Подруги Одна укатила с шефом в Рим, другая – к любимому в зону

– Будешь сладкой – расклюют, будешь горькой расплюют, – любила повторять бабушка.
На каждый случай из жизни у нее была своя поговорка. Ане нравилось беседовать со своей наставницей, она доверяла ей все свои секреты.

А секретов у двадцатилетней студентки было немало. Главные, конечно, касались отношений с представителями сильного пола. Правда, в их “девичьем” вузе таковых оказалось раз-два и обчелся, но вниманием парней Аня не была обделена. Рослая, статная, с широко открытыми голубыми глазами, она к тому же умела подчеркнуть все свои достоинства нарядами. Благодаря рукодельнице-маме щеголяла в самых изысканных платьях. Выбирая фасон для очередной своей клиентки, Анина мама, работница дорогого ателье, тут же думала, как бы порадовать и свою ненаглядную умницу обновой. Мастерица от природы, у которой в руках все получалось легко и красиво, будь то вычурный ажурный воротничок или соленья-варенья, она обожала свою единственную дочурку.
– Учись, доченька, – приговаривала частенько мама. – Ученому человеку везде легче – на работе, дома, не будешь, как я, над машинкой весь век сгибаться. А бабушку меньше слушай, когда она про судьбу и женскую долю говорит. Нет, свою судьбу мы сами делаем. Была бы я ученая, разве бы вышла за твоего отца-слесаря. Нашла бы себе парня получше.
Отца своего Аня помнила смутно. Родители разошлись, когда она пошла в первый класс. В памяти засело, как они ссорились. Бабушка от греха подальше забирала внучку в свою комнату. Там сидели они обнявшись вдвоем в темноте, пока за дверью не стихали крики. Обычно ссоры заканчивались тем, что отец хлопал дверью и уходил к дружкам “догуливать свое”, как выражалась бабушка. Мама плакала, жаловалась сквозь слезы: “Ну чем я хуже этой Таньки, он ведь к ней пошел, мне соседи все рассказали…”
– Тише ты, – урезонивала бабушка, – зачем при дочери… Он ей отец, уважать должна.
– А кого уважать-то? – расходилась громче мама. – Что ты его защищаешь, непутевого кобеля… Тебе что, зять дороже дочери?
– А ты смирись, – ничуть не обижалась на последние слова бабушка. – Скандалами мужика не переделаешь. Если уж зародился с лысинкой, то что с него взять? Зато работящий, все в доме починит и на даче вкалывает. Терпи, куда нам без мужика, одним бабам-то. И не хуже ты других. Как в песне поется, “и хорошая, и пригожая, только доля у тебя такая”.
Но мать смириться не хотела, и в конце концов родители развелись. Отец со своей пассией укатил на свою родину в какое-то украинское село. Теперь это было уже другое государство, и видеться с ним Анюте не пришлось. Изредка приходили переводы, посылки с фруктами. Бабушка писала ответы, благодарила зятя, что не забывает, но делала это тайком от дочери. Мать же напрочь вычеркнула его из своей жизни.
– Нам и без мужиков хорошо, правда? – говорила она, подгоняя по фигуре дочери очередную обнову. Тихо, спокойно, никаких скандалов. Ты, дочка, смотри – учись на моих ошибках. Выбирай надежного спутника.
А как выбирать, мать не успевала сказать. Анна торопливо скидывала обновку, внизу ее ждал очередной ухажер.
Ей нравилось дразнить парней. Аня могла назначить свидание сразу двоим и не пойти ни на одно из них. Она принимала с удовольствием все знаки внимания: цветы, конфеты, различные безделушки. Почему-то парни любили делать ей подарки. Может, потому, что в эти моменты Аня становилась необыкновенно хороша. Хлопая длинными ресницами, она дарила поклоннику восхищенный взгляд голубых глаз, легкий румянец заливал ее щеки, когда она благодарно целовала в щечку счастливого ухажера. Тот пытался сразу же добиться других, более весомых знаков расположения голубоглазой красавицы, но Аня пресекала все попытки сразу же.
Ее сердце было свободно, и ни один из поклонников не сумел покорить его. Гордая красавица очень хорошо усвоила мамины уроки насчет переменчивости сильного пола. Ей казалось, что со своим умом и внешностью она сможет держаться золотой середины, быть “и не горькой, и не сладкой”. А для этого надо уметь властвовать собой, как этому учила великая литература, держать чувства в узде, не давать воли, доверять лишь уму.
– Все ведь в книжках тысячу раз описано: и первые вздохи, и любовь, и разочарование, – вразумляла Аня своих подружек, когда те рассказывали о своих увлечениях. – Ничего нового не происходит, и зачем нюни распускать.
После института Аня легко устроилась в одну из многочисленных туристических фирм. Помогла давняя клиентка матери, муж которой занимался этим бизнесом. Работать в школе учительницей иностранного языка Аня никогда не собиралась, как и все ее сокурсницы.
– Нам нужны такие со знанием языка, – шеф с удовольствием оглядел ладную дивчину с головы до пят. У Ани от его взгляда по коже побежал холодок. На нее мужчины часто смотрели именно так. Ане льстили такие взгляды, но тут она впервые смутилась, одно дело случайные прохожие, другое дело начальник.
Поначалу Ане казалось, что ей удалось найти верный тон в отношениях с Николаем Ивановичем. Как бы мимоходом, невзначай, она в ответ на привычное, как дела, красавица, интересовалась его домашними, передавала привет супруге, дочери. С ними Аню познакомила ее мама, когда те пришли домой на примерку очередных обнов. Она же и предупредила строго дочь.
– Ты поаккуратней со своим начальником, не кокетничай больно. Он еще тот ходок…
Однажды Николай Иванович вызвал к себе Анну и прямо с порога огорошил.
– Загранпаспорт у тебя есть? Через месяц в Прагу летим.
– С кем летим? – растерялась Анна.
– Вдвоем с тобою, красавица, – услышала в ответ. – Мне там понадобится помощница.
Домашним Анна ничего не сказала об этом разговоре. Да и что могли посоветовать мать с бабушкой. Держись подальше, не связывайся… А как это сделать?
Лучшая подруга Нина, узнав о предложении шефа, сжала крепко свои ухоженные руки в кулачки.
– Ну держись, Анюта, намечается в твоей судьбе поворот. Пора решаться, а то ведь скоро выйдешь в тираж. Сколько нам – двадцать три? Это уже критический возраст. Молодняк наступает на пятки, а у нас уже и разбегу-то нет для хорошего старта.
Нина была полной противоположностью своей недоступной подруге-красавице. Обычная внешность, ничего броского, но внутри бушевали невиданные страсти. Нина влюблялась безумно, каждый раз бросаясь в омут страсти без колебаний и раздумий. Пережив очередной бурный роман, плакалась Анне.
– Ну что за негодяй оказался. У него, видите ли, есть другая, собирается жениться. А чем я плоха?
Анна утешала незадачливую подругу, невольно приходили на язык мамины слова о ненадежной мужской породе.
– Ты, главное, не раскисай, Нин, не задуривай голову себе любовью. Мужчина – всего лишь средство для достижения какой-то цели. А про любовь лучше в книжках читать, вон сегодня сколько романов появилось.
– Да ничего я с собою поделать не могу, – жаловалась Нина, – всякий раз влюбляюсь без памяти, думаю, вот он – единственный. Как на крыльях летаю, все о нем пекусь, для него живу. Ведь это так приятно готовить для любимого, ждать встреч, помнишь, как в романе, я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я. А без любви все тускло, серо, как будто изнутри что-то вынули и ты как механическая игрушка без завода. Да, только влюбленный имеет право на звание человека. А я свое еще не отлюбила…
– Чудачка, – усмехалась в ответ Анна. – Тогда не жалуйся, не плачь, сама знаешь, на что идешь.
…Уже в самолете шеф по-хозяйски положил руку на Анино колено.
– Значит, так, моя славная. Поселимся вместе у моего давнего друга. Он в курсе. Покажу тебе злату Прагу во всей красе. Это чудный город для всех влюбленных.
Аня посмотрела на него тем самым благодарным взглядом, от которого млели все ее поклонники. Она уже приняла решение, и теперь ей оставалось только подчиняться обстоятельствам, до конца доиграть свою роль.
Неделя в Праге пролетела как один день, который Аня четко делила на две половины. Сначала яркие, головокружительные удовольствия, потом расплата за них. Именно так восприняла она интимные отношения со своим шефом как неизбежную, обязательную повинность. Зато как захватывало дух от красоты мостов, башенок древнего города, напоенного ароматом цветов. С каким наслаждением потягивала Аня знаменитое пиво – в дорогом баре или пробовала по очереди все изысканные блюда пражской кухни, начиная с излюбленного всеми туристами “печена колена”.
Домой Аня вернулась другим человеком. На все расспросы бабушки и мамы о поездке отвечала общими фразами или начинала расписывать достоинства и красоты одного из увиденных замков. Цель их совместного визита с шефом для Ани осталась неясной. Николай Иванович промолвил что-то туманное насчет освоения новых туристских маршрутов. По большому счету Аню не интересовало, как и чем мотивирует шеф их совместное турне. Когда мужчина всего лишь средство для достижения цели, его мысли и чувства не берутся во внимание. А наша красавица знала, для чего ей нужно терпеть ухаживания шефа, и компенсировала их страстные отношения с лихвой открывшимися ей перспективами.
Потом были Лондон, Париж, Рим. И везде дни проходили по обычному сценарию – удовольствия чередовались с расплатой за них. Анна научилась вытягивать из Николая Ивановича дорогие подарки. При встрече с Нинкой она хвасталась то шубкой, то перстнем. Та ахала: “Счастливая ты, Анька!”. Потом они долго говорили “о своем, о девичьем”. И как-то получалось, что, кроме обновок да что и где они ели-пили, нашей красавице похвастать особо нечем. А у Нины был роман, который грозил наконец-то перейти в брак. Правда, претенденту на руку и сердце Нины оставалось дотянуть полгода срока. Его Нина нашла по объявлению в одной весьма уважаемой ею газете. Пленилась откровенным признанием тридцатилетнего мужчины. Он писал, что не верит, что есть бескорыстные женщины, способные любить и принимать любимого человека со всеми недостатками. В конце своего объявления отчаявшийся искатель счастья восклицал: “Ненавижу продажную любовь. Для той, единственной, которая поверит в меня, полюбит, готов свернуть горы”.
Нина оказалась для Игоря той самой единственной, не растерявшей пыл и жар души. Она со слезами на глазах выслушала историю его неудавшейся жизни. Было это во время их первого свидания, последовавшего после долгой переписки. Тогда Нина безоговорочно поверила Игорю, ей захотелось отогреть этого неглупого, запутавшегося в жизни человека. Видно, недаром она выбрала педагогический вуз, и хотя не работала по специальности, как и ее подруга-красавица, но совладать со страстью опекать и поучать слабых не могла. Теперь талант Нины пустил корни в благодатную почву. Для Игоря она стала матерью, утешительницей, опорой.
Когда встречаются двое, важно даже не то, какие чувства вспыхивают между ними. Для дальнейшей совместной жизни важно совпадение. Это когда другого не раздражают совершенно очевидные недостатки, не смущают никакие его поступки. Где-то Нина вычитала, что настоящую любовь отличить легко. Она долго терпит. Не завидует, не превозносится, не гордится, а все покрывает, все прощает… Нину поразило, как точно и верно подмечены признаки этого чувства. Настоящая любовь избавляет от эгоизма, так думала и она, растворяясь в заботах об Игоре: то посылку собрать, то к свиданию подготовиться. Для своего Игоря Нине не было жалко ни денег, ни времени, и ничто ей не было в тягость. Только разлука. Нинина жизнь теперь разделилась на две части, до Игоря и рядом с ним.
Если бы раньше кто-то сказал Нине, что она соединит свою судьбу с бывшим зэком, она бы звонко рассмеялась этой злой шутке. Да, любовь зла, думала она теперь, но в этом и заключаются ее непостижимость и величие. Не по хорошему мил, а по милу хорош. Вот ведь как бывает, знаешь, что не подарок, не ангел, что намучаешься с ним, а все равно любишь. Сердце сильнее разума.
Анна совершенно не понимала подругу. Так опуститься, позволить себе роман с зэком. В их отношениях наметился разлад, которому Анна была даже рада. Ее раздражали восторги и ахи подруги.
– Чему радуется? От чего светится вся? – недоумевала красавица. – Прямо летает на крыльях, а причина – отброс общества.
Когда шеф не взял Анну в одну из командировок, она сразу поняла, что нашлась ей замена. Что ж, утешилась она, я и так немало получила. Хватит. И она стала ждать другого средства для достижения своей цели. Но если бы ее спросили, какой цели, то она, начитанная и умная, вряд ли бы сразу ответила. Просто она не хотела жить, как мать или подруга. Она не хотела любить, привязываться, страдать…
Надежда ТУМОВА