«Подкорректировал» – отвечай! Чтобы не было нарушений, необходимо совершенствовать нормативно-правовую базу

Когда впервые заговорили о ЕГЭ, то сразу объявили: те, кто займется проведением этого важного эксперимента, будут отобраны по конкурсу. Конкурс вскоре провели и выяснили, что среди предложивших свои технологии, абсолютный лидер – Центр тестирования Министерства образования РФ.

СтатфактПри проведении ЕГЭ было задействовано около 50 тысяч организаторов – школьных и вузовских педагогов, работников органов управления образованием. В каждом из 47 субъектов Федерации, участвующих в эксперименте, созданы региональные центры и пункты первичной обработки информации, оснащенные стандартизированным комплектом оборудования.Общее число тестирования по всем предметам в 2003 году – 1226734.

Ничего удивительного в победе центра не было: ведь долгие годы эта организация занималась проведением централизованного тестирования, позволявшего школьникам не только загодя проверить свои знания, но и получить оценки, признаваемые вузами на вступительных испытаниях. В России уже появилось несколько поколений выпускников вузов, которые когда-то попали на студенческую скамью именно благодаря успешному тестированию. Иными словами, центр многие годы занимался формированием некоего прообраза нынешнего ЕГЭ. Сегодня это организация, от четкости работы которой зависит успешное проведение эксперимента по всей стране. Наш корреспондент беседует с директором Центра тестирования

МО РФ Владимиром ХЛЕБНИКОВЫМ.

– Владимир Алексеевич, у вас есть объяснение, почему у этого эксперимента столько противников?

– Мы были долгие годы приучены к тому, что школа сама учит, сама ставит отметки школьникам и сама же свою деятельность оценивает. Казалось, что корабль образования плывет потому, что моряки-педагоги сами дуют в свои паруса. С ЕГЭ, получается, связана оценка труда учителя, школы, директора, начальников органов управления образованием, а в результате – всей системы. Вот это и не нравится, но я убежден, что система образования выдержит независимое оценивание достижений выпускников школ, если общество будет доверять результатам ЕГЭ. Если это произойдет, в течение пяти лет отношение к единому экзамену в стране существенно изменится в лучшую сторону. Если доверия не будет, сопротивление будет отчаянным.

– Вы долгие годы занимались централизованным тестированием, учителя против тестирования не возражали. Что изменилось сегодня и почему? Ведь в основе ЕГЭ лежит то же самое?

– А кто вам сказал, что все были «за»? Учителя боялись независимой оценки знаний, мы знаем много случаев, когда педагоги уговаривали своих питомцев не участвовать в нем. Так что в централизованном тестировании тоже не все было гладко. Система строилась долго, медленно, мы завоевывали авторитет и признание только за счет своих качественных материалов. К тому же тестирование для выпускников школ было добровольным, необязательным мероприятием в отличие от ЕГЭ. Нашими союзниками стали учителя, которые посылали своих учеников на это испытание, объясняя, что дети ничего при этом не теряют, но приобрести могут заветную путевку в вуз. Такие учителя испытаний не боялись. Они и сегодня не боятся ЕГЭ. Опасаются экзамена учителя, которые понимают, что теперь есть объективная оценка знаний каждого их питомца, которая сложится в общую оценку работы педагога. При этом сложившийся годами образ и реальное положение дел могут не совпасть. Вот это главным образом и страшит. Хотя Министерство образования РФ на протяжении всего времени говорит: результаты ЕГЭ нельзя использовать для оценки работы учителей.

– Авторитет ЕГЭ во многом зависит от вас, от четкости работы вашего центра. В чем, собственно, заключается технология проведения ЕГЭ?

– Технология заключается в том, чтобы создать эффективную систему управления большим количеством учреждений и исполнителей, имеющих неодинаковую степень готовности и квалификации. И все это для того, чтобы с максимальной достоверностью получить оценки учебных достижений по различным предметам в установленные сроки. Поэтому сначала мы проводим семинары-совещания с регионами, которые участвуют в эксперименте, приглашая руководителей органов управления образованием как регионального, так и муниципального уровня. В этом году мы обучали еще и системных администраторов региональных центров обработки информации, а в апреле провели пробный экзамен по математике в 45 пилотных регионах. Могу сказать, что успех проведения ЕГЭ во многом определяется большой подготовительной работой и разработкой четких инструкций. Каждый должен знать, что ему нужно делать, тогда никаких сбоев не будет.

– Экзамен проведен, что дальше?

– Заполненные экзаменационные бланки проходят предварительную обработку в региональных пунктах, где бланки сканируют, результаты проверяют, затем создают файлы, содержащие информацию, занесенную в бланки, файлы пересылают в Центр тестирования МО РФ. Здесь мы заносим эти файлы в базу данных, объединяем информацию, полученную с бланков А, В и С по уникальным штрих-кодам, проверяем ответы по заданиям КИМов, составляем первичные протоколы, отправляем их в регионы. Когда информация из всех регионов снова поступает в Центр тестирования, производится окончательная обработка результатов ЕГЭ.

– В вашем рассказе все выглядит и в самом деле очень просто. Неужели нет никаких сложностей?

– Конечно, есть. Скажем, финансирование работ по ЕГЭ начинается в апреле. До того мы к работе приступать не должны. Но мы-то знаем, что после получения денег для того, чтобы сделать все, что предусмотрено, нужно будет работать в авральном порядке, привлекая чрезмерное количество работников. При этом затраты будут большими, качество работы сниженным, а самое главное – не такой высокой, как требуется, будет информационная безопасность. Кроме того, есть такие виды работ, которые в принципе невозможно выполнить в короткое время. Например, заказ на изготовление спецпакетов «Секьюрпак», в которых доставляют экзаменационные материалы в регионы, выполняется около трех месяцев. Если мы будем ждать, когда поступят деньги из федерального центра, а потом оформим заказ, то пакеты получим только в августе.

– И как же вы поступаете?

– Изыскиваем дополнительные средства и делаем заказ еще в январе.

– Владимир Алексеевич, мои коллеги-журналисты без устали пишут о том, что, несмотря на многие меры, жулики протянут свои руки к ЕГЭ и здорово их погреют. Скажите, вы видите лазейки, сквозь которые может произойти утечка информации, подтасовка результатов и другие серьезные нарушения?

– В этом году мы усложнили проверку бланков № 2 как раз для того, чтобы не было жульничества. Сначала мы проанализировали статистические результаты, свидетельствующие о том, какие данные получаются при выполнении всех трех частей экзаменационного задания. Выводы получились интересными. Например, нереально, чтобы выпускник сделал плохо часть А, но блестяще справился с частью С. Это означает, что скорее всего по части С ему или помогли, или сфальсифицировали результаты этой части теста.

– То есть была утечка информации?

– Это можно предположить, но доказательств этого, конечно, нет. Есть и другая проблема. В одном из регионов губернатор высказал недовольство: почему-де мы, делая для образования больше, чем соседи, имеем результаты ЕГЭ ниже, чем у них? Это очень опасный прецедент, потому что не ровен час руководители региональных органов образования примутся «корректировать» результаты экзаменов, чтобы потрафить губернаторам.

– А какую ответственность могут нести нарушители?

– Сегодня – никакой, поэтому мы настаиваем на необходимости совершенствования нормативно-правового обеспечения проведения ЕГЭ и установления четких санкций за нарушение инструкций.

Я думаю, ответственность тех, кто проводит экзамены с нарушениями, должна быть на уровне уголовной. Мы предлагаем в будущем установить еще более жесткий контроль за получением, хранением и использованием экзаменационных материалов ЕГЭ, ограничить и даже исключить на всех этапах подготовки и проведения ЕГЭ контакт с материалами по этому экзамену работников органов управления образованием, преподавателей образовательных учреждений. Не должно быть несанкционированного вскрытия доставочных пакетов «Секьюрпак». В том случае, когда пакет вскрыт или даже исчез, нужно расценивать это как грубейшее нарушение процедуры ЕГЭ и аннулировать результаты его проведения в городе или даже в регионе.

– А как сегодня отвечают за такие нарушения?

– Пока никак. Дело в том, что мы ориентируемся на заявки регионов, а они иногда заказывают больше пакетов, чем надо, или меньше, чем потребуется. Вот и получается, что корректировка количества участников ЕГЭ в регионах по различным предметам происходит довольно часто.

– Очень много разговоров было о возможной утечке информации о КИМах. Такая утечка возможна или все это домыслы?

– Мы получаем КИМы от разработчиков, должны их тиражировать и упаковать в пакеты. В прошлом году я что получал, то и тиражировал. В регион уходило 7-8 вариантов, в каждом «Секьюрпаке» было по крайней мере два одинаковых варианта из 15. Достаточно было вскрыть один пакет, чтобы знать все варианты, поступившие в регион. В этом году мы проделали огромную работу, перетасовав варианты. На каждую зону из пяти поступивших вариантов мы делали 120 – 150, тиражировали и делали пакеты таким образом, что одинакового содержимого в них не было. Однако и это нас сейчас не устраивает, потому что содержимое всех пакетов все же было очень близким. То есть предстоит дальнейшая работа.

– А к чему все это привело по показателям?

– При хорошем тесте тех, кто получил низкий балл, немного, как и тех, кто получил наивысший. Основная масса ответов находится в зоне, примыкающей к показателю 50. Когда мы перетасовали варианты и сделали невозможным прямое жульничество, количество невысоких оценок сразу повысилось. Но тут выяснилось неожиданное: за одно правильно выполненное задание экзаменующийся мог получить 20 баллов, просто угадав. Это означает, что нам надо далее совершенствовать не только технологию проведения ЕГЭ для достижения максимальной достоверности результатов оценивания учебных достижений учащихся, но и КИМы.

– Долгое время ваш центр и сам занимался разработкой тестов. У вас есть предложения относительно содержания тестирования?

– Я считаю, что тестирование в рамках ЕГЭ должно складываться из трех экзаменов, на каждом из которых экзаменующийся может получать определенное количество баллов. Выполнил часть А, получил от 0 до 50 баллов, соответствующие оценки в аттестат и сертификат первого уровня. Дальше – от 40 до 70 баллов получит тот, кто захочет сдать экзамен второго уровня и справится с тестом средней сложности, частью В. Этому экзаменующемуся можно будет уже поступать в какой-то не очень сильный и престижный вуз. А вот от 70 до 100 баллов можно давать тому, кто справится с самой сложной частью тестирования, с частью С, и может претендовать на поступление в весьма сильные и престижные вузы. Таким образом, каждый сможет участвовать в ЕГЭ на том этапе, который сам себе выберет, никто не будет ничего бояться. Тот, кто не хочет поступать в вуз, туда и не пойдет. Государство при этом сэкономит значительную часть средств и сил, обществу и педагогической общественности не будет смысла протестовать против введения ЕГЭ.