Поле чудес в стране должников

В четырнадцать лет дети становятся кормильцами своих семей

Па пороге школы меня встретил завуч Алексей Бондаренко и, не дав вымолвить и слова, сразу повел в столовую. Я тут же вспомнила рассказ одной своей коллеги, которая года три назад была в этой области: “Все такие хлебосольные, ужас! Я едва из-за стола выходила. Посадят, накормят, напоят, а потом только спрашивают: “Ну что, зачем приехали?”

– Вы очень вовремя. У нас тут маленький семинар директоров школ района. Сейчас вы перекусите, и я вас отведу в актовый зал. Там мы организовали выставку “Наш погребок” – все настоящее, можно попробовать…

“Не перепутал”, – подумала я, оказавшись в актовом зале. Около сцены я увидела что-то очень похожее на небольшой овощной магазин: белокочанная капуста, кабачки, картофель, морковь, помидоры, огурцы, лук, чеснок, свекла, горы банок с соленьями и вареньем и огромный каравай, испеченный из собственной муки. Я застыла от неожиданности. “Пойдемте, я вам кассету покажу – праздник сбора урожая”, – Валентина Курчина, директор школы, взяла меня под локоть и повела к себе в кабинет.

– А как вы про нас узнали? Мы с 96-го года хозяйство ведем, и ни разу к нам из Москвы журналисты не приезжали, – Валентина Дмитриевна не скрывала своего удивления.

Я тоже своего не скрывала, да и было чему удивляться. Городищенская школа – частный собственник. В ее владении – 141 гектар земли, остальные 101 она арендует, но сейчас решается вопрос, чтобы и их передали школе в постоянное пользование да плюс еще 60 гектаров. “Если есть прогресс, почему бы не дать?” – думает администрация.

Первые “пять золотых”

Все началось с того, что в 1996-м губернатор области подписал постановление о самообеспечении сельских школ: чтобы содержать столовую, нужно было обрабатывать землю (на питание выделялись копейки). В то же время школе дали новое здание, которое необходимо было привести в порядок, на что денег, естественно, тоже не было. Соседние совхозы, по-новому акционерные общества, влачили жалкое существование, так что на их помощь рассчитывать было бессмысленно. Тогда Валентина Дмитриевна пошла к директору одного такого АО и попросила дать в аренду 60 гектаров земли. Директор ответил: “Есть у меня поле в 141 гектар, его и забирайте”. Глава администрации Старого Оскола тут же передал это поле в собственность школе.

Ученическая производственная бригада здесь существовала давно – с 1985 года, но такого объема земли прежде никогда не было. Было всего полтора гектара – имитация того, что есть сейчас. Выращивали на них зерновые, немного помогали совхозам – убирали яблоки, чистили свеклу, но получали за это гроши. А тут – целое поле в безвозмездное пользование досталось. Стали ломать голову, как им правильно распорядиться.

Первый год посеяли ячмень. Половина земли оставили “под пар” – решили сразу соблюдать технологию обработки почвы. Боялись ужасно: выдержит-не выдержит бригада это испытание. Выдержала! Ячмень продали населению, а зарплату трудившимся в поле учителям выплатили зерном, потому что сельский учитель – это фермер и зерно ему порой важнее денег.

Первый урожай принес 65 миллионов чистой прибыли (тогда все еще были “миллионерами”). На радостях первым делом купили костюмы для художественной самодеятельности – деньги небольшие, зато сколько удовольствия. Глава старооскольской администрации оценил старания бригады: подарил трактор. Губернатор области тоже “не отстал” – не только трактор, но и весь прицепной инвентарь пожаловал школе. Сразу стало легче – первый год был самым тяжелым именно потому, что не было машин. “На дворе 30 августа, а у нас ячмень в поле стоит, осыпается. Пришлось пойти в совхозы и просить убрать наш ячмень. Все время мы бегали, умоляли, искали, где бы взять технику посеять, убрать…” – вспоминает Валентина Курчина.

Сейчас ученическая бригада – 63 старшеклассника, не считая взрослых, самостоятельно выполняет весь цикл работ. В арсенале – 4 трактора, 2 автомобиля, 1 комбайн, 5 прицепов. Со школьных полей кормятся все детские сады Старого Оскола. Небесплатно, конечно, это было бы совсем фантастично, хотя и у этого маленького предприятия есть свой благотворительный проект – сельский дом ветеранов (18 стариков ежегодно получают из школы свежие овощи). Основной партнер – районное управление образования, оно выкупает продукцию и распространяет ее по детсадам и городским школам. В январе заключается договор, управление делает заказ и дает аванс, а начиная с июня школа рассчитывается огурцами, морковью, помидорами и прочим. Раньше продукты поставляли совхозы, но чаще их приходилось завозить из других областей. Теперь эту нишу заняла Городищенская школа. Недаром каждый год на конкурсе ученических производственных бригад она стабильно занимает первое место в районе.

Два других заказчика – консервно-баночный завод и… ликероводочный комбинат. Да-да, покупают зерно для пива. Отдают деньгами, конечно, не бутылками. А вот консервно-баночный частично расплачивается натуральным хозяйством – маринованными кабачками и кабачковой икрой. С этими партнерами школа уже “нюхнула пороху” настоящего жесткого бизнеса. В том году поставила заводу 150 тонн кабачков, а там начались “рокировочки”, сменился хозяин, и повис долг в 50 тысяч рублей. В то время на них можно было купить 14 тонн солярки, а теперь только 9. Видимо, когда их все-таки вернут, на них купят мел и тетради.

На что тратят вырученные деньги? Нетрудно догадаться. Львиная доля уходит на покупку и ремонт техники, на горюче-смазочные материалы, на удобрения, зарплату, на налоги. Да, несмотря на то, что прибыль налогом не облагается, школа делает отчисления в Фонд медицинского страхования и платит подоходный налог с зарплаты. Прибыль расходуется на нужды школы: ремонт, мебель, канцтовары. Оборудовали актовый зал. Недавно купили очень дорогие, суперсовременные компьютер и принтер в кабинет информатики (здесь этот предмет преподают с первого класса). Правда, Интернета пока нет. Зато теперь школу оформляют с помощью компьютера. Сейчас в коридорах развешаны детские поделки, а скоро экспозиция сменится – откроется выставка детских компьютерных рисунков. Кроме того, из прибыли оказывается материальная помощь членам бригады: одна девочка тяжело заболела, а денег на лекарства у родителей не было. Ее лечение оплатила школа. В прошлом году ребята ездили на семинар по новым технологиям в Артек, 50% стоимости путевок также были оплачены из бригадных денег. Еще одно достижение школы – уникальная программа преподавания русского языка. Эту методику предложила доцент Воронежского государственного педуниверситета Юлия Поташкина, и заключается она в том, что все правила русского языка сводятся в таблицы. Дети зазубривают не текст, а зрительно запоминают схемы, алгоритм. Результат – уже в 3-м классе ребята достигают уровня грамотности 6-го класса.

Каждому ребенку за работу платят по 15 рублей в день, что на 50% больше, чем в совхозах (фраза “детский труд самый дешевый” здесь абсолютно неуместна). Некоторые работают “на две ставки” – утром и вечером и получают двойную норму. Правда, деньги выплачивают только после сбора урожая, но зато можно сразу получить 600-800 рублей, а то и больше. Самую серьезную зарплату в прошлом году получил Дима Попов – полторы тысячи рублей, он был помощником комбайнера. У большинства ребят родители работают в совхозах, положение которых оставляет желать лучшего. Кто-то по пять лет не получает зарплату, а кто-то приносит домой 100-200 рублей в месяц. Так что дети со своими “сумасшедшими” заработками становятся настоящими кормильцами.

Наверняка у многих назрел логичный вопрос: а когда они учатся, эти работяги? С 14 лет пашут, засучив рукава, а учатся, значит, по ночам, при лучине? Нет, спешу вас обрадовать. Несмотря на все сельскохозяйственные успехи, Городищенская школа не теряет своего главного назначения. Весной во время посева ребят снимают только с уроков технологии. Основная работа приходится на лето: прополка, поливка, уборка. Первая смена – с 9 до 12 утра, вторая – с 5 до 7 вечера. Никакой барщины, есть время и на развлечения, и на книжки, и на сон. Кроме того, в бригаде четко действует разделение труда. Управлять машинами ученикам не доверяют – слишком рискованно, эту функцию выполняют технические сотрудники, взятые в штат за счет бригады. Работать с протравленными семенами детям также запрещено. Поэтому в некоторых работах ребята вообще не участвуют.

Но не надо думать, что в поле гонят всех подряд. В ученической производственной бригаде – только добровольцы. В прошлом году их было 65 человек, в этом – на два меньше. На выпускном вечере им, помимо аттестата, выдадут трудовые книжки – с первого дня выхода в поле у ребят “капает” стаж. В бригаду принимают с 14 лет по заявлению. Препятствие может быть только одно – состояние здоровья. Многие дети хотят работать, да врачи не велят. У некоторых даже так бывает: поработают год, а на следующий здоровье ухудшается, и приходится уходить из бригады. Родители просят оставить, но в школе на первом месте – интересы ребенка. Если в медпункте говорят “нет”, значит, нет. Экологически чистой эту местность не назовешь. Рядом промышленный гигант – Оскольский электрометаллургический комбинат, Стойленский и Лебединский горнообогатительные комбинаты, где в открытую добывают железную руду. Хоть к Чернобыльской зоне район не относится, онкологические заболевания, нарушения эндокринной системы встречаются очень часто.

…Я смотрю кассету. Актовый зал полон, на сцене танцуют девчонки в ярких цыганских нарядах. Потом поет хор. Валентина Курчина с трудом отрывается от экрана для продолжения рассказа. Она видела эту запись сто раз, но все равно смотрит с непритворным интересом.

– В этом году мы отметим свой пятый урожай. И опять будут концерт, море гостей, местное телевидение. В районе наша школа очень знаменита – наверное, потому, что мы были первые. Потом очень многие школы взялись за это дело, но у них нет техники. Без техники в поле делать нечего, а брать один гектар нет смысла, даже мы пришли к выводу, что площадь надо расширять, хотя из школ района у нас и так самый большой участок. Два дня назад приезжал наш губернатор, предложил открыть животноводческую ферму. Мы сказали: “Дайте только помещение, стойла…” Так что, может быть, на будущий год разведем коров, свиней и тогда столовую полностью будем содержать сами. Сейчас у нас все овощи свои, свой сахар, растительное масло и даже своя мука, повара пекут из нее хлеб, оладьи, пирожки, делают два вида варенья из яблок… Представляете, насколько мы удешевили школьные обеды! Дети у нас питаются бесплатно. Не будь всего этого, государственная дотация – рубль 25 копеек на человека в день, что на них можно купить? А у нас на селе есть такие семьи, где дети совсем брошенные, голодные, и только в школе они получают полноценное питание.

– А учителям в вашем районе регулярно платят зарплату?

– Да, слава Богу, никогда не задерживают. Поэтому те учителя, которые работают в поле, берут не деньги, а продукты. В прошлом году каждый получил по 20 кг сахара, 4-5 центнеров зерна – кто меньше всего работал, а так по 2-3 тонны, по 15 литров растительного масла… Кстати, в этом году мы посадили новый, венгерский сорт подсолнухов, посеяли суперэлитные сорта ячменя и пшеницы.

В кабинет постучали. Вошел высокий парень и за ним девушка, спросили, когда завтра машина в поле.

Воспитание

на грядках

– Это наш бригадир Женя. Хотите поговорить с ним?.. Надь, и ты останься. Надя завтра поедет на районный конкурс сельскохозяйственных профессий среди детей сельских школ, который проводит Старооскольская районная станция юннатов. Эта станция – наш научный руководитель, все опыты, которые мы проводим на производственных участках, проходят по ее методикам. Станция тесно сотрудничает с Белгородской сельхозакадемией, так что, можно сказать, наши дети находятся под прямым наблюдением ученых.

Ребята сели за стол напротив меня. Я неуверенной рукой придвинула к ним диктофон. На языке крутился дурацкий банальный вопрос: “Почему вы этим занимаетесь?”

Надя: Идем по стопам родителей.

Она улыбнулась моему непониманию.

– Но и материальная сторона, наверное, тоже играет роль, – провоцирую я.

Женя: Играет, но не очень. Желание работать вызывает то, что земля – это как бы… наша гордость. Вот мы сейчас посадим, осенью получим урожай, отправим в район, нам грамоты дадут, дипломы. Если мы забросим это дело, то не… никуда это не пойдет. Плохо будет.

Я выключила кнопку. Диктофон их явно смущал. Странно мне, городскому человеку, было слышать “живьем” эти слова про гордость. Мне казалось, они только в хлебных магазинах да в советских учебниках на форзацах писались, еще их министры перед камерами произносят. А так, чтобы искренне, незаученно – первый раз услышала. Женя, видимо, тоже почувствовал, что слова избиты, но других не нашел, и поэтому получилось “как бы”.

– Значит, из села никуда не уедете?

Женя: Нет, пока не хочется. Эта земля нас и кормит, и поит. Мы здесь останемся, продолжим наш род. Конечно, всю судьбу предугадать невозможно, но в данный момент что-то кардинально менять лично я не планирую.

– В этом году вы заканчиваете школу. Уже решили, куда будете поступать?

Надя: Я – в Белгородскую сельхозакадемию. Итоги завтрашнего конкурса, возможно, будут учитываться при поступлении, поэтому завтра у меня решающий день. Конкурс будет проходить в два этапа: теоретический – тесты и практический – определить вид удобрений, семян, разбить делянку на участке. Я буду выступать в номинации “овощеводы”. Но это не единственная профессия, которая меня привлекает. Я хожу в экологический кружок при школе и с одним нашим проектом ездила в Москву на конкурс, он назывался “Применение комплекса радиометрических и физико-химических методов при оценке экологической обстановки”. Мы взяли почвенные пробы на нашем пришкольном участке и исследовали их в городской санэпидемстанции. Мы также провели радиометрические исследования на нашем поле. Радиация оказалась в норме, но почва загрязнена тяжелыми металлами. Мы предположили, что источник загрязнений – общественный транспорт и промышленные предприятия. В Москве нам посоветовали исследовать продукцию, которую мы выращиваем на поле, так что, наверное, мы скоро проведем и эту работу.

Женя: Я тоже буду поступать, сейчас ведь без высшего образования – никуда. Хочу выучиться на повара-кондитера. Я там немножко “шарю” дома, туда-сюда… чуть-чуть готовлю.

Прозвенел звонок, и ребята, попрощавшись, пошли на уроки.

– Я горжусь этими детьми, – сказала Валентина Дмитриевна, как только они скрылись за дверью. – Только, знаете, мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось впечатление, что я вам одно лишь хорошее рассказываю. Вот вы записали “кто не работает – по здоровью”, а это не всегда так. У нас разные дети. Есть те, которые в принципе не хотят трудиться (ведь и взрослые такие есть!). Они не входят в бригаду, и мы их не заставляем. Вы об этом тоже напишите, а то получается какая-то слащавость.

– Но тогда они, должно быть, не совсем комфортно чувствуют себя в вашем коллективе. У всех праздник урожая, а они, значит, в стороне?

– Нет, конечно. Они все равно участвуют в общем деле, ведь у каждого класса есть свой пришкольный участок, на котором они проходят практику. Но мне как директору очень хорошо заметна разница между теми, кто входит в бригаду, и теми, кто нет. Вот мы с вами говорим о цифрах, сколько посадили, сколько заготовили, а не это главное. Главное, что дети почувствовали вкус к земле. Неважно, кем будет тот же Женя – трактористом, поваром, он познал, что такое коллективный труд, а это, я думаю, самый естественный воспитатель. Знаете, как ребята рвутся на поле, боятся один день пропустить! А когда мы вместе поработали, потом вместе сели пообедать да потом еще вместе поехали на пруд искупаться… Я не знаю, какие еще нужны методы воспитания, когда ты идешь рядом с ребенком и собираешь тот же кабачок. Детям очень нравится, что взрослые работают с ними наравне.

– Вы тоже работаете?

– А как же? Уже три года без отпуска. Лето ведь – самая горячая пора, как я могу уехать, бросить бригаду? Вы, наверное, думаете, ребята только из-за денег, да? Вы бы видели, какие важные, гордые они идут в столовую. У каждого на лице написано: “А я вот накормил школу!” Мы со дня открытия стены ни разу не красили, прошло четыре года – ни одной надписи. Парты чистые, целые. У детей очень бережное отношение к школе: это ж куплено за наши деньги, этот актовый зал мы украшали, этот занавес мы шили, как же мы можем это портить? Ребята, которые входят в бригаду, они социальную значимость свою ощущают. По ним видно – они хозяева своего положения, хозяева своей судьбы. И… не хочется мне говорить громких фраз, но я всегда задаю себе вопрос, кому мы отдадим страну, кто будет хозяином завтра на нашей земле?..

– Валентина Дмитриевна, а как вы думаете, если бы государство выделяло достаточно денег и на питание, и на ремонт, и на компьютеры, занимались бы вы этим? Вдруг завтра все изменится, и школы получат полное финансирование. Тогда ребята уже не смогут сказать: “Мы накормили”.

– Вы говорите нереальные вещи. Мне кажется, если это и будет, то очень, очень нескоро. Мы до этого момента наших первоклашек успеем выпустить. Смена подрастает одна за другой. Малыши мне во дворе говорят: “Мы тоже хотим в бригаду пойти”. Однажды я ненароком услышала, как две девчушки со второго класса шли и спорили, какой трактор подарил губернатор, а какой – глава городской администрации. Неужели, думаю, им есть дело до этих железяк? А когда мы эти тракторы получали, не было на них места, до которого дети не дотронулись бы, все облазили… С 5-го класса ребята получают свой огород на пришкольном участке, морковь сажают, лук, выращивают цветы. Летом у нас вся школа утопает в цветах. Вы приезжайте летом, мы вас обедом в поле накормим. Для вас это, наверное, будет настоящая экзотика.

Я кивнула – еще какая экзотика!

“Кролики – это не только ценный мех…”

Но это не конец, потому что, кроме Городищенской школы, в Старооскольском районе есть еще одна “жемчужина” – Ивановская школа, в прошлом году на выставке сельскохозяйственной продукции в Белгороде она заняла первое место среди образовательных учреждений.

Здесь образцовое приусадебное хозяйство поменьше – 85 гектаров. В бригаде – 51 человек. Ребятам также выдают трудовые книжки и присваивают специальности: мальчикам – тракторист, шофер, фермер, а девочкам – хозяйка крестьянской усадьбы.

В прошлом году каждый старшеклассник заработал по 600 рублей, чистая прибыль составляла 245 тысяч рублей. Купили музыкальный центр, отремонтировали актовый зал. 30 тысяч потратили на ремонт техники, 5 тысяч – на закупку учебников, 17 – на премии.

В этой школе предводитель “сельскохозяйственного движения” – учитель технологии, агроном по профессии, Василий Ченцов. Он взял на себя роль экскурсовода: повел меня по территории, показал теплицу, кур, уток, кроликоферму.

– В прошлом году было 155 кроликов, их к празднику урожая приберегают, когда собирается много гостей. Иногда и без повода в столовой подают. Я сам, правда, их мясо никогда не ем, – говорил Василий Николаевич, запуская меня в небольшое помещение с клетками. Я сразу почувствовала специфический, смешанный запах шерсти и стружек.

Василий Николаевич достал одного кролика и поставил его сверху на клетки.

– Какой он огромный, как щенок сенбернара! – вырвалось у меня.

Кролик нервно забегал, и мне так и не удалось его погладить.

– Еще у нас есть мраморные и ангорские. Ангорские в год дают 4 кг шерсти, мы ее девчонкам в кружок вязания отдаем, а что с мехом делать, пока не решили…

“Еще не хватало, чтобы дети в сельской местности падали в голодные обмороки”, – вспомнила я слова Валентины Дмитриевны, когда на вокзале ко мне подошел маленький мальчик и попросил кусочек булочки. Это была уже не сельская местность, это Москва. В Старом Осколе я не видела на улице ни одного попрошайки. Наверное, там люди другие, там этого не поймут – как так, живешь на земле и сам себя прокормить не можешь? У провинциалов другая психология – нельзя просить, надо делать, иначе не выживешь. Как та лягушка, которая упала в банку с молоком… Сельские школы не ждут от государства ничего. Они выходят в поле и там учат детей самым простым житейским истинам. Чтобы земля кормила, ее нужно любить. Чтобы богато жить, нужно тратить себя и свои силы. Чтобы государство защищало, ему нужно помочь. Только бы никто не мешал. И тогда на каждой улице непременно наступит праздник урожая.

Мария ФОМИНА,

Борис МУСКЕВИЧ (фото)