На чтение: ≈ 16 мин.С Сергеем Самодиным непросто. Он всегда задает вопросы, и от них часто становится неуютно, кажется, что ты отнесся к разговору небрежно, излишне легковесно, чересчур формально. И он, пытаясь раскрыться, внезапно осознает, что может быть не понят, и уходит в свою раковину еще глубже. Таких людей называют перфекционистами. Обычно они руководствуются убеждением, что всегда можно достичь результата более блестящего. В тех случаях, когда человек уверяет себя и других, что несовершенный результат неприемлем, врачи ему ставят диагноз «патология». Но этот красивый человек, пензенский учитель физкультуры Кадетской школы по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий №70, абсолютно здоров, просто все, с чем он сталкивается, Самодин принимает слишком близко к сердцу. А сохранять душевное равновесие, пока он решает, как наилучшим образом сочетать форму и содержание, ему помогают музыка и дети, его ученики.
После армии Самодин не сразу определился с профессией. Школьные знания, казалось, улетучились бесследно, уступив место более ярким воспоминаниям о радостях и тяготах службы. И Сергей понял: все, что у него сегодня есть в активе, – это его хорошая физическая форма. А потому из-за нежелания терять год на серьезную подготовку к вступительным экзаменам на специальности, требующие продемонстрировать интеллектуальный багаж, он поступил на физкультурный.Дипломированный специалист Пензенского государственного пединститута имени Виссариона Белинского долгое время считал, что работа в школе временна. Думал: «Еще немного, и уйду!» А потом вдруг осознал, что именно будучи педагогом, он сможет сделать больше, чем занимаясь чем-либо другим.И все-таки он уходил. Попробовал заняться организацией праздников. Оказалось, устраивать веселье скучнее, чем работать с детьми. В шоу-индустрии его смущало обилие серой энергетики, которая сопровождала заключение контрактов и выбор артистов, здесь царствовали зависть, эгоизм, недобросовестное отношение к выполнению договоренностей. Самодину, придающему огромное значение честности и открытости в собеседнике, это не понравилось. Только теперь он понял: этот опыт научил его ценить то, чем сначала он не дорожил, – детский коллектив, непосредственный, искренний, способный увлечься. Сергей Юрьевич вернулся в школу. А что? Там можно создавать праздники хоть каждый день!Но все случилось не сразу. Найти что-то свое поначалу не удавалось. Самодин набрал ребят в кружки. Взял в спортивной школе полставки. Перебивался спонтанными успехами, пока случайно не столкнулся с директором 70-й Евгением Выборновым в гороно. Они разговорились, как-то исподволь нащупали точки соприкосновения, и Евгений Владимирович предложил Самодину попробовать себя в его школе. Тому разговору девять лет, и Сергей Юрьевич ни разу не пожалел, что он тогда состоялся.В кадетскую школу Самодин ездит через весь город. Добирается до работы общественным транспортом. Но искать что-то поближе к дому даже не хочет, подкупили его семейная атмосфера этого учебного заведения, отношения между учителями и учениками и то, что в 70-й принято искать и находить общие дела, которые могут быть интересными.Когда-то Самодин играл в студенческом театре. Навыки пригодились и здесь. Постановки сначала готовили только к школьным праздникам, но они понравились, и администрация образовательного учреждения поддержала идею создать внутри учебного заведения свою театральную студию. Спектакли у творческого коллектива 70-й рождаются подчас уникальные, и хотя Сергей Юрьевич сетует, что не профессионал в этом деле, его драматургический талант оценили после премьер на более массовых, чем школа, площадках и в городе.Несмотря на то что сам Вольтер утверждал, что театр поучает так, как этого не сделать толстой книге, Самодин уверен: «Читать надо!» Он старается быть в курсе новинок, ему важно, о чем говорят сейчас, что волнует молодых, что звучит согласно их волне восприятия. Правда, самого его современники пока не зацепили. Он все еще верен Булгакову, Ильфу с Петровым, иногда Достоевскому, пока способен переваривать его мрачность. На чтение, правда, времени остается у Самодина немного, больше он слушает аудиокниги, смотрит кино. И даже если картину он впоследствии оценивает как посредственную, что-то в ней может оказаться, чтобы зацепить за живое, – кадр, сюжет, мотив. Фильм для Сергея Юрьевича, как сон, из которого выходишь с особым настроением, с размышлениями о своей жизни и судьбе. Его волнует не информационное, а эмоциональное послевкусие, появление камертона, по которому он сможет настроить лад своей души. Что-то, как «Пиджак», «Учитель на замену», нравится ему больше, что-то оставляет равнодушным, но и в тех лентах, которые не понравились, Самодин способен выловить жемчужины здравых мыслей и отвечающих его состоянию чувств.Но больше всего Сергей Юрьевич любит музыку, ту, где люди что-то говорят посредством гармонии. Гитара для него святой предмет. Он слушает хард-рок, джаз, экспериментальную электронику. Избегает эстрады, шансона. Классику рока готов слушать бесконечно – Led Zeppelin, Deep Purple, Nazareth. Не сомневается, что музыка – истинная всеобщая человеческая речь, посредник между духовной и чувственной жизнью. И знает: музыка своей мелодией доводит нас до края, где начинается вечность, и дает нам возможность в течение нескольких минут постичь ее величие.Иногда ему хочется сбежать далеко-далеко, побыть не собой, вырваться из будней, в которых чувствует себя подчас как белка в колесе, освободить разум, психику. А потом вернуться в привычный мир школы.- Мое мнение категорично: не может учитель просто давать знания. Даже на высокопрофессиональном уровне, вооруженный современной методикой, не должен учитель превращаться просто в источник информации! Иначе он становится подобен кофейному автомату или любому другому автомату, за определенную плату выдающему порцию продукции.Возможно, школа и вправду должна научить детей понимать природу вещей, законов бытия, стремлению жить в гармонии с окружающим миром, чувству прекрасного. Эстетизация общества – это развитие в каждом человеке творческого потенциала, а это возможно лишь тогда, когда он владеет художественно-творческими навыками, без которых невозможен процесс преобразования мира. Для Самодина важно искреннее сопереживание. Он говорит:- Детство и юность – лучшие годы жизни. Это постижение окружающего мира шаг за шагом, маленькие и большие открытия на каждом шагу. Часы зубрежки вряд ли будут светлым воспоминанием об этом времени. Как же учить детей своему предмету так, чтобы занятия не были тяжелой необходимостью и для детей, и для учителя? Да очень просто: не отделять свою науку от повседневной жизни, вообще не выводить свой предмет из структуры окружающего нас пространства. Рассказывать о физике и химии как о части общего потока бытия, созданного Богом. Сравнивать математические формулы и уравнения с музыкальными гармониями. Проживать маленькие открытия каждого урока вместе с детьми. Ах да, я же учитель физической культуры! Какова же моя роль в преподавании своего предмета? Раньше я бы сказал, что моя задача – привить детям любовь к физкультуре. Но это не совсем так. Мне повезло больше других преподавателей. Дело в том, что любовь к движению у детей заложена с рождения. Предоставленные сами себе, дети начинают бегать друг за другом, что-то куда-то швырять, прыгать и танцевать. Мистер Икс был прав: наша жизнь – игра. Играть – это то, что дети любят больше всего на свете, то, что они готовы делать в любое время суток и в любую погоду. Можно научить детей игре, но их не нужно учить любить игру.Сергей Юрьевич и дает им возможность играть. Меняет условия, усложняет или упрощает правила, заставляет детей самих их придумывать. Связывает движение с биомеханическими процессами, вспоминает природу физических явлений, просит изобразить циркуль, маятник. Машину-внедорожник. Или, что весьма актуально, компьютер. Каждый малыш знает сегодня, какими характеристиками обладает электронная машина. У нее есть память, скорость, она точно выполняет поставленные задачи. Вот и человек вполне способен развить в себе все эти качества. Все это детали его подхода к уроку. Но главное, считает Сергей Юрьевич, что через любовь к игре у детей даже не развивается, а открывается любовь к себе. Открывается любовь к сверстникам – партнерам по игре, а затем и просто к людям вокруг. Открывается любовь к жизни и к миру. Через игру закрепляется установка, что мир прекрасен, а жизнь – это праздник.- Я до сих пор вместе с детьми, – говорит Самодин, – играю в те игры, через которые сам познавал мир в детстве и юности. Это и спорт (я играл в школьной сборной по баскетболу), и театр, и музыка. Наблюдали ли вы когда-нибудь, какими невероятно красивыми становятся дети, когда у них получается сделать хорошо то, что они очень любят? Будь то рисование, танец или элемент спортивной техники – не важно. Словно зеленые, невзрачные побеги от твоего прикосновения вдруг раскрываются прекрасными цветами. Что происходит тогда со мной? Меня подхватывает и несет волна этой энергии, и кажутся не такими уж важными бытовые проблемы, размер зарплаты и ворчание близких по поводу моего отсутствия дома. Ради того чтобы переживать эти моменты превращения гадких утят в белых лебедей, ради моментов, в которых обретается любовь, я и работаю в школе. А потом еду домой с двумя пересадками и ругаю себя за то, что никак не перейду в школу поближе к дому, что вообще не ищу другую работу с другой зарплатой, что беспорядочно питаюсь и мало отдыхаю. Говорю себе, что дети неблагодарны и что никто из них мне никогда не вернет вложенных сил, времени и любви. И спрашиваю себя: зачем мне это нужно?.. Но утром приезжаю в школу и чувствую себя почти счастливым человеком. И неясно: это наказание или милость. Скорее всего какая-то малоизученная душевная болезнь.Конкурс встряхнул нашего героя. Но все-таки в его душе осталась горечь от некоторой нереализованности миссии, от того, что не почувствовал он того, что после конкурса у него будет возможность достичь чего-то большего.- Я хотел показать, – сетует Самодин, – необычное, непривычное занятие. А требовался четкий урок без импровизаций в рамках средней школы. Никаких скидок на нестандартность не было. А ведь Саша Демахин победил именно из-за того, что он не похож на учителя. Так и должно быть, человек, занимающийся с детьми, не должен был серым, обычным. Ему надо вести за собой собеседника, увлекать. На конкурсе я хотел увидеть идеи других. И расстроился, не узнав ничего для себя особо нового. Ведь конкурс – что-то вроде курсов повышения квалификации, здесь открываются чакры, приходят из неизвестных резервов духовные силы сознания. Невозможно оставаться после него только со своими наработками, в этом и смысла-то тогда никакого нет. Какой-то толчок, конечно, я получил, но есть опасение, что очень скоро все это уйдет в песок и я вернусь на тот же уровень… А хотелось бы движения, более высокого уровня. Что для этого нужно, не знаю. Я люблю свою 70-ю, здесь получается пообщаться, обменяться теплом с каждым. Делать что-то, что отличается от стандартного урока. И вот думаю иногда: надо обеспечивать семью, искать более сытую кормушку, но каждый раз нахожу какие-то отговорки, чтобы остаться в школе. Потому что жизнь одна! И хочется, чтобы за нее не было стыдно.Пенза, фото автора
Выбор читателей
Комментарии