Подзабытые слова. ​Я так думаю

Немного улеглись страсти и по­ос­тыл пыл. Уроки ведутся, ничего нового и необычного. И это в целом правильно – в школе должны идти уроки, одна и две Н, окисление, мейоз и митоз и так далее.

На прошлой неделе мы немного поволновались, вспомнили разные подзабытые слова – Колумбайн, Сэнди-Хук, Ивантеевка, коктейль Молотова, топор, реанимация – и снова вошли в классы.И все вроде правильно и толково: те, кто при высоких должностях, сказали высокие и ненужные слова. Те, кто при должностях пониже, показали власть тем, кто еще пониже. Головы полетели, соответствие должности проверено и перепроверено.Но уверены ли лично вы, что этого не случится с вами? Не раз приходилось слышать и читать у участников Великой Отечественной войны примерно следующее: когда в конкретном окопе конкретный человек слышал взрыв снаряда или звук выстрела, то вместе со страхом он чувствовал облегчение, что это не его пуля и не в его окоп снаряд. Как у Андрея Макаревича: «И пули, что найдет тебя, ты не услышишь». Вот это облегчение, почти радость, – это плохо? Или это плохо, но понятно?То, что произошло в Перми и Сосновом Бору, может произойти где угодно и когда угодно. В тысячах подобных пронумерованных школ или в сотне элитных учреждений с высокими словами в кавычках или без них. В школах и интернатах. И в школах-интернатах. Будьте честны с собой – некоторые из нас испытали облегчение оттого, что просто рвануло не в нашем окопе.Давайте честно. Таких детей у нас нет? Есть. Они могут не заинтересовать психолога? Могут, потому что стандартно правильно отвечают на вопросы. Достаточно ли всех наших детей любят дома? Спорно. Достаточно ли всех наших детей любим мы? Еще более спорно. Должны ли мы любить наших детей, если их не любят дома? У каждого свой ответ, но если он есть, то бесспорный.Мы можем таких детей увидеть в соцсетях? Можем увидеть. А можем и не увидеть. И наша ли ошибка в том, что мы не увидели?Мир вокруг нас стал грубее и ожесточеннее. В нем процветают агрессия, зависть и желание выделиться. Нельзя сравнивать современную школу и школу тридцать или семьдесят лет назад: мир стал другим, и школа стала другой. И мы стали другими. А может, мы остались прежними? Или нам скорее по-прежнему нравится, что в этот раз взрыв не в нашем окопе?Андрей БАРАШЕВ, победитель Всероссийского конкурса «Учитель года»‑2016