«Под вечер на дальней горе…»

Впервые о Данииле Дмитриевиче Жуковском я услышала в Крыму — осенью 1996 года на конференции, посвященной сёстрам Аделаиде и Евгении Герцык, его матери и тёте. Международная конференция «Герцыковские чтения» регулярно проходит в Судаке, и, кстати, очередная конференция состоится совсем скоро — в начале нынешнего сентября. Одна из организаторов конференции — Татьяна Никитична Жуковская, внучка Аделаиды Казимировны и племянница Даниила.

Аделаида Казимировна Герцык — поэт, прозаик, психолог, незаурядная личность. Её сестра Евгения —  философ, собеседница Николая Бердяева, Льва Шестова, Вячеслава Иванова, автор замечательных воспоминаний. Отец Даниила Дмитрий Евгеньевич Жуковский до революции занимался изданием философской литературы и журнала «Вопросы жизни», был учёным-биологом. Всех этих выдающихся людей преследовали в годы советской власти, их имена постарались забыть. Заговорили о них в эпоху перестройки. И какие пласты культуры, какие высоты человеческого духа открылись нам!

Даниил родился 5 (18) августа 1909 года во Фрайбурге, сказочном немецком городе, где мне довелось побывать и где сохранился дом, в котором жила семья Жуковских. Годы детства Далика были прекрасны — его очень любили родители, ему дали раннее блестящее образование и воспитание, в домах (московском и судакском) часто гостили многие известные люди, ставшие гордостью России и мира: Максимилиан Волошин, Валерий Брюсов, Лев Шестов, Николай Бердяев, сёстры Цветаевы, София Парнок, Алексей Ремизов, Вячеслав Иванов… Читали стихи, издавали свой журнал «Бульвары и переулки», а сколько споров было!

Всё изменил 1917 год. На вопрос анкеты ГПУ «Что вы делали во время революции?» Даниил отвечает: «Был ребёнком».

В начале 1920-х он пережил страшный голод и холод в родном судакском доме. Его младший брат Никита просил родителей дать ему хлеба или убить. Потом — ранняя внезапная смерть матери Аделаиды Казимировны в 1925 году. Отца сослали в Вологду. Семнадцатилетний Даниил поступил в Крымский пединститут на физико-математическое отделение, жил самостоятельно (Никиту взяли знакомые). Круг его интересов был широк: математика, поэзия, теория стиха, психология. После окончания института Даниил поселился у тёти Евгении Казимировны в Кисловодске, где преподавал математику, общался с поэтами. В 1931-1934 годах отец и сыновья объединились в Иваново. Дмитрий Евгеньевич, получивший запрет на жительство в больших городах и находившийся под наблюдением НКВД, работал в лаборатории медицинского института, Никита учился в том же медицинском институте, а Даниил преподавал рабочим математику и физику.

В 1934-м Даниил переезжает в Москву — здесь более насыщенная, более интересная жизнь. Он поступает заочно в МГУ, учительствует, участвует в работе литературных кружков, пишет стихи и сонеты, занимается переводами. В том же году Даниил женится на замечательной женщине, которая была намного старше его, — Анне Ивановне Ходасевич, оставленной жене знаменитого поэта. Они невероятно счастливы, у них появляется «свой» дом. Но рок, нависший над семьёй, неумолим. Свою трагическую судьбу Даниил предчувствовал, иногда просыпался ночью от ужаса, писал пророческие стихи. 1 июня 1936 года его арестовали. Даниилу было только 26 лет.

Годом раньше он писал Евгении Казимировне: «Теперь для меня уже нет сомнения в том, что больше всего эпоха виновата в том, что я не пишу. Сейчас действительно просто стыдно петь соловьём, а я, по-видимому, именно так и пел бы… Весной было особенно страшно, когда каждый день приходилось вычеркивать из записной книжки адреса своих товарищей гибнущих…»

Обвинили Даниила Жуковского в «хранении контрреволюционных стихов Максимилиана Волошина» (а Волошина Даниил знал с раннего детства, их семьи дружили) и «измышлении о жизни советских людей» — где-то в разговорах он упоминал о замалчивавшемся голоде на Украине.

Первый приговор — пять лет. Но в тюрьме по очередному доносу он получил новое обвинение и новый приговор: расстрел. Казнили Даниила, скорее всего, 16 февраля 1938 года, в день рождения матери.

Сохранилось несколько писем Даниила Жуковского отцу из Орловской тюрьмы. Вот небольшие отрывки из них.

16 декабря 1937 года
Милый папа!

…У меня к тебе есть большая просьба, которая заключается в следующем: последние месяцы, имея много свободного времени, я стал думать над разными вещами, над которыми не задумывался на свободе, в частности, мне пришла в голову мысль подумать над одним математическим вопросом, который имеет непосредственное отношение к интересующим меня вещам, а именно о крайнем и среднем отношении, или о золотом сечении. У меня есть твёрдое убеждение, что в этом замечательном числе должны скрываться какие-то неизвестные законы, ибо его распространённость в растительном и животном мире не может быть случайной. Ты знаешь, что раковина улитки делится как раз в этом отношении, что листья на деревьях распределены по тому же закону, человеческое тело, кристаллы и т. д. А с эстетической стороны это таблица умножения для всякого архитектора. Как раз не так давно я говорил с одним архитектором по этому вопросу. Он сообщил, что нашёл тот же закон в музыкальных произведениях Моцарта и Бетховена. И, с другой стороны, вопрос о том, почему всё это так, по-видимому, остался совершенно открытым… Хотелось бы знать, насколько обширная литература существует по этому вопросу…

15 февраля 1938 года
Милый папа! Здравствуй! Опять от тебя долго ничего нет. Беспокоюсь. Последнее время я себя опять неважно чувствую. Рецидив того же, что было полтора года назад, только тогда болели руки, а теперь ноги. У меня, по-видимому, какая-то хроническая болезнь…

Из книг сейчас особенно интересного ничего не читаю. Вот только познакомился более детально с армянским поэтом Ованесом Туманяном, которого немного читал на свободе. Прочёл «Беседы о любви» некоего Фиренцуола эпохи Возрождения. Прочёл ли ты Дебор-Вальмор и о ней? Напиши своё мнение. Получил ли ты от меня письмо от 1-го? Спасибо за сведения о золотом сечении, которые получил от тебя. Пока прощай.

Твой Далик.

Это было последнее письмо Даниила перед расстрелом. Вероятно, он знал о приговоре и не хотел огорчить отца, поэтому и пишет о «хронической болезни».

Ему не исполнилось и 29 лет.

В своей недолгой жизни Даниил Жуковский, кроме стихов и писем, кроме учёбы и преподавания математики, успел также завершить два больших труда по теории стихосложения: «О ритме» и «Слово — Образ — Звук» (одна глава из этой работы была опубликована в журнале «Новое литературное обозрение» в 1992 году).

Написал он и совершенно замечательные, потрясающие умом и талантом «Мысли о детстве…» («Под вечер на дальней горе…»), случайно уцелевшие при его аресте. Но сколько человек в России и мире прочитали его стихи и прекрасную прозу? Загляните в эти удивительные страницы. Запомните талантливого доброго человека, вступившего в неравную борьбу со временем.