На чтение: ≈ 15 мин.За последние 15 лет мы пережили несколько социальных реформ. Нынешняя по своим масштабам и последствиям – беспрецедентна. О законе, принятом Госдумой с подачи правительства, мы беседуем с Владимиром ЛИВШИЦЕМ, секретарем ЦК Профсоюза работников народного образования и науки РФ.
– Владимир Борисович, профсоюз неоднократно высказывал жесткую критику в адрес последних правительственных инициатив. Вроде бы речь идет о наведении порядка в вертикали власти, а на самом деле…
– А на самом деле то, что делает Минфин, это не перераспределение полномочий, а снятие с федерального центра ответственности за финансирование социальной сферы. Например, в законе есть запись: каждый муниципалитет имеет право устанавливать объем системы оплаты труда, исходя из своих финансовых возможностей. Для отечественной школы в этом случае неизбежно разрушение единого образовательного пространства, потому что один муниципалитет – более обеспеченный, другой – менее, и каждый будет платить учителям, исходя из своих финансовых возможностей.
Это вообще нонсенс, потому что в прошлом году 123-м законом «О внесении изменений и дополнений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части финансирования общеобразовательных учреждений» было установлено, что затраты на зарплату педагогам финансируют субъекты Федерации. После того как закон вышел, достаточно резко снизилась задолженность по заработной плате, то есть в этой сфере наконец-то удалось навести порядок. Сейчас мы в какой-то степени возвращаемся к прежнему положению вещей.
Откуда уши растут – понятно: берется калька с Запада и переносится в родные палестины. Но при этом не учитывается то, что у западных стран гораздо стабильней ситуация по финансовым возможностям местных образований по сравнению с нами. У нас около 80% регионов дотационные, а в каждом из них большая часть муниципалитетов тоже бедные. Изменения, которые внесли в Бюджетный кодекс и в Закон «Об образовании», фактически снимают обязательства с тех, кто оказывает финансовую помощь. Центр может поддерживать регион, а может еще и подумать.
Этот факт я не берусь разбирать политически. Но с точки зрения экономики перед нами далеко не лучшее решение. Оно просто неэффективно. Если мы хотим при наименьших затратах получить наибольшую отдачу, то потоки должны быть целевые. А мы сегодня устанавливаем правила игры с приоритетом в сторону центра.
– Вообще непонятна логика инициаторов преобразований: почему при таком количестве бедных в нашей стране неимущим пытаются навязать новые обязательства?
– Посмотрите, что получается: у нас существует Типовое положение о школах, задан определенный уровень требований к качеству и объему педагогического труда. Все это устанавливается Федерацией сверху, а финансировать школу каждый муниципалитет будет по-своему. А у нас макропоказатели успешности образовательного процесса (охват населения, качество обучения и т.д.) зависят от финансового благополучия субъекта Федерации. Эта картина уже четко зафиксирована статистикой. То же самое будет по муниципалитетам, и размежевание на бедных и богатых в регионах станет еще резче.
Поэтому у ЦК профсоюза наиболее жестким было требование федеральных гарантии в области оплаты труда. У нас пока единое образовательное пространство. Образование реализует конституционные гарантии, а они установлены не муниципалитетом, а центром. Значит, механизмы оплаты труда должны быть общефедеральными, а не муниципальными.
Кроме того, в последних правительственных инициативах, помимо вопросов, связанных с перераспределением полномочий, появился ряд, прямо скажем, странностей. В частности, затрагиваются вопросы хозяйственной самостоятельности учреждений образования. Этот шаг просто нелогичен! Во-первых, он не относится к теме закона. Во-вторых, он при нашей ресурсной бедности еще больше уменьшает объем средств, потому что возникают дополнительные сложности в организации внебюджетной деятельности.
– В такой ситуации нельзя не подать голос в защиту либерализма…
– Я понимаю вашу иронию, но факт остается фактом. У Минфина есть концепция реструктуризации бюджетной сферы. Речь идет о мерах по ограничению хозяйственной самостоятельности, которые могут привести к уменьшению поступления внебюджетных средств. Зачем это делается? По одной простой причине – так проще. Условно говоря, «крестьянство» будет белым и черным. Белые – это бюджетные учреждения, которые находятся в системе жесткого субъектного финансирования. А черные – внебюджетники, которые получат «волю» в обмен на полный отказ от ответственности государства за их финансирование.
Недавно один из наших деятелей образования хорошо сказал: давайте представим, что будет, если я вместо себя оставлю на год финансового директора. Да, показатели по финансированию сначала поползут вверх, но потом наступит крах всей организации. Так как кроме финансовых показателей существуют условия для функционирования самой системы, ее развития.
Говорят: ситуация с внебюджетными средствами может приводить к злоупотреблениям. Так давайте бороться с нарушениями законности, а не с системным финансированием! При чем тут перераспределение полномочий?! Если решается вопрос об экономических механизмах отрасли, то надо рассматривать образование системно и обязательно с учетом возможных негативных последствий. А пока потихоньку ухудшаются условия для деятельности бюджетных учреждений именно в хозяйственной области. В качестве выхода предлагается такой вариант: вы меняйте организационно-правовую форму, становитесь некоммерческими организациями, но субсидиарной ответственности государства при этом не будет.
Но правильно ли это? Да, сегодня есть структуры, которые оказывают сервисные услуги в системе образования. Это нормально. Фактически это юридические лица, которые могут в условиях рынка развивать качественные услуги. Но мы говорим не о сервисе, а о конституционных образовательных гарантиях.
– Некоторые СМИ, похоже, ошибочно утверждают, что нынешние «летние преобразования» – это широкомасштабная либеральная реформа. Но либерализм, насколько я представляю, предполагает сложные финансовые схемы.
– Никакой сложности вы не увидите. Напротив, Минфин идет по пути упрощения схемы финансирования. Вернее, даже не упрощения, а стандартизации. Причем все время с одним креном: снижение нагрузки на федеральный госаппарат, уменьшение ответственности федерального и всех других уровней бюджета за финансирование социальной сферы.
Вообще, не могу не вспомнить нашего политического классика: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Социально значимая цель реформы декларируется вроде бы благая – создание гражданского общества. Путь к нему – появление более оптимальных экономических моделей финансирования. Но, во-первых, нельзя все бюджетные отрасли стричь под одну гребенку. Одно дело – пожарная часть, другое дело – школа, а тем более вуз. Одно дело социальные работники, другое дело – преподаватели. Но монетаристы никакой разницы не видят.
Не могу не сказать и еще об одном последствии этих реформ – развитии платности образования. Если вместо учреждений появятся коммерческие или некоммерческие организации (смысл их существования – получение доходов), то хотим мы того или нет, придется говорить о развитии глубоко рыночных механизмов.
Рыночные механизмы и решение вопросов о равном доступе к качественному образованию – это вещи несовместные. Это знает любой грамотный менеджер. Конечно, для Минфина важно оптимизировать расходы, исключить возможность каких-либо хищений из казны. Но социальные министерства должны анализировать, что предлагает Минфин, иметь право голоса для того, чтобы блокировать определенные решения. А если мы дадим карт-бланш Минфину, то возобладает бухгалтерский подход.
Возьмем социальные льготы. Сейчас сельские учителя лишаются тех привилегий, которые у них были по Закону «Об образовании». Подразумевается, что теперь эти льготы будут предоставлять регионы. Возникает вопрос: за счет чего? Кстати говоря, у субъектов Федерации нет не только денег, но и правовой базы.
Говорят: «Мы же перераспределим налоговые источники». Замечательно! Но налоговые источники перераспределяются сами по себе, а мандаты сбрасываются «вниз» параллельно.
Цель правительства понятна – заставить субъекты и муниципалитеты увеличивать свою доходную базу. Извините, но почему это должно делаться на костях образования?! Не знаю, вырастут ли сильно доходы, но то, что мы можем разрушить систему образования, лишим ее возможностей для развития – это точно. И в результате плохо будет не только учителям, но и всему населению.
– Наши реформаторы видят спасение в том, что в ходе коммерциализации появятся частные школы, они-то и дадут хорошее образование.
– Есть мировой опыт: чем выше развитие страны, тем уровень платности населения за образовательные услуги ниже. Россия по доходам на душу населения относится к третьей группе стран (с умеренно низкими доходами). А объем платности образовательных услуг у нас, как в самых беднейших странах 4-й группы. Здесь мы уже всех переплюнули. Мы уже достигли максимума по привлечению средств населения в образование. Большого притока ожидать не приходится. У нас уже более 50% студентов обучаются за плату.
На Западе есть система фондов, которая позволяет поддержать тех способных молодых людей, которые не имеют возможности платить за образование. Но у нас этой инфраструктуры нет – мы не решили вопрос по образовательному кредиту, у нас законодательно не проведены предложения по возвратным субсидиям, по госзаказу… То есть у нас, как всегда – телега впереди лошади. И в результате равенство доступа к качественному образованию может быть нарушено еще больше.
– Вопрос о приватизации образовательных учреждений как-то потонул в общем гуле нынешней общественной борьбы…
– Между тем опасность развития этой тенденции достаточно высока. В ряду законодательных «хитов» этого лета есть и такой: «Об отмене моратория на приватизацию». В моратории есть пункт, который мешает передаче ссузов и ПТУ на региональный уровень. Ну так давайте отменять эту позицию, зачем отменять весь закон? Он же был принят после того, как мы потеряли очень значительную долю дошкольных учреждений, часть школ.
Сегодня у нас демографическая яма, фонды в какой-то степени высвобождаются. Но потом-то пойдет рост, а утраченного уже не вернешь.
К сожалению, наши СМИ не слышат педагогов. Акция протеста учителей прошла во всех регионах России. Но ни по телевидению, ни по радио об этом ни слова. Главная новость страны и по нынешний день – скандал с Киркоровым, смакование его грубостей. А то, что в это время идет коренное изменение системы финансирования образования и вообще бюджетной сферы, это для всего населения пресса сочла неважным. Так что снижение интеллектуально-образовательного уровня нашего общества – налицо. То ли еще будет…
Выбор читателей
Комментарии