Политику тоже нужно уметь говорить

По статистическим данным МИД РФ, русский язык продолжает оставаться одним из мировых языков. Им владеют в мире 500 миллионов человек, в том числе более 300 миллионов за рубежом, он занимает третье место в мире после китайского, на котором говорят свыше 1 миллиарда человек, и английского – 750 миллионов человек. Таким образом, англоговорящих всего в полтора раза больше, чем русскоговорящих. Однако, как это ни обидно констатировать, иностранцев, изучающих русский язык, на несколько порядков меньше, чем тех, кто учит английский. Разными формами обучения русскому языку за рубежом охвачено 14 миллионов человек, из них 12 – в странах СНГ и Балтии, 2 – в дальнем зарубежье.

Пример русского языка наглядно показывает, насколько неразделимы лингвистика и политика при распространении и изучении языка. Расцвет изучения русского языка в качестве иностранного и неродного пришелся на середину и третью четверть ХХ века, когда его преподавали во всех школах Советского Союза и Восточной Европы. В девяностые годы, годы нестабильного развития России, больших политических катаклизмов на постсоветском пространстве и в восточноевропейских странах, число изучающих русский язык сразу же упало, впереди оказались немецкий и французский языки. Сейчас статус русского языка в странах СНГ различен: от второго государственного языка в Белоруссии до языка, на котором запрещено преподавание, – в Латвии. Однако в странах СНГ, где русским языком по-прежнему владеют 70% населения, он продолжает оставаться козырной картой, которую политики, не уставая, используют в борьбе за русскоговорящий электорат, выдвигая в качестве одного из основных предвыборных обещаний изменение статуса русского языка в той или иной стране. Наглядным примером такого противостояния является сложившаяся в настоящий момент ситуация на Украине.

Сейчас нет необходимости читать газеты или смотреть аналитические программы, чтобы определить, какова официальная политика той или иной страны по отношению к России. Нужно лишь посмотреть, на каком языке говорит тот или иной политик, высказываясь о России. Если глава Азербайджана Ильхам Алиев всегда выступает на Российском телевидении на русском языке и это подтверждает наличие между нашими странами стабильных дружественных отношений, то от лидеров стран Балтии до последнего времени мы не слышали практически ни слова русского. Однако совсем недавно премьер-министр Латвии Айгарс Калвитис в интервью Российскому телевидению бегло заговорил по-русски, и это сразу стало сигналом возобновления двустороннего политического диалога.

Начало XXI века ознаменовалось значительным ростом интереса к изучению русского языка. Этот интерес носит сугубо прагматический характер и объясняется экономическими причинами: освоив азиатские рынки, европейцы и американцы активно устремляются на пока малоосвоенные российские рынки труда, товаров и услуг.

Проблема обучения русскому языку как иностранному и неродному в конце ХХ – начале ХХI веков внутри страны резко обострилась, особенно в московском мегаполисе, когда в среднем 20-25% детей в классе плохо владеют языком, на котором ведется обучение. В этой ситуации каждому учителю-предметнику требуется дополнительная специальность – учитель русского языка как иностранного.

И здесь возникает парадокс. Предмет «русский как иностранный» имеет в России многолетнюю историю. Подробно разработаны лингвистические аспекты преподавания РКИ (Ю. Прохоров, Н. Бурвикова), методика РКИ (А. Щукин, Э. Азимов, В. Молчановский), именно РКИ привнес в методику обучения иностранным языкам такой ныне важный раздел, как лингвострановедение (Е. Верещагин и В. Костомаров). Однако в настоящий момент в России невозможно получить квалификацию «учитель-преподаватель РКИ», так как в перечне специальностей она не предусмотрена. Я считаю эту проблему не организационной или административной, а политической. В условиях, когда страна наводнена плохо говорящими по-русски мигрантами, когда за рубежом живет в полтора раза больше соотечественников, чем собственное население страны, когда наблюдается устойчивый интерес к изучению русского языка за рубежом, нет возможности получить профильное базовое образование. Отсутствие специальности в перечне означает, что руководители образования не считают ее социально значимой и перспективной. Подобная ситуация мне непонятна ни как лингвисту, ни как педагогу, ни как патриоту.

РКИ действительно отдельная специальность. Особенность этой учебной дисциплины состоит в том, что лингвистически, контентно она принадлежит к русистике, а методически – к методике обучения иностранным языкам. Сейчас преподавателями РКИ становятся по-разному. Классическим преподавателям русского языка и литературы приходится овладевать методикой РКИ, практически методикой обучения иностранным языкам. Если же преподавателем РКИ хочет стать преподаватель иностранного языка, то ему необходимо углубленно изучить русский язык как собственно преподаваемый предмет. Совмещение специальностей «иностранный язык» и «русский язык как иностранный» считается плодотворным, так как преподавание РКИ получает помощь в виде иностранного языка, это язык-посредник, при этом изучение РКИ полезно для совершенствования иноязычной компетенции, так как расширяет филологический и лингвистический кругозор студента и еще раз напоминает слова С.Я. Маршака, обращенные к переводчикам: «Хорошо, что с чужим языком ты знаком, но не будь во вражде ты с родным языком».

Принимая во внимание все проблемы, факультет английской филологии МГПИ открыл преподавание совмещенных специальностей – иностранный язык (английский) и русский язык как иностранный. Подобное сочетание корректно и лингвистически, и политически; оно позволит углубить лингвистическую и филологическую подготовку выпускников факультета, будет содействовать решению одной из острейших проблем московского мегаполиса – языковой адаптации детей-мигрантов, распространению русского языка за рубежом.

Екатерина ЗОТОВА, кандидат педагогических наук, декан факультета английской филологии МГПИ