Право на социальное благополучие

Сегодня снова, как и в двадцатые годы прошлого столетия, со всей остротой встала проблема социальной защиты молодежи, реализации ее права на труд.

В Европе конца ХVIII – первой половины ХIХ в. либеральными радикалами и социалистами-утопистами многократно предпринимались попытки разработать свои социальные программы и политику по рабочему вопросу. Парижская коммуна, как полупролетарское государство, явилась ареной для их апробации. Характерно, что наиболее революционная германская социал-демократия уже в 1875 г. впервые включила в свою Готскую программу требования об охране труда рабочей молодежи и подростков: “…Нормальный рабочий день, соответствующий общественным потребностям; запрещение воскресного труда. Запрещение детского труда и всякого женского труда, наносящего ущерб здоровью и нравственности женщины. Законы об охране жизни и здоровья рабочих. Санитарный надзор за рабочими жилищами. Подчинение копей, рудников, фабричной, ремесленной и кустарной промышленности надзору выбранных рабочими должностных лиц. Действительный на практике закон об ответственности предпринимателей за несчастные случаи с рабочими”.
Российские марксисты в начале ХХ века уточнили эти требования, придали им статус международного характера. Программа, принятая в 1903 г. II съездом российской социал-демократической рабочей партии, гласила: “В интересах охраны рабочего класса от физического и нравственного вырождения, а также и в интересах развития его способности к освободительной борьбе партия требует: ограничения рабочего дня восемью часами в сутки для всех наемных рабочих; установление законом еженедельного отдыха, непрерывно продолжающегося не менее 42 часов для наемных рабочих обоего пола во всех отраслях народного хозяйства; полного запрещения сверхурочных работ; воспрещения ночного труда (от 9 часов вечера до 6 часов утра); воспрещения предпринимателям пользоваться трудом детей в школьном возрасте (до 16 лет) и ограничения рабочего времени подростков (16-18 лет) шестью часами и другие пункты.
Из истории охраны труда молодежи до октября 1917 г.
В конце ХIХ столетия почти половина наемного пролетариата (45,6%) приходилась на молодежь до 23-летнего возраста. Почти две трети всех подростков приходили на завод, фабрику, другие отрасли, не достигнув 15 лет, а одна треть – и 12-летнего возраста. В машинном, особенно ткацком производстве, было много видов работ, с которыми вполне могли справиться дети. Однако за одну и ту же работу наниматель платил подростку меньше, чем взрослому.
Капиталистическая фабрика с малых лет отрывала ребят-подростков от возможности учиться, делая их на всю жизнь неграмотными.
Законы дореволюционной России были крайне неполны и распространялись не на все отрасли экономики, а лишь на государственные. Хотя и здесь рабочий день подростков не отличался от взрослых. В 1913 г. у взрослых продолжительность рабочей смены составляла 10 часов, а у подростков формально 9,5 часа. Правительственные круги мало интересовали и вопросы трудовой занятости рабочих. В военные (1914-1917) годы безработица в России приняла тяжелые формы из-за приостановки предприятий и увольнений прежде всего несовершеннолетних рабочих. “Война отчасти породила, отчасти усилила безработицу. Число безработных достигло необычайных размеров”, – отмечала российская печать. Между тем все попытки рабочих профсоюзов добиться мирным путем государственной помощи более чем полумиллиону безработных не имели успеха.
Февральская революция 1917 года в сущности также не изменила ни одного закона об охране труда в интересах молодежи, не создала организованного рынка труда. Это при том, что с 1 марта и по 1 августа 1917 г. в России закрылись 824 предприятия и были уволены 168 тыс. человек. В Петроградской губернии за этот же период из общего количества 345 тыс. рабочих осталось на предприятиях только 141 тыс., или 42%. За то же самое время сокращение коснулось 65% несовершеннолетних (с 28 тыс. до 9 тыс.).
Тяжелое положение безработного пролетариата усугублялось нехваткой, дороговизной продовольственных и промышленных товаров. В Москве цены на предметы первой необходимости и питания за время с 1913 г. до весны 1917 г. выросли в 5 раз, в других городах и того более – до 10 раз. Заработная плата взрослых и подростков в эти годы оставалась на прежнем уровне. Все это приводило к различного рода выступлениям, забастовкам.
В августе того же года рабочие Петроградского патронного завода и авиационной мастерской потребовали реорганизовать Петроградскую биржу труда на демократических началах, поставить ее деятельность под контроль профессиональных союзов и других рабочих организаций. В Воронеже летом 1917 г. в связи с закрытием заводов рабочие создали свои комиссии. В совокупности требования трудящихся сводились к изданию закона о 8-часовом рабочем дне для всех видов наемного труда, введению рабочего контроля над промышленностью в общегосударственном масштабе, учету рабочих сил и созданию при профсоюзах сети бирж труда, государственного страхования от безработицы как части общего закона о социальном страховании, разработке плана организации общественных работ. Отдельные из названных требований рабочие вводили явочным порядком.
Министр труда Временного правительства М. Скобелев с большим запозданием организовал подготовку проектов закона о 8-часовом рабочем дне, о биржах труда и социальном страховании. Все они не дошли до адресатов и не принесли рабочим никакого облегчения. В утвержденном Временным правительством летом 1917 г. “Положении о биржах труда”, управление ими закреплялось за работодателями. Самоуправление фабрично-заводских и батрацких комитетов тот же Скобелев объявил 22 августа 1917 г. “деянием уголовно наказуемым”.
Таким образом, социальные вопросы (занятость, охрана труда, сокращение рабочего дня, ограничение эксплуатации труда подростков, повышение оплаты за труд) в первые два десятилетия ХХ века являлись острыми, животрепещущими проблемами для большинства трудового населения. Экономическая борьба за право на труд и на жизнь совпала по времени с политической.
Советское трудовое законодательство строилось на иных принципах. В основу его были положены как требования международного пролетариата, с которыми он выступал на своих международных конгрессах, так и требования, которые выставляли рабочие профессиональные и молодежные социалистические организации России: “…содействовать улучшению экономического, политического и правового положения рабочей молодежи, добиваясь при содействии политических, профессиональных и иных организаций рабочего класса: издание законов по охране детского труда; обязательного бесплатного обучения до 16 лет; сокращение рабочего времени 16-18-летних подростков до 6 часов; запрещение законом труда подростков (до 18 лет) в тех отраслях производства, работа в которых профессиональными рабочими союзами будет признана вредной для неокрепшего молодого организма; полной отмены ночной работы для подростков (до 18 лет); установление минимума заработной платы для малолетних рабочих и работниц и их обеспечения на случай безработицы, болезни и т.п.”
Социальная платформа московского “Союза рабочей молодежи” стала предметом обсуждения на заседаниях в клубах, на районных конференциях города на протяжении второй половины 1917 г. Городской и районные активы его готовили и распространяли листовки, брошюры, отдельные издания своего журнала “III Интернационал”, посвященные актуальным вопросам жизни рабочей молодежи; создавали молодежные комиссии и обследовали условия труда малолетних и подростков. В конце июня 1917 г. на страницах газеты “Правда” была изложена протестная резолюция собрания Петроградской рабочей молодежи за подписью председателя этого собрания Е. Пылаевой: “Мы, 18-19-летние рабочие и работницы, солдаты… требуем от представительной демократии, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов добиваться нам тех прав, за которые многие из нас боролись вместе со старшими товарищами”.
Выступления молодых рабочих осенью 1917 года в защиту своих экономических и политических прав проходили не только в столичных центрах, но и в городах Центральной России, Поволжья, Урала и т.д. Положение осложнялось тем, что органы Советского государства не имели опыта преобразований и декларировали гораздо больше того, чем реально проводили в жизнь. Достаточно привести такой исторический факт: в названный отрезок времени намечалось осуществить полное запрещение труда подростков и даже молодежи с 17 до 20 лет с тем, чтобы они смогли получить общее и профессиональное образование. Подобных чисто декларативных актов, не имеющих под собой экономической основы, было немало. Нужны были конкретные инструкции по реализации этих законодательных актов в условиях частной собственности на средства производства. Само собой разумеется, что провозглашать хорошие законы было намного проще, чем проводить их в жизнь. Это один из исторических уроков первого этапа деятельности Советского государства. Правительство и его местные органы тем не менее принимали меры по ограничению труда малолетних рабочих посредством перевода их в школы профессиональной подготовки, строили сеть курсов по обучению подростков без отрыва от производства.
Бесспорно, перевод детей на учебу в общеобразовательные школы и профтехучилища дело благое. Тем более что там их обеспечивали питанием, частично и одеждой. В условиях разрухи и войны государство не имело, однако, возможностей решить будущие судьбы всех подростков таким образом. Неохваченные производством и школой дети пополняли ряды беспризорников, малолетних преступников.
Важно было не только улучшить условия труда конкретным молодым рабочим, но и поднять их самих на борьбу за изменение условий труда и быта. Здесь особая роль отводилась развитию рабочего контроля на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях. 14 ноября 1917 г. ВЦИК и СНК РСФСР утвердили “Положение о рабочем контроле”. Комиссии его, с одной стороны, наделялись широкими полномочиями и были призваны глубоко влиять на производственно-экономические, управленческие процессы и трудовые отношения между нанимателями и рабочими. С другой стороны, владельцы предприятий и органы рабочего контроля несли перед государством ответственность за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества.
Рабочие комиссии органов контроля над промышленностью совместно с местными органами и профсоюзами вели постоянную борьбу с экономическим саботажем. Комитеты рабочего контроля действительно были угрозой для рвачей, расхитителей общественного богатства. Рабочий народный контроль нужен и сегодня, особенно в области экономических преобразований. Данная структура, как ничто другое, способна пробудить у людей уверенность в проводимых реформах.
Владельцы частных предприятий встретили законодательные акты Советской власти в штыки. Совет промышленников Урала, например, 23 ноября 1917 г. постановил не признавать и не допускать установления рабочего контроля на частных предприятиях, вплоть до их закрытия или приостановления перевода денег Советским органам на расходы. В ответ на это органы рабочего контроля предприняли контрмеры. 12 декабря 1917 г. рабочие и служащие Петроградского завода “Роберт Круг”, в связи с намерением заводоуправления остановить предприятие, избрали там своих руководителей. Превращение важнейших средств промышленного производства и земли в общенародное достояние, формирование новых производственных отношений явилось в дальнейшем той материальной базой, на которой складывались предпосылки для ликвидации безработицы и обеспечения полной трудовой занятости всего населения России.
Директивно, как отмечалось выше, восьмичасовой рабочий день для взрослых и сокращенный до 6 часов для подростков, был установлен на территории всей республики в конце 1917 года. Это было большое достижение новой власти. В действительности же реорганизация охраны труда и обеспечение прожиточного минимума взрослых и малолетних рабочих на большинстве предприятий затягивались.
Так, в Нижегородской губернии инспекция провела в октябре-декабре 1918 г. фронтальные обследования условий работы, производственного быта, оплаты за труд на 24 предприятиях, в том числе и на национализированном Сормовском заводе. Инспекция вскрыла массу нарушений в оплате труда, организации техники безопасности, снабжении рабочих спецодеждой. В коллективном договоре не были расписаны ставки зарплаты и условия труда. По итогам инспекторского обследования заводоуправление и руководство профсоюза металлистов подписали совместный протокол по устранению вскрытых недостатков.
В Иваново-Вознесенске было обследовано 10 крупных текстильных фабрик. В записке в комиссариат труда отмечалось: “Тесные, грязные, плохо вентилирующие старые фабрики настолько плохи, что возникает вопрос, есть ли смысл затрачивать средства на их переустройство”.
Труднее было подросткам в мелком частном секторе, где все (режим работы, заработная плата) определял сам хозяин. Московская городская инспекция охраны труда в ходе проверки 23 мелких пунктов питания и ремонтно-пошивочных мастерских столкнулась с фактами нескрываемой эксплуатации несовершеннолетних.
Внешняя интервенция и гражданская война обусловили изменения в трудовых отношениях: была введена трудовая повинность для всего трудоспособного населения в возрасте от 16 до 50 лет, а еще раньше (5 октября 1918 г.) трудовые книжки для нетрудящихся. При наличии трудовой книжки представители имущих классов могли свободно передвигаться в пределах Советской республики, получать продовольственные пайки.
Разработка социальной программы и политики стала первейшей задачей советского государства. Уже на первом году своей деятельности оно провозгласило и закрепило в Конституции 1918 г. и в первом КЗоТе РСФСР не только демократическое единство прав граждан на труд и обязанность трудиться, но и в этой связи право на отдых, бесплатное образование и здравоохранение, право на льготное жилище, на охрану детства и другие правовые нормы.
Александр АФОНИН,
кандидат исторических наук, докторант;
Михаил ШИЛОБОД,
главный научный сотрудник института общего образования Министерства образования РФ