Последний из могикан? Педагогической династии Розовых – 160 лет!

Чуть за полдень, а над Москвой уже торопятся опуститься сиреневые сумерки. Снег сыплет и сыплет. Большой Златоустинский переулок выглядит точно красочная картинка к сказке – деревья, облепленные снегом, таинственное мерцание фонарей, одинокие фигурки торопящихся людей. Машин тут совсем немного, впрочем, их трудно разглядеть под слоем снега.
…Валерий Константинович Розов уже ждет меня, стоит, переминаясь с ноги на ногу, во дворе. И шапка его, и норковый воротник добротного пальто – все засыпано снегом. Я сразу же поражаюсь его военной выправке и росту, наверняка метра два. Исполин ушедшей эпохи, проносится в моем мозгу, эпохи, когда верили в мечту. А глаза – глаза у Валерия Константиновича совсем молодые и ясные, темно-карие, не такие выцветшие от времени, как у большинства пожилых людей, его сверстников. По телефону его голос, глубокий, энергичный, тоже показался мне совсем молодым. О том, что отпраздновал летом восьмидесятилетие, прошел через фронт – плавал на дальневосточных кораблях Амурской флотилии, ректорствовал в Свердловске, объездил чуть ли не полсвета, работая в Министерстве просвещения СССР, – я узнаю уже потом.

Красивое село Елноть, старинное. Леса кругом, а в них грибы да ягоды. Волга-матушка – рукой подать, а еще речушка Елноть. Небольшая вроде, да с характером, каждую весну из берегов вырывается. Церковь елнотскую с бело-голубыми куполами издалека видать. Из окрестных сел помолиться сюда идут. Не только храмом Елноть славится в округе – школой еще своей. Сейчас она двухэтажная, добротная, и ребят тут чуть ли не 400 человек учится – что ни говори, крупнейшая сельская школа Ивановской области.160 лет назад приехал сюда Алексей Феоктистович Розов, дед Валерия Константиновича, да и остался учительствовать без малого 45 лет. Одна из дочерей его – тетя Валерия Константиновича – начинала помощником учителя у отца, потом окончила Тимирязевскую академию, стала преподавать биологию в одной из ленинградских школ, другая – всю жизнь воспитательницей проработала в детском саду в Иваново, а отец Розова – Константин закончил гимназию в Костроме, потом химфак МГУ. Сразу в Елноть не пришлось вернуться – династию продолжать, ушел на первую мировую, воевал вместе с Фрунзе в Туркестане, ну а после войны в родную школу вернулся. Тут и появился на свет третий представитель педагогической династии Розовых – Валерий Константинович.
…Валерий Константинович распахивает передо мной дверь, и я погружаюсь в атмосферу ушедшего времени. Оно еще хранится в таких квартирах, полутемных, с высокими потолками, со старенькими телевизорами и множеством темных золоченых книг на полках. И даже сувениры – статуэтки и морские ракушки – тут особенные.
Розов приглашает меня к большому столу посреди комнаты, заваленному бумагами и пожелтевшими фотографиями. А я поражаюсь множеству картин, их, наверное, больше пятнадцати.
Валерий Константинович перехватывает мой взгляд на самой большой, несколько мрачноватой.
– Эту студент из Витебска мне подарил. Он ее на конкурс в Москву привез. А я глянул, и место, там изображенное, больно знакомым показалось
– Не Браславские озера? – поинтересовался я.
– А как вы угадали? – удивился парень.
– А у меня там брат жены похоронен, не раз приходилось бывать…
– Давайте фотографии смотреть, – предлагает Валерий Константинович, – а мне так легче будет рассказывать.
Фотографии старые, чуть пожелтевшие, но хорошего качества, точно открытая дверь в ту эпоху. Дед и бабка в окружении огромной семьи. Мама с сыновьями – Алексеем и Валерием. Открытые интеллигентные лица, и везде особая атмосфера душевного тепла.
– Об отце вы знаете, что учительствовал, а вот мама – Мария Михайловна всю округу лечила, причем была таким потрясающим диагностом, что без всяких УЗИ болезнь видела. Многому у сельских жителей, кстати, научилась, а вообще закончила она Женские медицинские курсы Герье с отличием. Ей ведь тоже с детьми пришлось работать – в Ивановском интердетдоме. Со всего света там детишки были – и испанцы, и китайцы, кубинцы, даже негритята. Так что мама с какими только болезнями не справлялась.
– А вот Ляля, – моя первая любовь, – показывает Розов на черноволосую пухлощекую, улыбающуюся ясно и открыто девчонку. Болгарка. – Знаете, мы с ней долго переписывались, но вот жизнь нас развела, она в Болгарию уехала, вышла там замуж… А так моя судьба на всю жизнь – Галина Павловна, еще в Ленинградском институте с ней познакомились, с тех пор и вместе. Галина – вузовский преподаватель, недавно только работать перестала… Да вот она сама – знакомьтесь, – представляет Розов седоволосую невысокую женщину с чуть уставшим лицом. Галина Павловна занята – над пирогами на кухне колдует.
…Кому-то судьба век на одном месте прожить, а вот Валерию Константиновичу не раз пришлось собирать чемоданы. Родился в селе Елноть, учился в Юрьевце, потом было Иваново, юридический институт в Ленинграде, восемь лет на Дальнем Востоке в славной Амурской флотилии, работа в Свердловске и лишь потом Москва… Что уж говорить о командировках, где только не побывал вместе с делегациями, когда работал в министерстве: и в Америке лекции читал, китайский опыт изучал, помогал индийским педагогам. На немецком и французском Валерий Константинович говорит свободно, так что переводчик ему за кордоном не требовался.
…Преподавать Розов начал еще аспирантом Ленинградского юридического института, потом – сказалась все-таки педагогическая династия – потянуло в педагогику, закончил Герценовский. Был, кстати, сталинским стипендиатом, один из двух на весь институт. Предлагали в Ленинграде остаться, а Розов взял да и уехал в Свердловск. Был проректором по научной части, сватали его усиленно на партийную работу, но интересней Валерию Константиновичу было с ребятами, со студентами.
– Знаете, эти восемь лет моего ректорствования в Свердловском педагогическом были самыми интересными в моей профессиональной жизни и продуктивными.
И действительно, некоторые за двадцать лет не успели столько, сколько Розов за восемь. Открыл факультет физкультуры и спорта. Построил лыжную базу на 150 мест. Правда, ему за базу досталось от начальства. Не своевольничай, тогда ведь даже на крохотный кусочек территории надо было разрешение из Москвы получать, но база-то осталась. Ребята до сих пор катаются.
Оказалось, спортивный факультет – не случайность. Розов – спортсмен. Вот откуда у него такая осанка, такая не стариковская походка. Занимался спортом всегда, и сейчас тоже. На соревнования его брали, когда не было еще Валерию Константиновичу 18 лет – уже тогда играл за взрослую команду. Побеждал в пятиборье “ГТО”, увлекался волейболом и боксом, приходилось даже команду боксеров тренировать. Брал призовые места по плаванию. А в Москве увлекся легкой атлетикой. Был президентом федерации волейбола, потом членом центрального совета спортобщества СССР.
А в 1967 году в Москву позвали – в министерство, руководить управлением высших и средних педагогических учебных заведений. Розов поднимает на меня глаза.
– Мне с Прокофьевым Михаилом Алексеевичем повезло работать, тогдашним министром образования, он, кстати, как и я, офицер Военно-Морского флота. Удивительный человек был.
Мы сидим на кухне и едим вкусные пирожки – с капустой, мясом, маком. Розов, узнав, что я родом с Украины, рассказывает о своих друзьях из Киева, грустит, что теперь это заграница. И поездка сейчас к другу – ректору Национального Киевского университета академику Николаю Шкилю – не так уж и проста. Таможни, суровые стражи, придирающиеся к единственной бутылке вина или коробке конфет. Впрочем, о чем бы мы ни говорили, все равно возвращаемся к родине Валерия Константиновича – к селу Елноть.
– Жаль, что в Елноти не побывали, я ее сам не узнал – одно из самых больших сел Юрьевецкого района. Больше десяти часов на машине ехали, даже чуть заплутали, хотя шофер у меня хороший. Мороз, конечно, лютый стоял, это сейчас снег сыплет, а на прошлые выходные – земля голая и минус двадцать пять. И главное – ведь почти все выпускники на 160-летие школы приехали. Из заграницы даже, из всех стран бывшего союза и, конечно, из России-матушки – Сибири, Владивостока, Москвы… Я так порадовался, глядя на ребят елнотских, и директор там молодец. Такую программу концертную для нас подготовили – мальчишки и девчата в русских народных нарядах пели и танцевали. И неправда, что только заморские песни да их пляски нашу молодежь интересуют. Такие они чистые душой, искренние. Сила России, там в глубинке, в наших деревнях и селах. Закроем сельские школы, разрушатся деревни…- тоскует Валерий Константинович. – А школа наша живет несмотря ни на что – учителя работают тут сильные, учебный процесс на самом высоком уровне. Есть и дополнительные занятия, кружки разные. Правда, компьютеров не было, бывшие выпускники решили эту ошибку исправить – подарили сразу несколько. Нельзя забывать малую родину, она меньше всего защищена и более всего нуждается в нашей поддержке. Я ее постоянно чувствую. Впрочем, – пристально смотрит на меня Валерий Константинович, – я, конечно же, гражданин России и гражданин СССР, пусть сейчас исчезло это государство с мировых карт – оно осталось в моем сердце, не удивляйтесь. Считаю огромной бедой разъединение славян. У меня, к примеру, столько друзей в Белорусии, в Украине.
– А насчет реформ я вам вот что скажу, – неожиданно меняет тему разговора Розов. – Я во многих странах был, и знаете, наш опыт в образовании везде тщательно изучали и изучают. Так, может, образование наше не так уж и плохо и не стоит сломя голову от всего отказываться. Как бы дров не наломать…
Нелегкая судьба – принимать решения, не прятаться за чужие спины и работать. Хоть в июне отметил восемьдесят, а преподает Валерий Константинович и сейчас – читает в Открытом педагогическом университете имени Шолохова экономику образования, разработчик концепции “Молодежь. Образование. Рынок”. Довелось пережить Валерию Константиновичу страшную беду – ушли из жизни и сын его, и дочь. Растут две внучки, может, они продолжат славную династию Розовых, тем более что учатся – одна в МПГУ на факультете художественной графики, другая – на третьем курсе Открытого педуниверситета.
Розов точно победил программу старения, пускай хотя бы на интеллектуальном и душевном уровне. И вообще смотрела я на него и думала – вот он, последний из могикан, из той особой породы педагогов-подвижников, истинно народных учителей.
Не усадишь его по-стариковски в теплых домашних тапочках дома – за телевизор и газеты, не тот человек, с неуемной жаждой деятельности и любовью к делу, к людям, к ребятам, которые так ждут его лекций.

Светлана РУДЕНКО
Москва