Пребывайте с миром!

Автор этого материала Вячеслав Некрасов известен читателям «Учительской газеты» и «Военного образования» разноплановыми эксклюзивами из Афганистана – от интервью с Бурхануддином Раббани в бытность его президентом страны, главой переходного правительства Хамидом Карзаем, другими видными политиками, военачальниками до зарисовок о жизни простых афганцев.

Перед отъездом обращаюсь в афганское посольство с просьбой о встрече. , отодвинув многие дела в сторону, отказать в беседе не счел возможным.

И до операции против талибов, и в ходе нее, и после. Он одним из последних взял интервью у «панджшерского льва» Ахмад Шаха Масуда незадолго до злодейского теракта против него и одним из первых оказался в Кабуле после его освобождения.

«За речкой» Некрасов – гендиректор «Учительской газеты» (по должности) и неуемный репортер (по состоянию души) – давно свой. Настолько, что даже в прошлом лютый враг – диверсант, приговоренный к смерти в 80-е, а ныне оказывающий услуги иностранцам-журналистам (по 5 тысяч долларов с «носа»), – с него не взял ни цента: «Вячеслав, ты приезжал к нам, когда мы вообще никого не рисковали приглашать. Ты писал о нас правду. Я не могу брать с тебя деньги».

И для Вячеслава Афган не чужой, настолько, что в пути на первую после свержения талибов Лойя Джиргу, когда не вышло по воздуху, он рванул через Пяндж. Автостопом! На случайной афганской машине. Через 500 жарких, кое-где заминированных километров. Через Саланг.

И успел, вызвав на Лойя Джирге «непротокольную» коллизию. Едва ступил под огромный тент, где шло заседание, услышал: «Рафиг Слава?!» (Рафиг на дари – товарищ). Возглас был столь громок, что спикер прервал речь, сотни глаз, объективы камер обратились к нему. Навстречу с распростертыми объятиями поднялся Хашим Пайкор, бывший губернатор провинции Фарьяб, лидер Трудовой партии.

На Лойя Джирге были десятки встреч со старыми знакомыми, и Некрасов донес до читателей их голоса: «Ждем тебя, Россия!» («ВО», №44, 2002 г.)

Афган «не отпускает» его с 1982-го, когда Вячеслав прибыл в центр провинции Фарьяб на северо-западе страны город Меймене молодежным советником. Его афганские будни – помощь представителям местной власти, поездки в забытые Богом уголки, где господствовали моджахеды, диалоги с ними лицом к лицу, когда не угадать, на какое слово ответят пулей. И участие в операциях вместе с бойцами не только обычных подразделений, но и спецназа, в том числе легендарного «Каскада».

Среди многих выходов на «боевые» были такие, как противостояние у кишлака, обреченного на штурм и готового драться до конца. Тогда Некрасов «злоупотребил» своим особым положением, предложив войсковому командиру: «Кровь пролить – свою и чужую – успеем. Давай попробуем поговорить».

Разговор был изнурительно трудным. Но в итоге аксакалы заверили: кишлак выполнит требования шурави, впредь враждебных вылазок не будет. И слово сдержали. Дорога у кишлака – ранее «лобное место» для автоколонн – стала безопасной. А десятки жизней, славянских и афганских, обреченных оборваться при штурме, продолжаются и ныне.

Он не считал, сколько было таких диалогов под прицелами моджахедов, несостоявшихся схваток, сколько жизней не оборвалось безвременно…

Через 20 лет, еще до броска на Лойя Джиргу, Вячеслав Некрасов получил почетное звание победителя престижного конкурса «Золотой гонг -2001» за лучший материал года об экстремальных ситуациях. Из Афгана. И продолжает регулярно, по его ироничному выражению, «отдыхать на юге». В очередной раз побывал в Афганистане в апреле-мае.

На этот раз летим «за речку» вдвоем с Владимиром Снегиревым, известным журналистом и писателем, «меченным» Афганом еще в 1981 году. У каждого, как обычно, куча поручений от редакций, друзей, коллег. Диапазон необъятный, но самое святое – от Комитета воинов-интернационалистов: попытаться найти хоть какие-то следы наших без вести пропавших там 311 солдат и офицеров.

Посол Ахмад Зия Масуд

Перед отъездом обращаюсь в афганское посольство с просьбой о встрече. Посол Ахмад Зия Масуд, отодвинув многие дела в сторону, отказать в беседе не счел возможным.

– Господин посол, что изменилось за последние полгода в вашей стране? Что наиболее важно?

– Самое главное – нам удалось сохранить мир, не свалиться в пропасть междоусобной войны. Теперь в большинство провинций, особенно в северные и западные, можно проехать на автомобиле без особых мер предосторожности. Широким потоком возвращаются беженцы из Пакистана, Ирана. Шесть миллионов детей, в том числе и девочек, пошли в школы. Идет работа над новой конституцией страны. Осенью этого года вновь состоится Лойя Джирга, на которой будет узаконен порядок проведения парламентских выборов.

Но наша главная задача – восстановление экономики Афганистана. Именно на этом пути мы встречаем самые большие трудности. Обещанной западным миром поддержки в размере 4,5 млрд. долларов мы пока так и не ощутили. Конечно, нам поступает гуманитарная помощь и спасает население от голода. Индия подарила три аэробуса и 150 городских автобусов, Иран помогает восстанавливать дороги на западе страны, Германия участвует в формировании и оснащении полиции, финансирует некоторые проекты Япония, проявляет активность Китай, начинают расширяться торгово-экономические отношения с Россией, не так давно «Машиноимпорт» подписал контракт на поставку 3500 автомобилей «УАЗ».

Но всего этого явно недостаточно. До перелома в лучшую сторону еще очень далеко. Поэтому государство старается стимулировать возможности самого населения. К примеру, во всем мире известны афганские ковры ручной работы. Сделанные из натурального сырья, они приобретают свои лучшие качества через десятки лет использования. Из-за оттока населения в годы войны центры ковроткачества сместились в Пакистан и Иран. Теперь мастера возвращаются, и афганские ковры, я уверен, вновь станут статьей экспорта.

Предпринимаются очень серьезные усилия для формирования государственной вертикали власти. На днях, вы знаете, Хамид Карзай пригласил в Кабул губернаторов провинций. Среди прочих вопросов он в довольно жесткой форме потребовал проведения единой таможенной политики.

– Вы упомянули о новой конституции. Над ней работают духовные лидеры, афганцы, долгое время прожившие на Западе, представители короля Захир Шаха. Каким будет государственное устройство Афганистана? Более светским или все-таки теократичным?

– Любая гражданская власть обязательно должна опираться на культуру, историю, традиции страны. В противном случае она быстро станет чуждой народу. Такое, к сожалению, в нашей истории уже неоднократно бывало. Ислам в Афганистане – это образ жизни, значительная часть нашей культуры. Сотни лет мы жили по законам шариата. Поэтому религию у нас ни в коем случае нельзя противопоставлять гражданским принципам, а светские нормы – религии. Они должны органично дополнять друг друга. Тем более многие принципы демократии отнюдь не противоречат исламу. Ислам гарантирует каждому человеку особые права. Среди них право на жизнь, равенство, свободу, правосудие, достойную жизнь, образование, труд, обеспечивающий достойную жизнь, протест против тирании, свободу собраний и другие.

В Коране и хадисах существует множество изречений по поводу человеческих прав. Вот одно из них: «Тот из вас, кто видит нечто непотребное, должен исправить это с помощью руки своей; если же у него не хватит сил на это, тогда он должен постараться исправить это словом уст своих; но если и на это у него не хватит сил, то он, по меньшей мере, должен ужаснуться этому всем сердцем своим» (хадис Муслима).

Я думаю, демократические принципы наверняка найдут отражение в новой конституции.

– А каковы политические претензии братьев Масудов?

– Я и мой брат Ахмад Вали Масуд, посол Афганистана в Великобритании, активно работаем с афганскими диаспорами соответственно в Москве и Лондоне. Мы видим свою задачу в том, чтобы привлечь потенциал наиболее интеллигентных и образованных, а часто и богатых афганцев для решения экономических, да и политических проблем в своей стране. Только что, например, в Кабул улетел бывший мэр этого города Латиф Нурзой, который прожил в Москве 12 лет, а вот теперь начал работать у себя дома.

– Никто его не преследует?

– Напротив, правительство всячески старается стимулировать возвращение специалистов. Афганистану сейчас крайне нужны образованные люди. Боевики экономику не восстановят.

– Не могу не задать один из самых больных вопросов. По оценкам специалистов, в Афганистане сейчас производится около 75% мирового объема наркотиков, что составляет примерно 3400 тонн (около 35 млрд. инъекций. – Прим. авт.). А ведь «Аллах проклял хамр (хамр по-арабски – всякое одурманивающее средство. -Авт.), и тех, кто производит его, и тех, для кого он производится, и тех, кто употребляет его, и тех, кто подает его, и тех, кто носит его, и тех, кому его приносят, и тех, кто продает его, и тех, кто покупает его…» (Тирмизи). Какие меры предпринимаются для борьбы с этим злом?

– Конечно, правительство пытается использовать все доступные меры для борьбы с производством наркотических средств, начиная от законодательных и заканчивая силовыми. Выделялись даже деньги для вручения дехканам, чтобы они не сеяли коноплю и опиумный мак. Но, во-первых, эти средства в первую очередь распределялись между «своими», во-вторых, их было в пять-шесть раз меньше цены выращенного «урожая», а в-третьих, они чаще всего попадали владельцу земли, а не арендатору – тому же дехканину. Результат этих действий заведомо ясен. Сегодня и этих денег нет. Поэтому без международной помощи нам это бедствие не остановить, что уже далеко не так просто. В Афганистане обосновались представители международной наркомафии, лоббистские возможности которых очень сильны. Преследуя свои интересы, они готовы использовать любые средства.

Кабул: День победы

В 80-е годы главным государственным праздником в стране был День Саурской революции. Его широко отмечали 27 апреля. Теперь с не меньшим размахом празднуют День победы – 28 апреля. В этот день 1992 года моджахеды вошли в Кабул. Правительство Наджибуллы после неожиданно долгого сопротивления было свергнуто. Большинство специалистов было уверено, что Наджибулла после вывода советских войск не продержится и трех месяцев. Он боролся три года, пока были топливо и боеприпасы. Но без всякой поддержки извне был обречен. Горбачев от Афганистана отвернулся и забыл, а своевременно перекрасившиеся «демократы» почти поголовно ориентировались на дядю Сэма, распахнув карманы в ожидании золотого дождя. Но чудес не бывает. Не пролилось. И к лучшему. Свои мозги напрягать надо.

Похоже, и у афганцев начинают развеиваться иллюзии. Манна небесная им тоже не сыплется. Народ они неприхотливый, выносливый, трудолюбивый и независимый. Вот и 28 апреля постарались убедительно продемонстрировать свою национальную гордость. Войска шли в течение нескольких часов.

Замечу, что основная масса вооруженных сил пока находится в прямом подчинении губернаторов и крупных полевых командиров. Из их рук солдаты получают зарплату. Значимое влияние на них может оказать лишь министр обороны маршал Фахим. Именно благодаря его усилиям войска прибыли из многих провинций. Парад большей частью был посвящен, по словам маршала, изгнанию советских войск и свержению коммунистического режима. Хамид Карзай, объехав в открытом УАЗе замершие в строю подразделения, в своем выступлении постарался избежать категоричных политических оценок.

Всего перед зрителями прошло не менее 10 тысяч человек, включая племенные формирования в национальной одежде. Часть из них, земляки главы государства, продемонстрировали искусство национального танца. По площади прогрохотало много боевой техники от мобильных многоствольных минометов полукустарного производства до танков Т-62, установок залпового огня «Град» и «Ураган», а также пусковых комплексов с ракетами «Луна» и СКАД.

Все эти войска нельзя в полной мере назвать силами центрального подчинения. Ядро национальной армии Афганистана только формируется. Пока американскими и французскими инструкторами подготовлено лишь несколько батальонов, куда набраны солдаты из всех провинций страны. Численность этих формирований к середине 2004 года должна достигнуть 9000 человек. Но их боеготовность вызывает у специалистов большие сомнения, поскольку денежное содержание солдат не превышает 30 долларов в месяц, что ведет к массовому дезертирству. Для сравнения: таксист, например, может заработать от 150 до 500 долларов.

К слову, войска, дислоцируемые в провинциях, из Кабула не финансируются совсем. Представители Генерального штаба обращались по поводу денежного довольствия к нынешнему министру финансов Афганистана, ранее работавшему в МВФ и прибывшему из США. Но тот отказал, заявив: мы, мол, не можем содержать неизвестно кому подчиняющуюся армию. В целом, полагают специалисты, известная стабильность в Афганистане сохраняется благодаря присутствию иностранных войск. Если их вывести, в стране, по их мнению, неизбежно вновь вспыхнет ожесточенная междоусобная война.

Нужно отметить, что торжества в Кабуле прошли без эксцессов. Меры предосторожности для этого были приняты строгие. Площадь перекрыли за неделю до парада. Вход – лишь по особым пропускам. На пути мы преодолели несколько кордонов. На двух из них нас тщательно обнюхали специально натренированные собаки, с которыми работали американские инструкторы. Причем на втором пришлось выложить из кофра все вещи. Думаю, если бы не наше происхождение, мы не достигли бы цели. Но, услышав волшебное «руси» (русский), афганские военные старались всячески содействовать нам, часто вопреки воле иностранных охранников.

В Герате

у Исмаил Хана

Герат в Афганистане занимает такое же особое место, как Санкт-Петербург в России. И не без оснований. В XV веке, в эпоху Тимуридов, он был столицей крупнейшей империи, простиравшейся от современного Ирака до Китая. В то время население Герата по крайней мере в пять раз превышало число жителей Парижа или Лондона. Это был крупнейший центр искусств с большим количеством учебных заведений, древними библиотеками, образцами монументальной архитектуры, роскошными общественными банями. Там творили такие великие художники, как Бихзад, унаследовавший мастерство Великих Моголов и древних персов. Согласитесь, волнующе пройтись по улицам, где ступала нога Алишера Навои.

И в новейшей истории страны город сыграл особую, мятежную роль. Еще в марте 1978 года, за месяц до Саурской революции, его нынешний губернатор Исмаил Хан стал участником мятежа против правительства Дауда. В то время он был обычным офицером, капитаном правительственных войск, командовал дивизионом ПВО, из своей давно устаревшей 37-миллиметровой зенитной пушки сбил МИГ-21, который прилетел из Кабула для удара по мятежникам. Этот выстрел стал поворотным в его судьбе. Ныне Исмаил Хан – один из самых авторитетных политических лидеров Афганистана. По существу, все западные провинции страны находятся под прицелом его иронично прищуренных, пронизывающих глаз.

Принято считать, что цикл одного поколения – 25 лет. Столько же отвоевал Исмаил Хан. До сих пор он не гнушается урезонить зарвавшихся, на его взгляд, соседей силой оружия. Кстати, самым опасным считает автомат Калашникова, потому что тот всегда бьет прицельно.

За эти годы Исмаил Хан не раз попадал в засады, когда в него били почти в упор, подрывался на минах, падал с вертолетом. Однажды снаряд танковой пушки разорвался буквально в трех метрах. При талибах отсидел 3 года в кандагарской тюрьме на цепи в полной темноте. Погибли или стали инвалидами все его ближайшие друзья и единомышленники. И он пострадал. Только при одном из обстрелов получил 14 ранений. Не раз его сшивали, «складывали», из него выковыривали ножом пули и осколки. По всем законам и даже теории случайных чисел он должен был давно закончить бренный путь. Но жив и работает!

– Видимо, я еще нужен Аллаху, – улыбается губернатор.

Спрашиваю, кто помогал ему кроме Аллаха? Ведь за ним специально охотились и афганский ХАД (министерство безопасности), и советский спецназ, и другие полевые командиры.

– Помогали наши люди, – отвечает. Они были всюду. Обо всех операциях я узнавал минимум за четыре дня.

– Кто они?

– Может, вам еще и ключи от моей квартиры отдать, – отшучивается. – Впрочем, одного из них могу показать.

Губернатор едва заметным движением подзывает к столу невыразительного человека. Я тут же пытаюсь поймать его взгляд в фотокамеру. Не удается, уводит его в сторону.

– Вот он работал переводчиком вашего советника, затем перешел в ХАД. Саид, так его зовут, уберег меня от многих бед.

Саид, если это его настоящее имя, пытается ретироваться. Я так до конца и не понял, почему Исмаил Хан решил его «сдать» российскому репортеру. Может, двурушники ему тоже неприятны?

Наш разговор давно уж перевалил за полночь. Но в приемной резиденции, расположенной на горе, высоко над светящимся Гератом, еще толпится много людей.

Задаю один из главных для меня вопросов:

– Господин губернатор, летом 1981 года по дороге из аэропорта, в 500 метрах от гостиницы «Герат», где жили советские, близкие вам люди захватили молодежного советника Геннадия Кулаженко. Что с ним стало?

– Я помню тот случай. Тогда мы захватили двоих ваших людей. У одного нашли фотографии в афганской одежде. Очень опасный был человек.

– Был?..

И тут губернатору изменяет память:

– Дайте мне время навести справки, и я вам отвечу, что с ним стало.

– Хорошо, мы приедем еще раз.

– Да, приезжайте, но раньше я сам постараюсь вас найти и дать честный ответ.

Нужно было снижать напряжение.

– Господин губернатор, Герат выглядит намного лучше Кабула. В нем чисто, зелень, фонтаны, почти нет разрушений, много вновь построенных очень красивых зеркальных зданий, нет попрошаек. В чем причины этого процветания?

– В наших людях. Народ доверяет власти, власть верит в народ. В то время как в других провинциях жгли школы, мы взрослым давали работу, а детей заставляли учиться. Теперь мы растем и развиваемся, а неграмотные просят милостыню.

Нигматулло и Татьяна из Русского района

Русским в Герате называют один из микрорайонов, где живут около двухсот выпускников советских военных училищ. Заходим в дом одного из них. Хозяин Нигматулло (имя изменено) хорошо говорит по-русски. В 1980-85 гг. учился в Минском высшем военно-политическом училище. Обрадовался нам настолько, что на глаза навернулись слезы. Крикнул куда-то вглубь: «Жена, давай все на стол!»

Стола, конечно, не было, расположились по-мусульмански, на полу. В комнату вошла стройная, худощавая, симпатичная женщина. Возраст сразу определить было непросто, можно дать и 30, и 40 лет. Впечатление чуть портили слегка опущенные плечи, потухший взгляд, усталое лицо.

Оказалось, зовут Татьяной, в девичестве Крайник, закончила в Минске медицинское училище, папа был директором совхоза, мама – школьной учительницей. В Нигматулло влюбилась сразу и, что называется, без памяти. Свадьбу сыграли на первом курсе вопреки воле родителей, командования училища, известным органам власти.

В Афганистан приехали еще при Наджибулле. Сначала жила как в сказке. Чувство было настолько сильным, что не замечала никаких тягот. Перед приходом талибов хотели уехать в Минск. Но у Нигматулло было пять братьев, трое погибли, осталось девять сирот. Бросить их нельзя было. В одном доме жили 18 человек. Выучила фарси, да так хорошо, что говорит лучше свекрови, усвоила обычаи. Надела паранджу. Муж был против, но Татьяна уговорила купить чадру его брата. Не хотела, чтобы муж пострадал из-за нее.

Родила трех сыновей. Наряду с исламскими у всех русские имена. Старшему – Мухаммад Фахиму – Сергею – 18 лет, хорошо говорит по-русски и по-английски, знает компьютер, недавно начал работать в совместной фирме, продолжает учиться. Среднему сыну Фараху – Саше – 8, он школьник, Каюмхану – Мише – тоже восемь, но месяцев.

Нигматулло получил от Исмаил Хана звание полковника, служит начальником оперативного отдела корпуса. Говорит, что советские преподаватели дали ему замечательное образование. Только благодаря ему сумел выжить и сохранить семью при всех режимах. Получает 30 долларов в месяц. Приходится торговать, выращивать пшеницу, картофель, рис, виноград, помидоры.

Рассказывает: хорошо помогает Иран, строит дороги, школы, дает керосин, продукты. А вот Туркменистан – ни женщина, ни мужчина. Никакого проку. Что с него возьмешь – с нейтрального…

Американцы в Герате есть, человек 250. Но, говорит, «мы с ними водку не пьем – чужие». Янки летают в основном ночью, в специальных очках, в которых видно как днем. Просят даже все фонари потушить, чтоб не слепили. Что привозят-увозят, не всегда ясно. Бывают и гробы. По всему Афганистану их, говорят, человек триста погибло. Но командование скрывает, опасается волнений у себя на родине, всех погибших одновременно домой не отправляют. В последнее время, после войны в Ираке, жертв стало больше.

Спрашиваю Татьяну: «Домой не хочется?». И посреди оживленного разговора вдруг – звенящая тишина…

Хозяйка ушла с посудой на кухню. Ответил Нигматулло: «Мы мечтаем об этом! Мечтаем увидеть родителей, снова поговорить с моими учителями, показать детей». И через минуту: «Мы съездим, обязательно съездим! Мы снова там побываем!»

Пришли друзья Нигматулло. Татьяна больше не показалась. Не положено мусульманке при посторонних мужчинах выходить с женской половины. Я не в счет. Я – кафир.

Все друзья Нигматулло хорошо говорят по-русски. Один из них подрабатывает на такси, отвез до гостиницы. Денег не взял. Водки выпил, с наслаждением закусил черным московским хлебом. Другой на следующий день за спиной охраны посадил на лучшие места в самолете: храни вас Аллах, пребывайте с миром!

* * *

Там, «за речкой» было еще много встреч, ярких впечатлений. О них – в следующих материалах.

Москва – Кабул – Мазари-Шариф – Герат