Подкидыш. Проходя мимо мусорки, она вдруг услышала слабый писк

Всю жизнь Юля работала в первую смену, поэтому отправлялась на фабрику чуть свет. Так было и в тот слякотный и холодный ноябрьский день, круто изменивший всю ее дальнейшую жизнь. Проходя знакомой дорогой мимо мусорки, она привычно ускорила шаг, но вдруг оттуда явственно послышался тоненький, похожий на мяуканье писк. Показалось, решила Юля, но писк повторился. Лежащий у одного из мусорных баков сверток оказался малюткой, завернутым в тонкое одеяльце. Юля закутала в свою куртку синенького младенца и помчалась в ближайшее отделение милиции.

Там Юлю поблагодарили за благородный поступок, а малютку отправили в Дом ребенка. На том история могла бы и закончиться, но, видимо, все-таки прав был мудрец: случайных встреч не бывает.

Прошло несколько дней, а синюшный малыш все не уходил из Юлиного сердца, лишив ее сна и покоя. К тому времени ей исполнилось двадцать восемь и она была одинока и бездетна.

Так у «мусорного» подкидыша появилась мама, а у нее, Юли, – сыночек, которого она назвала в память о трагически погибшем брате Димой. С тех пор прошло двенадцать лет – счастливых и светлых для них обоих. И казалось, так будет всегда, но как же часто «мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей!».

…Все самое светлое в Диминой жизни – это мама, и самое большое его потрясение, и душевный надлом – тоже она.

Когда Диме было шесть лет, ему вырезали аппендицит. Маме, несмотря на все ее мольбы и уговоры, не разрешили быть с сыном после операции, но она все-таки пробралась в палату и на коленях всю ночь простояла у кровати. Когда Дима пришел в себя после наркоза и заплакал от страха и боли, мама крепко обняла его и прошептала: «Не плачь, сыночек, мальчики не плачут. Все пройдет, ведь я рядом с тобой». Сколько раз потом готовые пролиться слезы не проливались из его глаз, потому что он крепко запомнил те мамины слова. Дима рос покладистым и послушным мальчиком, что, конечно же, очень радовало маму. Предметом особой гордости Юлии Николаевны было то, что Дима успевал посещать две школы – общеобразовательную и «музыкалку», по классу аккордеона.

Мама по-прежнему работала на фабрике и делала все, чтобы Дима ни в чем не чувствовал недостатка. Каким-то непостижимым для Димы образом она угадывала все его заветные желания, и они воплощались то в веселую канарейку, то в щенка по имени Терминатор. Каждое утро, до ухода в школу, Дима старательно его выгуливал. Так было и в тот день, что разделил их жизнь на «до» и «после», не оставив, кажется, никакого мостика для движения друг к другу.

Но пока все хорошо. Раннее утро, Дима гуляет с Терминатором, потом завтракает своими любимыми блинчиками с творогом и мчится в школу, а мама идет на работу. Перед уходом они договариваются встретиться в школе после уроков, чтобы пойти по магазинам и выбрать Диме новые кроссовки. К назначенному времени Юлия Николаевна зашла в школу, но ей сказали, что после первого урока Диму вызвал какой-то мальчик, они о чем-то пошептались в коридоре, после чего Дима забежал в класс, схватил свой портфель и они с тем мальчиком куда-то ушли.

Какой мальчик? И куда с ним мог убежать ее послушный сын? Дурные предчувствия сжали ее сердце. Дома застала полный разгром, вещи сына разбросаны, нет куртки, свитера,тех старых кроссовок, которые собирались менять на новые, а из шкатулки, в которой всегда лежали деньги на текущие расходы, исчезло двести леев. Обзвонив всех Диминых знакомых, Юлия Николаевна вычислила, какой же друг заходил к нему в школу. Когда узнала, что это известный «бегунок» Валера из соседнего дома, сомнений не было: ее мальчик, которому она верила как себе, обманул ее и сбежал из дому. Почему? Разве ему плохо с нею? И все тайком? Ужасно. На следующее утро обратилась в милицию и в корпункт телепередачи «Жди меня», славная команда которой помогает сотням и сотням людей, разлученных в силу разных обстоятельств, найти друг друга.

Прошли три долгие страшные для Юлии Николаевны недели, и в конце концов раздался телефонный звонок… из Львова. «Ваш сын у нас, в детприемнике, – сказали ей, – желательно, чтобы вы сами приехали за ним». Конечно, она помчалась во Львов, дав себе слово ни в чем не упрекать сына и не донимать его вопросами. Пусть все сам расскажет. Дорога из Львова в Кишинев не короткая, и времени, чтобы выговориться, Диме хватило. Из его сбивчивого рассказа, часто прерываемого горькими слезами раскаяния, перед Юлией Николаевной нарисовался такой фантастический сюжет, который возможно придумать только в возрасте Димы. Вдохновителем и организатором сногсшибательного проекта был Валера, он-то и предложил Диме «мотануться» на сутки-двое за границу, провернуть задуманное дело и спокойно вернуться домой. В конце концов, объяснил он «теленку» Диме, в течение такого короткого времени его мама не успеет даже в милицию обратиться, а уж тем более особо поволноваться.

А план был таков: у Валеры есть старший брат, он живет в Польше, и у него имеется классный мотоцикл. Правда, в настоящее время мотоцикл не на ходу, но это даже хорошо. И вот почему: они с Димой тайком добираются до Львова, там, как заправские шпионы,также тайком, переходят границу и разыскивают Валериного брата – собственно, даже не его, а тот сарай, в котором хранится классный мотоцикл. Под покровом ночи разбирают его на части, складывают в мешок (который предусмотрительно с собой захватили) и чуть свет отправляются в обратный путь, но уже с полным мешком. Благополучно переходят границу, тут же, во Львове, выгодно сбывают детали мотоцикла и… возвращаются домой. Деньги делят пополам, после чего Валера покупает предмет своей давней мечты – навороченный мобильник, а Дима – компьютер, на который у мамы денег нет и вряд ли скоро появятся. Представив себе финальную сцену путешествия – победное возвращение домой с компьютером в руках и неописуемую мамину радость при виде живого и невредимого сына, Дима, поколебавшись, согласился на побег.

…Мне не раз приходилось рассказывать о Диминых сверстниках, для которых мусорка, подвалы, чердаки – нормальная среда обитания, и они в свои юные годы душой и отношением к жизни взрослее многих давно уже совершеннолетних юношей. Понятно, что все это не про Диму, но, может, оно и хорошо, что не все наши мальчишки становятся «генералами песчаных карьеров»? И потому простим Диме его наивность, это качество ныне – почти раритет.

Мама с Димой вернулись домой, все наладилось, по крайней мере внешне, но чем больше проходило времени после происшедшего, тем тяжелее и чернее становилось на душе у Юлии Николаевны. Долгими бессонными ночами, вспоминая пережитое и восстанавливая в памяти все события, Юлия Николаевна все чаще ловила себя на мысли о том, что поступок Димы неслучаен и, будь он ее родным сыном, ничего подобного не произошло бы. Поинтересовалась она и специальной литературой и чем больше всего узнавала, тем больше «твердела» душой. Разговор с сыном был недолгим.

– Я все пыталась понять, почему ты меня предал, и, кажется, в конце концов поняла, потому и говорю с тобой, – сказала ему Юлия Николаевна. – Все дело в том, что ты мне неродной, я тебя подобрала на мусорке, пожалела и усыновила. Я всегда тебя считала родным сыном, но теперь ясно: все произошло потому, что в тебе живут чужие гены. Я от тебя не отказываюсь и любить тебя буду так же, как и раньше, но при условии, что ты постараешься побороть свои гены.

Вначале Дима ничего не понял. Какая-то мусорка, совсем непонятные чьи-то гены, с которыми он должен бороться, но главное – как может мама быть неродной, когда она всю его жизнь единственная и самая близкая? Ему стало очень страшно и почему-то холодно, и слезы сами полились из глаз. Послушайте, а может, в наших сердцах существует какой-то секретный клапан, который вдруг неожиданно закрывается, преграждая дорогу нормальным человеческим чувствам, в том числе и материнским? Как же еще можно объяснить тот факт, что женщина, отдававшая в течение двенадцати лет всю душу спасенному ею ребенку, вдруг выступает в роли его же палача? Да, гены – не последний «двигатель» в поведении и характере растущего человека, но вот пример: вдохновитель побега, мальчик Валера – родной сын своих родителей, и сотни, тысячи других «бегунков», которых нынче ловить не переловить на бескрайних просторах СНГ, тоже большей частью родные кровиночки своих, чаще всего приличных и порядочных мам и пап. Как же быть с ними, к какому «классу» причислять?

Даже если бы Димина история была единственной и в своем роде уникальной, и то бы стоило над ней поразмышлять. Но, как показывает жизнь, сторонников подобной шоковой воспитательной терапии среди усыновителей не так уж и мало. И этот факт просто потрясает – неужели тоже срабатывает эффект захлопывающегося клапана? Знаю несколько подобных случаев, и ни один из них не закончился хеппи-эндом. Наоборот. Бывшая коллега, кстати, завуч одной из столичных школ, с такой же «большевистской прямотой» раскрыла сыну-подростку правду о его происхождении, и закончилось все его побегом из дома, колонией, плавно перешедшей в тюрьму, откуда он спустя годы напишет ей,что проклинает тот день и час, когда услышал от нее то, что услышал. И ее, маму, тоже проклинает – за жестокое сердце и за то, что своими словами сломала ему всю жизнь. «Если бы ты меня по-настоящему любила, то не держала бы в сердце, что я тебе неродной. А ты – держала», – напишет он ей. А что же наш мальчик Дима, мечтавший порадовать маму новым компьютером? После того памятного разговора прошло уже немало времени, он все молчит и молчит. На все вопросы односложное «да» и «нет». Понаблюдать за ним со стороны – как будто живет с комом в горле, при котором невозможно набрать новую порцию воздуха. Так и соседствуют двое близких людей в своей маленькой стране, где сегодня разруха – почти пепелище: Юлия Николаевна – с чувством непроходящей обиды на Диму и сам он, переведенный в статус «мальчика с плохими генами».

Первым нарушил молчание Дима, он спросил у Юлии Николаевны:

– А ты меня в интернат не отдашь? Не отдавай, пожалуйста, только я совсем не знаю, как бороться с плохими генами. Скажи мне, как это делать, и я постараюсь.

После этих слов сына Юлия Николаевна впервые за все время, прошедшее после его побега, заплакала. Может, все же усомнилась в неколебимой своей правоте?