Потерянное правосудие Нам пока не удалось создать эффективно работающее судопроизводство для детей

Первый шаг к пониманию специфики детской преступности в нашей стране был сделан в 1742 году. 14-летняя девочка Прасковья Федорова совершила убийство двух крестьянских детей. Екатеринбургская земских дел контора решает наказать девочку лозами и отдать в монастырь, но пытки к ней не применять, так как убийство она совершила по глупости и младоумию.
В 1775 году Екатерина Великая учреждает так называемые Совестные суды, которым передаются все дела о малолетних преступниках. Эти суды должны были рассматривать их не только на основании законов, но и на основании принципов “естественной справедливости”. Совестным судам было предписано рассматривать дела, исходя из принципов человеколюбия. Однако, по мнению историков, приговоры таких судов в отношении детей все-таки особой мягкостью и гуманностью не отличались. В конце концов эта первая попытка создать в России специальные суды для детей закончилась полной неудачей, и в 1828 году Совестные суды были упразднены.
Вторая попытка создания ювенальной юстиции приходится на вторую половину ХIХ века. Правда, на этот раз реформаторы решили сосредоточить свои усилия не на преобразовании суда, а на создании отличного от всех прежних исправительного института.
В 1864 году принимается закон, которым предусматриваются специальные заведения для детей-правонарушителей. Для детей, совершивших преступление в возрасте от 14 до 16 лет, создаются исправительные приюты. Перед судом открывалась возможность не отправлять детей в тюрьму, а на определенный срок передавать их в такой приют.
В конце 1866 года в России принимаются Правила для исправительных приютов. По этим правилам, само основание, учреждение приюта могут осуществлять не только правительственные структуры, но и земства, общественные и духовные установления, частные лица. Однако заведовать приютами могли только люди с педагогическим образованием. При побеге воспитанник просто возвращался – в ХIХ веке законодатель не видел в побеге из приюта уголовного преступления. И еще один положительный момент, упущенный сегодня: нынешние воспитательные колонии могут лишь гадать о судьбе своих бывших питомцев, а по закону 1866 года все выпускники приюта продолжали находиться под его покровительством.
Почти все приюты, созданные в России до 1917 года, были открыты частными лицами или общественными организациями. Если сегодня, в начале ХХI века, судья, прокурор или сотрудник пенитенциарной системы мучительно раздумывает над вопросом, стоит ли пускать общественность на порог следственного изолятора или детской колонии, то в веке ХIХ этот вопрос не стоял – именно общественность, а не государство, взяла на себя создание учреждений для исправления детей-правонарушителей. Именно их силами, их финансовыми вложениями осуществлялся исправительный процесс.
В 1897 году в России предпринимается попытка перехода от карательной юстиции к юстиции исправительной. В законодательные акты империи вносится ряд важных изменений – вводится понятие законного представителя несовершеннолетнего, в качестве меры пресечения до вынесения судом приговора разрешается переводить ребенка под ответственный надзор и заключать в исправительное заведение. Еще одной процессуальной новацией становится обязательное участие защитника в делах о несовершеннолетних.
К началу ХХ века в России сложилась система уголовного судопроизводства, устанавливающая полное уголовное совершеннолетие с 21 года, а с 14 лет – частичное. Основной же мерой наказания в отношении несовершеннолетнего продолжало оставаться помещение ребенка в тюрьму. И тем не менее, по данным российской судебной статистики, в общей сложности с 1903 по 1905 год к судебной ответственности было привлечено менее 15 тысяч подростков, то есть за три не самых простых года в жизни страны (массовые забастовки, войны и революции) на скамье подсудимых оказалось в 10 раз меньше детей, чем за один прошлый, 2000 год.
В апреле 1909 года съезд мировых судей Санкт-Петербурга рассматривает вопрос о создании комиссии по разработке Положения о специальном суде для несовершеннолетних. Менее чем через 5 месяцев после обсуждения этого вопроса Санкт-Петербургская городская дума принимает решение о желательности немедленного введения особого суда для несовершеннолетних. Решение Думы подкрепляется и финансово – на эти цели было направлено 14780 рублей, деньги по тем временам немаленькие. А уже в ноябре того же года съезд мировых судей избирает первым детским судьей Санкт-Петербурга Николая Окунева, имевшего 30-летний опыт работы в суде. 1 января 1910 года в Санкт-Петербурге открывается первая судебная камера по делам несовершеннолетних.
Дела малолетних слушались только при закрытых дверях. Принцип же избрания наказания был достаточно прост. Судья Окунев был сторонником лишения свободы для детей только в самых крайних случаях. Суд действовал по следующей схеме: если преступление, совершенное подростком, не было чрезвычайно серьезным, если имелись все признаки глубокого раскаяния, а также если после суда имелась возможность того, что ребенок может чем-то заняться, суд отправлял его домой под совместный надзор родителей и попечителей. В противном случае подростка направляли в приют.
После революции 1917 года положение в российской ювенальной юстиции опять меняется. В противовес судам в январе 1918 года создаются органы внесудебного воздействия на детей-правонарушителей. Помимо судов для несовершеннолетних, упраздняется также и тюремное заключение для подростков. Все дела в отношении несовершеннолетних передаются на рассмотрение комиссий по делам несовершеннолетних (комонесов). Сами комонесы Декретом о комиссиях по делам несовершеннолетних передаются в ведение Наркомпроса. Состоят комонесы из представителей общественного призрения, Наркомпроса и юстиции. В заседаниях должны принимать участие не менее трех лиц, один из которых обязательно – врач. Меры же воздействия на малолетку были следующими: оказать помощь, назначить медико-педагогические меры, ходатайствовать о выдаче документов, поместить несовершеннолетнего в чужую семью, передать его общественной или партийной организации, учредить над ним опеку, устроить на работу, отправить на родину, поместить его в школу, детский дом, медико-педагогическое учреждение, объявить ему замечание, отдать под присмотр родителей или обследователя-воспитателя и, наконец, отправить его в трудовой дом для несовершеннолетних правонарушителей.
Дела в отношении несовершеннолетних в возрасте 16-18 лет, совершивших уголовное преступление, рассматривали суды. Но и здесь в основном применялись меры медико-педагогического характера: отдать подростка на попечение родителей, опекунов или родственников, поместить в специальное учебно-воспитательное учреждение. Примерно только к 12 процентам детей, совершивших уголовное преступление, применялись меры, которые несли в себе репрессивное содержание.
Кроме того, в 20-е годы получает развитие норма уголовного права, согласно которой при совершении преступления ребенком в возрасте от 14 до 16 лет наказание сокращается вдвое по сравнению с тем, что за такое же уголовное преступление получал взрослый. Эта уголовно-правовая норма просуществовала в стране до 1935 года, сломавшего все благие начинания.
7 апреля 1935 года принимается постановление ЦИК и Совнаркома СССР “О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних”, которое устанавливает, что уголовная ответственность за кражи, телесные повреждения, насилие, убийства наступает с 12 лет. Ребенка привлекают к суду с применением всех существующих в законодательстве мер уголовного наказания. Фактически была дана санкция на применение даже “высшей формы социальной защиты” – расстрела.
Другим постановлением ЦИК и СНК фактически прекращали существование ФЗУ для детей-правонарушителей. Отныне в ведении НКВД находилось всего три типа учреждений для несовершеннолетних – изоляторы, трудовые колонии и приемники-распределители. Педагогика из пенитенциарной системы изгонялась, упразднялись и комиссии по делам несовершеннолетних при отделах народного образования (много лет спустя эти комиссии будут восстановлены, но с куда более скромными функциями и в рамках совсем иной правовой системы)…
Так закончилась история ювенальной юстиции в нашей стране.
Позднее в российскую юриспруденцию приходили новые люди, которым все-таки удалось вписать особую главу об уголовной ответственности несовершеннолетних в УК, поднять возрастную планку, с которой наступала полная уголовная ответственность, до 18 лет. Но никому из них пока не удалось создать эффективно работающую систему ювенального судопроизводства.
Андрей БАБУШКИН,
руководитель общественной правозащитной благотворительной организации “Комитет за гражданские права”