Послевкусие правды

Недавно в нашей районной библиотеке произошло знаменательное событие. (Признаться, я не ожидал, что в будничный день соберется столько моздокчан.) Пришли ветераны войны, труженики тыла, что особенно отрадно, было много молодежи.

Александр ПРОКОПОВ, Моздок,РСО – Алания

Вот они-то, молодые люди, ученики восьмой школы, и подготовили это замечательное мероприятие, инициатором и руководителем его стала библиотекарь Юлия Владимировна Юрова. Она же позаботилась об экипировке юных артистов. А классный руководитель 10-го «Б», учитель русского языка и литературы Надежда Алексеевна Стаценко, помогала во всем.

Перед нами, зрителями, прошли картины военной жизни – от сорок первого до сорок пятого.

Потом ветераны войны и труда, работники библиотеки, читатели горячо благодарили ребят, просили показывать эту композицию в других аудиториях.

Смотрел я на ребят из восьмой школы, и трогали до глубины души их волнение, искренность, стремление передать дух тех далеких от них времен. Слава богу, наши моздокские ребята не такие, как в том нашумевшем сериале «Школа». И родители не такие! И как принято говорить, в нашем неспокойном регионе нет такого цинизма и хамства, которыми пронизан тот сериал.

Говорят, что в нем все правда. Не верю.

Хочу рассказать о роли искусства на своем примере. Кино для нас, послевоенных пацанов, было настоящим чудом. Помню, мы все приставали к киномеханику Грише: «А какой фильм вы еще привезете?» Тот, как всегда, отшучивался, но однажды сказал серьезно: «Скоро будет «Молодая гвардия». Мы еще не изучали в школе это произведение Александра Фадеева, но о подвиге краснодонцев уже слышали от старших.

«Ну когда же, когда?» И вот наконец на деревянной афише у клуба появились неровные строчки: «Цветной худ. фильм «Молодая гвардия». Едва дождались мы с братом вечера (в детстве ведь дни такие длинные-длинные). И вот уже в потном кулачке зажата «денюжка», босиком мы прошлепали по чисто вымытому некрашеному полу в зал. Все расселись, контролер проверила безбилетников. Затарахтел движок, киномеханик выключил в зале свет, и началось…

Почти на два часа я попадаю в страшный оккупированный мир, которому, однако, не удалось сломать юность. Как хочется быть рядом с Сережей Тюлениным, который для меня еще неосознанно уже кумир! И дрожащие от волнения ладони невольно аплодируют Любке Шевцовой, швыряющей в фашистов туфлю-гранату. А как не восторгаться Ульяной Громовой и, конечно же, Олегом Кошевым.

Ну а когда стали показывать расправу фашистов с молодогвардейцами, многие в зале зашмыгали носами, а потом, не стесняясь, плакали навзрыд. Ну вот и мое вконец измученное увиденным сердчишко уже падает в шахту вслед за каждым. И впервые слезы, быстрые, неуправляемые, вызваны не болью, не обидой, а горем утраты и гордостью за силу духа.

…Всю ночь метался я под лоскутным одеялом, видел кадры фильма в каких-то преувеличенных трагических ракурсах.

– Не пойму, что-то случилось с моим Шуриком. Вчера с пацанами ходили в клуб, кино смотрели – «Молодую гвардию», а утром больной весь, – жаловалась моя мать фельдшеру.

– Он у тебя слишком впечатлительный. Береги его, Анна, – сказала фельдшер, осмотрев меня.

«Что же это такое – великая сила искусства?» – размышлял я уже много-много лет спустя.

Шестидесятые годы были лучшими годами в моей жизни. Тогда были полны клубы, кинотеатры. Был какой-то подъем, заряд оптимизма. Вспоминается «Весна на Заречной улице». А как красиво улыбался со своей монтажной высоты настоящий, истинный герой шестидесятых Николай Рыбников. Вновь и вновь переживаю я за уходящего вдаль по полю Володю Ивашева – бессмертного мальчика из «Баллады о солдате». А как же искренне поют очень простые пахмутовские песни в «Девчатах». Какая радость в том, что восторжествовала справедливость в «Чистом небе» с Евгением Урбанским.

Тогда мы не были оглушены стрельбой из американских боевиков. И не было кровавых разборок в многочисленных сериалах. А «Школу» даже и представить не могли.

Вот такое было кино, вот такая была наша эпоха, вот такими мы и остались – со своими идеалами, со своей верой. Конечно, в идеалах можно разочароваться, а вот вера в добро, справедливость – она навсегда.