На чтение: ≈ 9 мин.Рустам КУРБАТОВ, директор частного лицея «Ковчег-XXI»: У нас маленькая частная школа, я веду уроки в своем маленьком директорском кабинете 14 метров, сидят там 10 человек. Кто-то из учеников приходит со звонком, кто-то приходит после звонка. Мальчик Ваня из интеллигентной семьи, и сам очень интеллигентный человек, приходит минут через пять после звонка, тихонечко садится в уголке, через 10 минут говорит: «А ничего, что я тут с чашкой чая пришел к вам?» Мог бы я лет 20-30 назад прийти в кабинет директора или просто на урок с этой чашкой? Они мне могут как учителю сказать: «Рустам Иванович, вы нам уже надоели со своими уроками!», а я не могу себе представить такую ситуацию 20 лет назад.
У меня нет камеры, чтобы посмотреть, как 300 моих учеников ведут себя дома. Я могу только верить родителям. Однажды ехали мы куда-то с нашими старшеклассниками в автобусе, я сидел на заднем сиденье, делал вид, что сплю, а сам слушал, о чем они говорят. Они говорили о ЕГЭ, сексе, поступлении в институт, выборе профессии, ночном клубе «Бархат». В 70-е годы я учился в школе, это был период последних съездов КПСС, верил в коммунизм. Нынешних подростков волнуют совершенно другие проблемы, о политике они не говорят.Какие мои нынешние ученики? Я в 11-м классе веду такой курс, в рамках которого мы смотрим фильмы, так у меня одиннадцатиклассники рыдают над фильмом «Баллада о солдате». Одному одиннадцатикласснику, грешен, я за полугодие поставил тройку – он не написал рецензию на фильм «Долгая помолвка» о первой мировой войне. Но потом, уже поставив тройку, из косвенных источников я узнал, что Глеб был настолько потрясен фильмом, что просто не в состоянии был писать. На самом деле такое у нас нынче время, что дети по-прежнему могут быть очень искренними и очень раскованными. Это совершенно другие дети, они по-другому себя ведут, они по-другому чувствуют, они могут быть очень искренними, но они могут быть и очень циничными. Кстати, та молодежь, которая нынче на улице охотится на гастарбайтеров, – это ведь тоже нынешние дети, которые очень зависят от той среды, в которой они оказываются. Если мы хотим, чтобы подростки были другими, школа должна быть для них другой. Программа школы должна быть повернута именно к интересам и к каким-то потребностям молодых людей, они должны говорить, обсуждать, думать о том, что их реально интересует в жизни. Все те сложности и негативные стороны, которые мы видим в наших подростках, – это отражение в кривом и в увеличенном зеркале всех наших недоговоренностей и неясностей. То, что говорят взрослые в газетах, дети делают на улице. Взрослый журнал «Космополитэн» каким-то образом превращается в детский журнал «OOPS» и описывает гламурную жизнь. Все это увеличение тех наших взрослых проблем, которое вызвано тем, что в обществе очень многие вопросы еще не решены.Елена ВОЛЖИНА, учитель литературы и русского языка гимназии №1543, заслуженный учитель РФ:Так как мы дружим не только с детьми, но и с родителями, во всех делах эти семьи с нами, то я наблюдаю детей во взаимоотношениях с родителями. Мне кажется (может быть, я наивна), что дети одинаковы и с нами, и дома. И я, и мои коллеги работаем с отобранными, мотивированными детьми, в хорошей школе, с этой точки зрения, они мало отличаются от тех мотивированных детей, которые к нам приходили 10, 20 и 30 лет назад. Эти дети в той же степени идеалистичны, как и мы, для них очень важны общение, творческая, интеллектуальная самореализация, в этом плане наши дети замечательные. Чем принципиально отличается сегодняшнее время от советских годов? Нужно учитывать то, что 30 лет назад мы были молодыми, нам были интересны подростки по другим причинам, нежели сегодня. Они были нам ближе, мы говорили на одном языке, мы прощали им безделье, тусовочность, мы сами были чуть-чуть такими же, хотя и работали в школе. Меняемся мы, меняется наш взгляд на поколение сегодняшнее и поколение двадцати-тридцатилетней давности. Ребенок нынешнего периода отличается от ребенка советского периода прежде всего мотивацией, смыслами, поездками, которые были по стране у ребят, которые учились в маленьких городах. Сейчас очень сильная поляризация между детьми, которые желают учиться и которые попадают на хороший школьный гончарный круг. Все, что хотят они, желающие учиться, их семьи, они не только получают, но и возвращают нам, в этом плане у нас с детьми счастливейший союз. Но есть огромное количество детей в России, которые сегодня ни на какой гончарный круг не попадают, у них гораздо меньше шансов для той реализации, которая была у детей 30, 40, 50 лет назад, у них меньше стартовых возможностей. Сегодня не посылают окончивших пединститут по разнарядке во все глубинки, более того, очень многие, получив образование, пытаются сбежать из тех мест, где бы они пригодились, потому что им очень хочется жить на широких проспектах, иметь рядом с собой четко ходящий транспорт. В плане той запущенной инфраструктуры, которая сегодня существует в России, хорошее образование становится малодоступным. Все великие планы о дистанционном обучении, о ЕГЭ, введенном для того, чтобы дети из далеких сибирских сел могли сдавать экзамены, ехать учиться в московские вузы, оказались немножко утопичными. У детей из провинции совершенно другое представление о жизни, для них нынче важен не вопрос карьеры, а вопрос выживаемости.Я очень завидую нынешним своим десятиклассникам, их юности, их возможностям, тому, как реализуются их интересы, какие возможности открывает перед ними труд. Они из очень простых семей, но в Москве они полностью находят свою нишу, если интересуются литературой, языками, искусством. Мы ездим с ними и по европейским странам, и по российским городам, они любят исторические места, многое чувствуют и понимают. В наших с ними выездных практиках на природе рождается ощущение радости и привязанности, даже те, кто уехал на Запад, приезжают к нам в наши летние лагерные выездки, чтобы еще раз к этому прикоснуться, ощутить, то есть у нас все в порядке с таким нынче скомпрометированным словом, как «патриотизм». Я понимаю, что необъективна, потому что работаю с хорошими детьми, но они стали такими, потому что мы с моими коллегами вкладываемся в тех подростков, которые рядом с нами, и получаем от них очень многое. Но радость моя состоит в том, что количество умных, замечательных, порядочных детей не уменьшается, мне в этом плане можно только позавидовать. Дети, с которыми мы имеем дело, не делают политической карьеры, не вступают в партии, у них абсолютно параллельная жизнь. Нашим ученикам свойственен перфекционизм, в том, чем занимаются, они достигают удивительных степеней, нам это и не снилось в наши годы, но они должны от нас получать какую-то такую вот идеальную программу того, что есть в жизни, отношения, которые они по мере возраста и опыта будут корректировать.
Выбор читателей
Комментарии