Поле открытых вопросов. Только в поиске можно научить детей думать

Мне не довелось побывать в Мурманске, но кое-что я о нем знаю. Например, там очень красивое лето. И, возможно, его быстротечность и есть причина той спешки взрастания, цветения и увядания природы, которое свойственно этим северным широтам. Летом солнце по краю горизонта ходит, но не прячется, не скрывается. А зимой в Мурманске бывают бураны, да такие, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видно.

Такие бураны любит учитель года Санкт-Петербурга-2013, учитель биологии лицея №533 Сергей Софенко. Это он нарисовал  мне Мурманск легкими и изящными мазками. По-другому, наверное, и не получилось бы, ведь  прожито в городе на берегу Баренцева моря более 30 лет. Это город детства и юности. Поэтому первый вопрос, который приходит на ум, не скучает ли Сергей Алексеевич по этой мурманской природной скороспелости.- Скучаю, но больше по людям. Все восемь лет, как я там не живу, езжу в гости, по знакомым местам пройтись,  в гимназию №2  заглянуть,  где учился и работал. Там до сих пор работает моя учительница Галина Евгеньевна Свиридова. Она меня многому научила. Я до сих пор помню один случай. В пятом классе у меня украли фломастеры, по тем временам большую редкость. Стою,  плачу от обиды. И хотя ко мне подходили разные взрослые люди,  успокоиться не мог. А потом подошла Галина Евгеньевна,  и я не помню, что она сказала, но на душе сразу стало тепло, слезы высохли,  и кража перестала казаться трагедией всей жизни.Когда я уже пришел в школу работать, то  спросил у Галины Евгеньевны, что же она мне тогда сказала.  Она ответила, что не помнит, но точно знает, что  в подобной  ситуации всегда представляет на месте страдальца своих детей. Сейчас я, умудренный опытом,  понимаю, что этот прием – прямой путь к  профессиональному выгоранию, но иногда в критической ситуации он помогает поступить так, как поступил бы со своим ребенком. Мне повезло, что в моей гимназии таких учителей было большинство. – Сергей Алексеевич, не этот ли случай вывел вас на учительскую стезю?- Начнем с того, что я вообще не собирался быть учителем, а хотел стать врачом. У меня в семье все врачи, и все к этому шло. Однако на вопрос, бывают ли в педагогике случайные люди, у меня есть ответ: бывают, и я один из них. Я женат во второй раз, но и бывшая  жена, и нынешняя жена  – учительницы. Первая жена была учительницей начальных классов, и ей как-то нужно было помочь отвезти детей в зоопарк. Естественно, она обратилась ко мне. И когда мы с детьми пришли в зоопарк,  я почувствовал, что дети  тянутся ко мне, задают вопросы, слушают, и, главное, видно, что им  интересно. Так и началось мое восхождение к педагогической  профессии – с зоопарка. А если возвращаться в детство, то все одноклассники знали, что я хочу быть врачом. При этом я  был  отличником, консультантом, всем все понятно объяснял, и та же Галина Евгеньевна однажды сказала: «Сережа,  у тебя педагогический талант». Я ей ответил:  «Галина Евгеньевна, вы знаете,  при всем уважении к учительскому труду педагогика – это не мое!»- Вот уж, наверное,  ваша учительница улыбается, вспоминая это?- Еще как улыбается, и  когда мы с ней встречаемся, всегда говорим про  этот классный час, посвященный профессиям. – А родители легко  смирились  с тем, что вы не будете врачом?- Мои родители – мудрые люди. Всю мою несознательную жизнь они ко мне прислушивались. Коварное «почему»Примечательно, что того принципа интересности детям, который так неожиданно проявился в зоопарке, Сергей Софенко  придерживается и до сих пор. Ребенку должно быть интересно на уроке, и точка, убежден он. Причем  дело даже не в мотивации, а в форме подачи материала. – Для меня, например,  подготовка к уроку не составляет большого труда, потому что я в школе очень давно и все помню наизусть, поэтому знаю, какую теорию нести детям и как это делать. Но,  приходя в  класс, каждый раз   задумываешься, а как детей расшевелить, чтобы они  начали слушать. Ведь знания тогда можно вкладывать, когда начнут слушать.  Иначе нельзя. Важно зацепить  в  начале урока. И поэтому при подготовке каждого урока думаешь, чем бы таким интересным и, главное, полезным увлечь детей. Сейчас мы с восьмиклассниками изучаем  анатомию. Недавно  проходили гигиену органов дыхания. Можно по-разному рассказать про курение, про воздух, но я всегда веду разговор об этом, отталкиваясь от самих детей. Помните  одно из   правил Глеба Жеглова: начни разговор на тему, близкую человеку, и постепенно приди к разговору  о нем самом. Человек, если заинтересуется, готов к  восприятию нового. Вот и детям  важно, пока они широко раскрыли глаза, вложить тот материал, который предусмотрен программой. Помню, подрабатывая, как-то давал урок в чужой школе, и ко мне на урок пришла директор. Тема  у девятиклассников была «Головной мозг». Стоит пояснить, что класс был совсем безликий. Поэтому я минут 20 в начале урока рассказывал о мозге Владимира Ильича Ленина, о том,  как возник Институт мозга, какие работы проводились раньше, что интересного проводится сейчас, и когда ребятам стало интересно, когда они включились в работу,  мы уже пошли разбирать зоны мозга. Директор, обсуждая мой урок, похвалила его, но заметила, что не была проведена лабораторная работа. Я возразил: моей задачей было прежде всего увлечь детей, а  созерцать муляж можно позже. Главное, что дети из урока что-то вынесли, что-то запомнили. Так что подходы бывают разные, и в том числе такие: выдать информацию, провести лабораторную работу. Иногда слышишь: прихожу в школу  дать знания. А  что такое «дать знания»? А может, ребенок не хочет их получать? Ведь все знают: если больной не настроен на выздоровление, толку не будет. Так же и в школе. Не надо пытаться чему-то научить, нужно войти в положение ребенка, выяснить общий уровень, что знают, что интересно, а потом уже обменяться опытом, потому что и дети обладают любопытной информацией, и пусть она часто на уровне сплетен, но и это нужно, ведь такую информацию можно или опровергнуть,  или подтвердить. Урок, на мой взгляд, – это не передача знаний, а обмен знаниями. – Ваш урок предполагает дискуссионный формат?- Да,  где-то можно подискутировать, но там, где я четко знаю, что других мнений быть не может, сразу говорю об этом.- А как сами дети на такой формат реагируют? Им нравится? Или лучше вкладывать знания, их не спрашивая?- Не спрашивая,  через не хочу можно только к ЕГЭ готовить, а если мы хотим воспитать ребенка, который будет ориентироваться  в мире, которому будет интересен этот мир, то тогда нужно работать в диалоге. Я вообще считаю, что, если  мы за шесть лет изучения биологии в школе привьем ребенку мысль о том, что жизнь уникальна, неповторима и хрупка, одно это уже большое педагогическое достижение. Особенно отрадно будет, если  эта мысль не станет лозунгом, а поселится в душе. А на нее уже, как  на основную человеческую  ценность, будет крепиться вся остальная жизненная  философия. Между прочим, если это понять, любой предмет будет усваиваться лучше,  даже математика. Как связаны биология с математикой? Да очень просто. Математические законы незыблемы, но в биологии то же самое, просто в математике наглядный язык цифр, а в биологии все должно прийти через понимание. Это трудная задача, но она решаема.- Но, Сергей Алексеевич,  в силу подросткового максимализма, когда у детей имеется некое безрассудство, трудно втолковать им, что жизнь уникальна!- Нужно дать им возможность самим это почувствовать.- А как дать почувствовать, что они  неповторимы и каждый из них бесценен?- Во-первых, не на все вопросы в биологии надо давать точный ответ. Например, на моем конкурсном уроке в Москве мы разбирали гипотезы возникновения жизни. Их несколько –  божественное сотворение, биохимическая эволюция, панспермия (привнесено из космоса), гипотеза самопроизвольного зарождения и т. д. Все это гипотезы, ни одна из них не была  подтверждена окончательно. Обычно в школе предлагают биохимическую гипотезу, но я как раз вижу, что на этом материале  можно показать уникальность жизни,  ее неповторимость и хрупкость. Ведь мы так и не знаем, как появилась жизнь на Земле, а раз не знаем, то в случае ее исчезновения у нас не будет рецепта для ее восстановления. Поэтому мы в течение урока занимаемся не столько наукой, сколько  размышлениями на эту тему. Для того чтобы у детей было ощущение, что не на все вопросы должны  быть однозначные ответы, я развожу понятия «как»  и «почему». О любом  явлении или событии можно рассказать «как» (например, как закипела вода в чайнике – преобразование электрической энергии в тепловую,  изменение  температуры, переход из одного физического состояния в другое) и «почему» (почему чайник закипел –  я его включил).  На вопрос «как» мы  рассматриваем гипотезы возникновения жизни, а на вопрос «почему» ответа нет. Отпустить и забыть- Больше всего я люблю урок открытых мыслей, – говорит Сергей Алексеевич. – Это не всегда возможно, но когда речь идет о личностях ученых, об их личных поступках, то такая форма урока имеет воспитательный эффект. Я спрашиваю у ребят,  как бы они поступили в той или иной ситуации. Например, стали бы спасать  ценные семена в Институте растениеводства во время блокады Ленинграда, как это делали ученые? – И что отвечают ребята?- Сначала выдают ответы, которые, как им кажется, я ожидаю.  Отвечают, что это подвиг. Тогда мы пробуем представить ситуацию в магазине «О,кей», где на полках ничего нет. И вот когда дети начинают пропускать ситуацию через себя, они начинают избегать однозначных оценок, начинают думать. Нельзя лакировать жизнь, но и нельзя скатываться в «чернуху». Жизнь не черно-белая, она цветная. Поэтому многие вопросы должны оставаться открытыми. – Вы вступаете в противоборство с теми людьми, кто утверждает, что сегодняшние дети не умеют думать и у них фрагментарное мышление. – Это не так. Время нам диктует пользоваться Интернетом, это действительно хороший источник информации, и я  сам им пользуюсь с удовольствием, и не против, когда дети  им по необходимости пользуются  на уроке, но лучше проверить, что может голова. Ведь в некоторых ситуациях ей машина совсем не помощник.  Все дети по-своему замечательны, просто в школе мы не успеваем всех открыть. – Сергей Алексеевич, а вам не предлагали стать директором школы? – Я сейчас руковожу воспитательной работой, но возглавлять образовательную организацию не хочу. Хочу иметь  поле для творческой деятельности. – Свобода творчества – это важно для педагога?- Мне кажется, без свободы тебя не будут любить дети. Хотя для кого-то важно  сделать все по бумажкам, и для него  это и есть творческий процесс. Кто-то ведь реализуется, становясь винтиком в чужой схеме. Учителя тоже должны быть разными. Мне приятно, когда дети больше меня знают.- Это не ставит вас в тупик?- Сейчас нет, а поначалу, в 19 лет, когда только-только пришел в  школу, реагировал на это. Сейчас благодарю за все новое, что получаю от детей.- И чему же вас дети научили?- Отпускать ситуацию. Особенно запутанную, застарелую. Отпустить, и пусть  сама решится. Честно говоря, этот детский приемчик от Сергея Софенко мне очень понравился. А правда, отпустить, что ли, все  взрослые переживания и терзания и остаться свободной и легкой, как птица. И подняться ввысь. И увидеть мир. В виде цветастого ковра. В виде необозримого простора. В виде открытого вопроса.Санкт-Петербург