Правила поведения школьников образца 1871 года.

До Октябрьской революции школьная программа была очень плотной. В перечне обязательных для изучения предметов помимо всем нам известных и до сих пор преподаваемых стояли еще: Закон Божий, совокупность латинского, греческого, немецкого, французского (английский не обозначен) языков, математическая география, отечествоведение (наряду с историей), природоведение (вместе с географией), черчение, рисование, чистописание.

Так как школьные нагрузки были значительны, родителям рекомендовалось следить за режимом дня детей. Подъем предписывался в 6 часов утра, отход ко сну – в 22 часа. Для сохранения здоровья школьников в учебные дни родители не должны были отпускать детей на разного рода развлечения и увеселения.

В 1871 году были выработаны фундаментальные «Правила» манер и поведения. Позднее в них вносили коррективы и добавления.

Каждому ученику выдавались листовки и ученические билеты с подробным описанием, как себя вести в стенах учреждений и вне школы.

«Если между принятыми учениками впоследствии окажутся такие, которые вследствие домашней обстановки отличатся неблагонравием и будут оказывать вредное влияние на своих товарищей, то такие ученики должны быть увольняемы». Увольнению (или серьезным взысканиям) подвергались и те, кто без уважительных причин «неисправно посещал классы» (по-современному – прогуливал).

Ученики не могли самовольно после уроков уходить домой без разрешения директора или инспектора (видимо, начальство прощалось с ними у порога учреждения).

В классе каждый ученик занимал только «заранее назначенное ему место и не мог менять его самовольно». Во время уроков он должен был сидеть прямо, не разваливаясь и не облокачиваясь на спинку парты, запрещалось разговаривать, шептаться с другими учениками, заниматься чем-то посторонним, «отвечать самовольно без спроса преподавателя, тем более подсказывать другим». Ученики должны были давать ответ стоя и держась прямо перед учителем. Как раньше, так и в наше время при входе в класс и выходе из него любых взрослых все ученики встают со своих мест и после разрешения садятся.

Наказывалась порча мебели, учебных пособий, других казенных вещей, а также и «платья товарищей». Все причиненные убытки возмещались родителями.

Ученикам средних учебных заведений строжайше было запрещено участвовать в разных законных и незаконных сообществах, землячествах и прочих организациях. Не дозволялось составлять между собой какие бы то ни было сборища или собрания без ведома и разрешения начальства заведения, ни под каким предлогом не допускались сходки. Виновных педагогический совет немедленно увольнял из учебного заведения.

Без особого разрешения начальства учащийся не имел права участвовать в чествованиях, носящих публичный характер, а также посещать публичные заседания ученых обществ. Он не мог быть и среди публики в залах судебных заседаний, заседаний городской Думы, дворянских и земских собраний, в разных публичных состязаниях на призы.

В театральных постановках учащийся среднего учебного заведения не смел «выражать похвалу или порицание действующим лицам». А при исполнении народного гимна («Боже, царя храни») ему следовало воздерживаться от аплодисментов и шумных выражений восторга, ограничиваясь лишь возгласами «Ура».

Поскольку почти все граждане России были религиозны, то указания касались и этого аспекта. Вот выдержка из «Дополнения» к правилам 1874 года, касающаяся вероисповедания:

«Ученики обязаны посещать общественное богослужение в воскресенье и другие свободные от занятий праздничные дни, а также вечером накануне этих дней. В храме они должны вести себя благоговейно, не переходить с места на место, не разговаривать между собой, не мешать службе.

Ученики обязаны ежегодно в Страстную седмицу бывать у исповеди и Святого Причастия. Их начальство должно знать о говении каждого ученика.

Все ученики обязаны в учебное время посещать все свои уроки, не опаздывать на молитву перед началом учения. Молитва же перед первым уроком и по окончании последнего читается учениками по очереди».

Несколько слов об «экипировке» дореволюционных школьников.

«Ранцы могут быть одним из способов ношения учебных пособий, но не считаются обязательною принадлежностью формы. Ношение же учебных пособий в сумках через плечо воспрещается». Переносить ранцы в руках возбранялось – лишь на спине.

В учебные заведения ученики гимназий и прогимназий обязаны были ходить всегда в установленной форме, застегнув полукафтаны на все пуговицы. Воротнички рубашек – непременно белые, не цветные и не полосатые.

Не разрешалось носить блузы и фуражки цвета хаки (видимо, из-за использования его в военном обмундировании). Нельзя было «накидывать на плечи верхнее платье, не надевая его в рукава».

Может, летом было какое-то послабление? На него-то рассчитывать не приходилось: «В летнее время учащиеся могут носить парусиновые блузы с черным кушаком, шаровары и белые фуражки». В дождливую погоду разрешалось поверх форменной одежды надевать гуттаперчевые (т.е. резиновые) плащи с капюшонами.

Попадая за границу, учащиеся, согласно правилам, носили только партикулярное платье (гражданскую неофициальную одежду).

Ученикам средних учебных заведений запрещалось ношение студенческих тужурок, т.е. полупальто.

Учащиеся всегда должны были быть чистоплотными и одеваться «соответственным образом, предохраняя себя от болезней».

Любопытное замечание: «Ношение длинных волос, усов и бороды, равно излишних украшений, не соответствующих форменной одежде (колец, перстней, высоких воротничков рубашек, выставленных наружу часовых цепочек, а также тросточек, хлыстов, палок) воспрещается».

А вот некоторые выписки из правил, касающиеся «рекреационного», т.е. свободного времени учащихся.

Школьникам не разрешалось собираться и ходить в общественных местах и на улицах большими группами. Вечерние прогулки позволяли: с 1 апреля по 1 августа – до 10 часов, а в остальное время – до 8 часов. «В случае нужды» (семейных обстоятельств) детям необходимо было предъявлять особое разрешение от начальства на выход из стен дома в более позднее время.

Ученики, находившиеся в отпусках, обязаны были «вести себя прилично, чтобы не ронять ни себя, ни того заведения, в котором воспитываются». Они не должны были забывать, что, находясь в отпуску, «подлежат надзору каждого служащего по Министерству Народного Просвещения лица, так как каждому из этих лиц дается право и вменяется в обязанность при случае наблюдать вне стен учебных заведений за учениками всех средних учебных заведений», а в случае нарушений правил поведения учениками – «вразумлять их или сообщать о них их начальству».

При встрече на улице начальников, наставников, их помощников, всех преподавателей учащиеся приветствовали их поклоном головы, в разговоре обязательно называли по имени и отчеству.

Сборы пожертвований и «складочные подписки» на что-либо среди учащихся были недопустимы.

Запрещались игры на деньги, продажа, покупка и мена вещей между собой или с посторонними лицами. Уличенные в том подлежали исключению из учебного заведения.

Посещать театр или другие публичные выступления ученик мог лишь по билету с подписью на нем (или на отдельном листе) инспектора учебного заведения. Но «строжайше запрещалось бывать на маскарадах, в клубах, кофейнях, трактирах, бильярдных и других подобных заведениях».

Однако ученикам разрешалось участвовать в качестве исполнителей на вечерах и утренниках, «устраиваемых начальством в стенах учебного заведения в пользу недостаточных (т.е. бедных. – Прим. автора) товарищей».

В то же время, согласно добавлениям к правилам, в 1902 году ученикам средних учебных заведений категорически запрещалось выступать действующими лицами на летних дачных сценах. Езда на велосипедах им разрешалась лишь с согласия училищного или гимназического врача.

Если в суете житейской ребенок забывал какое-то правило, терялся, не знал, как поступить, он мог незамедлительно посмотреть в свой ученический билет. Такие подглядывания не возбранялись, а, наоборот, приветствовались.

Татьяна Бирюкова, москвовед