Полный пансион с шестиразовым питанием

Никогда не забуду, как в 12 лет меня повезли выбирать щенка. Их было десять, и все они, черненькие и тупомордые, с большими лапами и висячими ушками, копошились на лоскутном одеяле. Я пришел с твердым желанием взять свирепого кобеля, но хозяева разубедили меня, сказав, что начинающему собаководу больше подходит девочка, так как ее легче воспитывать, и предложили мне Клоуниху – так назвали они одного овчаренка. В месячном возрасте Клоуниха перелезла через загородку и отправилась гулять по квартире. Прогулка закончилась тем, что она запуталась в электрическом шнуре и подняла визг. Кстати, любопытство – признак ума.
Первая неделя пребывания нового существа в нашей небольшой семье пришлась на школьные каникулы, поэтому целыми днями я возился с Клоунихой. Выносил ее на улицу, учил ходить на поводке, сделанном заодно с ошейником из маминого бархатного пояса.
Время шло, и Клоуниха начала понемногу понимать, что от нее требуется. Она привыкла к поводку, научилась ходить по ступенькам. Лужи на полу появлялись теперь крайне редко, да и то только в особо торжественных случаях, например, когда кто-нибудь приходил домой. Теперь Клоунихе надо было познавать мир, науку. К тому же у нее резались зубы. Все эти обстоятельства обезобразили до невозможности нашу квартирку. Неутомимая собачонка грызла ножки у стульев, делая их похожими на песочные часы, рыла в паркете норы, срывала обои со стен и уничтожала опрометчиво забытую на полу обувь. А однажды, вернувшись из школы, я застал такую картину: дверца книжного шкафа открыта, с полок извлечены книги и мамины рукописи, которые, видимо, оказались не столь интересными и посему были отброшены в сторону. Сам “вундеркинд” лежал неподалеку и, зажав передними лапками какую-то книгу, неторопливо отгрызал от нее тряпочный переплет.
– Что грызешь? – поинтересовался я, медленно оседая. Клоуниха положила передо мной книгу, словно говоря: читай. Я прочел: “Другъ животныхъ”, составитель Горбунов-Посадов, Москва, 1912 год.
При всей своей сногсшибательной прелести подобное любопытство имеет и свои минусы, ибо щенка в таком возрасте интересуют не только книги и мебель, но также и электрические провода. Поэтому в срочном порядке пришлось пускать всю проводку поверху или закрывать чем-нибудь.
Детство Клоунихи пришлось на середину восьмидесятых. В связи с этим вспоминается, как мы с мамой сходили с ума по поводу ее кормежки. Шесть раз в день – ведь это не шутка, в особенности если принять во внимание ее рацион:
8.00 завтрак – каша овсяная с растительным маслом и витаминами А и В;
11.00 ланч – резаное сырое мясо с тертой морковью;
14.00 обед – щи с вареным мясом и с таблетками фитина и глицерофосфата (от рахита);
17.00 полдник – творог кальцинированный домашний;
20.00 ужин – мясо сырое с морковью;
23.00 второй ужин – каша гречневая (продел).
Здоровый детский сон.
К году количество кормлений надо постепенно сократить до трех, увеличивая при этом размер порции, а с двух лет собаку можно кормить всего два раза в день: на завтрак – заваренный кипятком геркулес с маслом, а на ужин – щи с мясом.
Собаки растут быстро. В начальном своем развитии они значительно опережают человека, но потом останавливаются, вероятно, для того, чтобы не стать умней своих хозяев. Если употребить коэффициент возраста 6, то в год собаку нужно отдавать в школу. Я тоже ходил с Клоунихой в школу – на собачью площадку, где ее обучали начальному курсу дрессировки и защитно-караульной службе. По обеим дисциплинам она сдала экзамены на золотые медали, хотя училась отвратительно. Так, например, на бревно приходилось затаскивать ее вместе с двумя тренерами, при этом она неистово упиралась. А через двухметровый барьер я сам перелезал, так как Клоуниха делала вид, будто не понимает, что от нее требуется. Приходилось показывать личным примером.
Моя собака, пожалуй, единственная на площадке, так ни с кем и не подружилась, а держалась в гордом одиночестве. Таких не любят – ей часто доставалось, причем отбиваться приходилось мне.
У Клоунихи была одна особенность – уменее слушать. Иногда позовешь ее, она подойдет, положит голову на колени и поднимет вверх свои выразительные карие глаза. А сколько в них смысла! К счастью, она так и не научилась говорить, а то бы высказала все, что про меня думает. Ведь как иногда необходимо, чтобы тебя просто выслушали.

Дмитрий ЕГОРОВ