Под стук трамвайных колес. Лирические воспоминания о самом старом маршруте столицы

​Когда-то Москва была сплошь трамвайной. Электрические вагоны катили повсюду – и по центру, и по окраинам. Трамвай был частью жизни, и очень заметной – по рельсам не только добирались до мест назначения, в них спорили, выясняли отношения и даже влюблялись. А все началось с маршрута №6, который открылся еще в позапрошлом столетии.

Медь оркестра и важные персоныВажное событие произошло 6 апреля (25 марта по старому стилю) 1899 года. Разумеется, об этом с должной торжественностью сообщили все московские газеты. Пуск трамвая предварило молебствие с водоосвящением в электрическом парке, близ Башиловки, перед иконой Спаса Нерукотворного и другими святынями. Торжество почтили своим присутствием важные персоны, среди которых находились московский губернатор Александр Булыгин, городской почт-директор, тайный советник Константин Радченко, городской голова, князь Владимир Голицын, занимающий должность московского обер-полицмейстера полковник Дмитрий Трепов, гласные городской Думы.Загрохотал оркестр, многочисленные обыватели, обмениваясь восхищенными возгласами, разинув рты взирали на вагон, который пополз по рельсам. Они-то привыкли к конке…Первые трамваи были бельгийского производства. Они были простыми на вид – с деревянными сиденьями и «держалками» для стоящих пассажиров. Летом путешествие в них было приятным, зимой же поездка превращалась в сущее мучение – из-за пронзительного ветра и мороза. Печки? Да бог с вами, о них никто и не мечтал. Главное – добраться до места назначения. Да, чуть не забыл самое главное. Первый трамвайный маршрут пролегал от Бутырской заставы по Нижней, потом – по Верхней Масловке – до Петровского парка. Жаль, история не сохранила фамилию первого вагоновожатого…Трамваи были всегда набиты битком, поскольку ходили редко. Ну а те пассажиры, кому не хватало места в вагоне, пристраивались на «хвосте». Конечно, это было опасно, но зато бесплатно.Молодой и любопытныйВскоре шестой маршрут увеличил свою протяженность. В начале ХХ столетия трамвай ходил от Брестского – ныне Белорусского – вокзала по Петербургскому – ныне Ленинградскому – проспекту – опять же до Петровского парка, вокруг которого тогда теснились, представьте себе, дачи. Отменное было место для отдыха: воздух свеж, деревья росли густо, цветников было множество. Сюда, точно пчелы на мед, съезжались тысячи москвичей, желавших отдохнуть от шума городского. Со временем шестой маршрут протянулся дальше в центр – к Охотному ряду, оттуда – к Каланчевской, всегда запруженной народом, площади, потом – на Краснопрудную улицу. Рельсы трамвая вели до самых Сокольников, которые считались глухой, а потому опасной московской окраиной. Трамвай был молод, а оттого любопытен. Хотел увидеть всю Москву – тянуло его на Маросейку, Мясницкую, Тверскую улицы, Пушкинскую площадь. Трамвай мчался к Лубянке, на Покровку, в Китай-город, на Крутицкий вал, Зацепу. Вагоны походили на неутомимого путешественника – они объездили всю Москву и знали каждый заповедный уголок. Им, верно, хотелось постоять, хоть на минуту-другую перевести дух, полюбоваться домами, улицами, храмами. Однако трамвай находился при исполнении и был заполнен людьми, каждый из которых куда-то спешил. И вагоны без устали – с утра до ночи – трудились не покладая колес… Молчаливый вагоновожатый крутил руль, а кондукторша с сумкой – шумная и добродушная тетка, – наоборот, за словом в карман не лезла. Выкрикивала остановки, отрывала билетики от рулона, висящего на груди. Кстати, тогда за билет платили в зависимости от расстояния. «Зайцев» и пьяненьких мужичков кондукторша укоряла, старикам и мамам с детьми помогала. Маршрут она знала назубок и охотно подсказывала приезжим нужную остановку и где сделать пересадку. И пассажиры были словоохотливыми. Знали все, что происходит в Белокаменной, делились старыми, покрытыми пылью историями. Автор этих строк лет этак двадцать назад выслушал красочный, набитый подробностями рассказ сторожила. По сути дела, это были устные мемуары о том, что в нашем славном городе было, да сплыло. Потом я долго жалел, что поленился по горячим следам записать сказания почтенного москвича.«Все живем, билеты отрываем»Небольшое отступление. Трамвай автор считает другом детства. Впрочем, эти чувства присущи многим… Рядом с моим домом у подножия Электрозаводского моста проходил маршрут «семерки», пролегавший от Курского вокзала до Сокольников, и я часто ездил на этом трамвае. И потому добрые «морды» уличных электричек вспоминаю с умилением.Электрические машины были разных марок: М-38 – с большим ветровым стеклом, покатым «животом» и одним большим глазом-фарой; МТВ-82 – двуглазый и со стеклом поменьше. Пассажиры восседали на жестких кожаных сиденьях, те, кто стоял, держались за ремни, свисавшие сверху. Помню еще один трамвай – двухвагонный КМ, совсем «старик», выпуска тридцатых годов, с деревянными сиденьями-лавочками и отодвигающейся в сторону дверью.Трамвай воспевали многие поэты, среди них – Сергей Баруздин:Молодой, веселый, звонкий, В желто-красной одежонке,С номерком на голове…Колесил по всей столице.Все довольны были им.Был он самой важной птицей.Был трамвай незаменим.И другие стихотворцы воспевали московский трамвай. Булат Окуджава: «Раскрасавец двадцатых годов, / Позабывший про старость и раны…» Юрий Визбор: «Да здравствуют московские трамвайщики! / Рассветных судеб временный причал…» Владимир Высоцкий: «Все живем, билеты отрываем, / Все по жизни едем трамваем…» Александр Городницкий: «И у Ваганькова трамваи сонные, / Как лошади усталые, стоят…»Неожиданный поворот – вполне «трамвайное» слово – в стихах Олега Столярова:Спеши, спеши, соединяя День с ночью, с мигом – целый мир… Судьба великого трамвая Звучит, как арфа неземная -Жаль, про трамвай не знал Шекспир!  В деревню – с ветеркомВернемся к «шестерке». Еще шла война, а мирные заботы уже наполняли жизнь. В 1944 году рельсы трамвая протянули на северо-запад. Состав из двух вагонов побежал от Ленинградского проспекта за московские пределы – в Тушино, которое было отдельным городом. Конечную остановку устроили на Восточном мосту – там трамваи стояли, словно усталые лошади, прикатившие на водопой. Вагоны «отдыхали» прямо у берегов Обводного канала… Потом маршрут снова, в который уже раз, изменили: от площади Марины Расковой «шестерка» отправилась через Ленинградский проспект, мимо старинной усадьбы Покровское-Стрешнево в Захарково – в то время оно было деревней.Еще шла Великая Отечественная, однако Москва стирала с себя приметы сурового времени. На Тушинском аэродроме стояли, задрав в небо стволы, зенитки, на Волоколамском шоссе топорщились противотанковые ежи, но народ уже расправлял плечи, улыбался. Чуть ли не каждый день над Москвой грохотали салюты в честь очередного взятого на западе города… В пятидесятые-шестидесятые вагоны проходили по улице Свободы и, наверное, не переставали удивляться. Вдоль линии рушились ветхие бараки и деревянные домишки, на их месте вырастали многоэтажные дома с большими окнами и толстыми стенами. А в квартирах новоселов ждали невиданные доселе удобства: сверкающие кухня и ванная, где из кранов день и ночь текла холодная и горячая вода.По загадочному маршрутуНынешний маршрут «шестерки» – 34 остановки, или 45 минут (если без заторов) в пути. Нынче трамваи новенькие, ухоженные, почти бесшумные, с мягкими сиденьями. Бегут легко, без одышки. Не чета дребезжащим, тихоходным предкам. Но все равно «старики», которые часто мелькают в фильмах, московским старожилам дороги… Сейчас вряд ли отыщется охотник проехать от конечной до конечной остановки на трамвае. Есть метро, которое куда проворнее трамвая. Но в подземелье вагоны бегут хоть и быстрее, но за окном кромешная, скучная тьма. А поездка в вагоне с дугой дарит несравнимые ощущения – можно наблюдать кипучую столичную жизнь, заодно размышляя. К тому же у «шестерки» маршрут причудливый, даже местами загадочный. На участках улица генерала Панфилова – Пехотная и улица академика Курчатова – Покровское-Глебово трамвай скользит через лесную чащу, почти как в сказке. Есть короткий, гулкий участок по тоннелю над каналом имени Москвы, когда вагоны подрагивают и становится немного боязно от мысли, что над головой нависла многометровая толща воды. Потом машина, задрав нос вверх, взлетает на путепровод, вписанный в транспортную развязку. Того и гляди трамвай прыгнет в небо!Зимой вагоны бесшумно плывут вдоль снежной полосы рядом с парком Покровское-Стрешнево, как на картине импрессиониста. Летом по оконному стеклу стучат ветки и весело подмигивает солнце, словно призывая: выйдите на Новопоселковой – название-то какое, стариной пахнет! – да окунитесь в теплую водичку канала. А когда взбодритесь, продолжите свой путь. «Аннушка-вострушка»Хочется вспомнить добрым словом еще один маршрут московского трамвая – «А», ласково прозванного горожанами Аннушка. Это символ Москвы, один из самых известных маршрутов не только в столице, но и во всей России: «Аннушка, Аннушка-вострушка, / Сколько мы с тобою провели минут!..» Между прочим, в этом году у маршрута юбилей – он открылся 105 лет назад, в 1911 году. В то время трамвай ходил по кольцу. «Линия была нарядная, театральная и магазинная, и пассажир был иной – интеллигентный и чиновный», – писал Константин Паустовский, который в молодости работал вагоновожатым на этой линии. В 1936 году кольцо разомкнули и трасса изменилась, а в конце ХХ века ее и вовсе ликвидировали. Однако в 1997 году во время празднования 850-летия Москвы столичные власти маршрут «А», к радости горожан, восстановили. Вагоны «А» идут от Калужской площади до Чистых прудов, и пассажиры видят из окон многие достопримечательности города. Можно вспомнить, что в Москве проходил маршрут «Б» по прозвищу Букашка, запущенный в 1912 году. Но его «жизнь» давно оборвалась – в 1937 году рельсы в центре сняли и на смену трамваю пришел троллейбус с таким же номером….Трамвай вдохновлял не только поэтов, но и художников, кинематографистов. Он становился «действующим лицом» многих фильмов. В их числе – «Наваждение», «Приходите завтра», «Место встречи изменить нельзя», «Покровские ворота», «Мастер и Маргарита», «Девушка без адреса», «Комсомольцы-добровольцы». И это только часть «трамвайных» картин.Наверняка у каждого из москвичей есть свое памятное путешествие, любимая остановка. Кусочек жизни, который то мерцает, то гаснет в памяти – под тихий стук трамвайных колес.