Под сенью Царского Села

Самое интересное в том, что “отец” этой школы происходит вовсе не из педагогической среды. Петербуржец Сергей Гутцайт скорее известен в среде предпринимателей города на Неве. Но есть в его биографии не совсем обычный штрих, основанный не на производстве материальных ценностей и не на зарабатывании денег. Он является создателем необычной школы, в которой учатся только мальчики. И фактически один содержит это учебное заведение, выплачивая высокие зарплаты педагогам и не беря ни копейки за обучение и проживание со своих маленьких питомцев.

Школа “Надежда”, так официально называется это учебное заведение, находится в чудном пригороде Петербурга – Павловске. Рядом – всемирно известный дворец-музей, великолепный парк, буквально под боком – старинная крепость, Бастион императора Павла. Увы, ныне от бывшей резиденции гроссмейстера Мальтийского ордена, которым был Павел I, остались одни руины.

Если смотреть с этих руин, то взор определенно задержится на высокой башне, стоящей по другую сторону дороги, потом спустится к двухэтажному зданию, примыкающему к этой башне. Первый этаж каменный, второй – деревянный. Это дача русского архитектора Александра Брюллова, брата знаменитого художника Карла Брюллова. Именно здесь живут и учатся 18 мальчишек 10-11 лет.

Неподалеку от Павловска – другой царственный пригород северной столицы. Царское Село, парадная резиденция российских императоров, где в 1811 году по Указу Александра I был открыт знаменитый Царскосельский лицей, прославленный именами Пушкина и его друзей-лицеистов.

– Наша школа, если хотите, – это модель Царскосельского лицея в современных условиях, – говорит Сергей Гутцайт. – Единственное различие в том, что Лицей был основан на государственном уровне, а нашу школу учредило “частное лицо”, ваш покорный слуга. Но задачи у этих учебных заведений, разделенных почти двумя веками, схожие: дать мальчикам хорошее образование, прекрасное воспитание и сделать их патриотами своей Родины. Словом, вырастить граждан с высоким чувством ответственности, которые по окончании нашего лицея будут соответствовать самым высоким требованиям, предъявляемым обществом к высокопоставленным чиновникам и политическим деятелям, вплоть до президента. И мы даже вышли с ходатайством о присвоении школе имени великого сына России, товарища Пушкина по Лицею, канцлера Российской империи Александра Михайловича Горчакова.

Первый набор

В отличие от первых лицеистов-дворян,18 мальчиков школы “Надежда” – самые обычные российские дети. Причем не только из ближних пригородов Петербурга – Пушкина и Павловска, но и дальних районов Ленинградской области – Подпорожского и Лодейнопольского.

Как оказались мальчишки из “медвежьего угла” в столь “привилегированном” учебном заведении – статья особая. Дело в том, что господин Гутцайт имеет деловые интересы и в тех краях. Мало того, что он владеет ресторанами в Павловске и Пушкине, так он еще и возродил (точнее отстроил заново) старинную деревню Верхние Мандроги на берегу Свири и наполнил ее “русской экзотикой”, так любимой западными туристами. Теперь редкий теплоход с зарубежными гостями, идущий по Волго-Балтийской водной системе к Валааму и Кижам, не остановится у причала. Только в минувшую навигацию в Верхних Мандрогах, хотя их еще нет на карте, останавливались почти 150 круизных теплоходов.

Сергей Гутцайт, как гражданин своей страны, исправно платит налоги как раз в тех местах, откуда он пригласил мальчишек в свою школу.

К слову, деньги, идущие на содержание школы во всех аспектах ее жизни и деятельности, можно сказать, “текут” как раз из Верхних Мандрогов. Деревня для интуристов – дело хотя и не слишком прибыльное, зато весьма надежное.

Деньги – пахнут

Мама и папа, воспитавшие мальчика Сережу в далекой от берегов Балтики Одессе, научили сына понимать, что есть ценности истинные, а есть мнимые. С тех пор он знает, что образование относится к первым, а дорогая одежда – ко вторым. И он надеется, что дети, которые окончат его лицей, будут исповедовать те же ценности, которые исповедует и он, – истинные.

Он считает себя человеком без особых претензий:

– Просто строить бизнес, чтобы стать богаче, покупать какие-то вещи или что-то еще, мне не представляется ни интересным, ни целесообразным. И когда у меня появились не слишком большие, но надежные, стабильные деньги, я решил, что они могут стать источником финансирования моей безумной идеи. Я ведь понимал, что создание школы в одиночку – это экстремальная идея на грани и фанатизма, и фантастики.

Вопреки поговорке Гутцайт считает, что деньги – пахнут, что их нужно зарабатывать не всяким способом. Но от заработанных им и вложенных в школу денег не нужно отмываться ни ему, ни его мальчишкам. Так что, если и это запомнят и два его сына, и 18 его воспитанников и передадут это своим детям, он будет рад.

Требуется Малиновский или Энгельгардт!

Гутцайт не скрывает, что ведомый своими благими порывами идет по выбранной стезе на ощупь, интуитивно. Конечно, есть у него в школе ядро педагогов, с которыми он и пустился в плавание. Команда есть, а вот капитана, считает учредитель школы, еще нет. Нет человека, которому бы он передал штурвал, а сам отошел бы в сторонку, став “капитаном-наставником” или просто оставаясь “судовладельцем”.

“Судовладельцу” нравятся морские аналогии. Наверное, потому, что по образованию он близок к морю и кораблям – после физико-математической школы оканчивал Одесский институт инженеров морского флота. Тот самый, что оканчивал и другой, куда более известный одессит – Михаил Жванецкий.

– Мы с Михаилом большие приятели, – не без гордости, но между делом заявляет бывший одессит, давно осевший на берегах павловских речушек Тызлы и Славянки.

Вся педагогическая гвардия Питера и Москвы поставлена им на ноги и даже на уши. Ему звонят и пишут из разных городов и весей России и ближнего зарубежья. “Капитана” лицея “ищут прохожие, ищет милиция”, но все никак не могут найти.

– Функция такого человека – стать систематизатором, – говорит Гутцайт. – Его задача – до конца понять, принять и отнивелировать ту идеологию, которая довольно путано существует у нас в головах. Ее надо очистить от плевел и внедрить в жизнь. Человек 10 или 110, но такие люди в России есть. Но как найти их? Тут может помочь “Учительская газета”. Вероятность того, что мы найдем такого лидера, существует. Лучше, чтобы это был мужчина лет 40-50, который мог бы всю свою жизнь посвятить детям. Это может быть и одинокий человек, и семейный – жилье мы предоставим в любом случае. Правда, семье придется смириться с тем, что школа у него будет на первом месте.

Нужно так, как это было в Царскосельском лицее – школе требуется свой Малиновский или Энгельгардт. Чтобы этот человек мог полностью посвятить себя достижению наших совместных целей. И чтобы его нравственные качества и его творческий потенциал соответствовали бы тем высоким требованиям, которые мы предъявляем к этому лидеру. Это должна быть высокоинтеллектуальная личность, интересующаяся многими вещами, причем с высоким уровнем профессионализма. Он может быть педагогом по образованию, а может – по призванию. Главное, чтобы он разделил наши педагогические воззрения по воспитанию из мальчишек достойных граждан страны – образованных и пытливых, которые бы стали служить Отечеству, как служили ему Пушкин, Горчаков, Дельвиг, Кюхельбекер…

Дорогие мои мальчишки

Снежная крепость, еще недавно стоявшая во дворе, растаяла от дождей. И лыжня уже не лыжня даже в Павловском парке. То ли зима, то ли весна? Неуютно на улице. Другое дело школа, их дом, обжитый за полгода.

Начало уроков здесь отбивает рында – корабельный колокол. И в столовой какой-то морской, точнее “нахимовский запах”. Как и в военно-морском училище, здесь на столах разложен чеснок: ешьте, ребятки, и не болейте. У всех закрытых учебных заведений есть, видно, что-то общее.

Мальчишки сидят за одними столами с преподавателями – кто как сядет. Мы сели за столик, где обедал лишь один лицеист.

– Меня зовут Саша Колосов, – представился он.

– А где ты раньше учился?

– В Пушкине, в 403-й школе.

– Ну и как тебе живется здесь?

– Нормально, на выходные домой хожу.

– А кто твой сосед?

– Илья Ветов из Лодейного Поля. Вот будут весенние каникулы, может, съезжу к нему домой, а он у меня дома погостит…

Живут мальчики по два человека в комнате. Двухъярусная кровать, рабочий стол, стулья, небольшой гардероб, душевая, туалет. Просто, но уютно. Огромный класс на втором этаже вмещает всех, ведь класс – всего один. Года через 3-4 будет новый набор, и эти ученики станут старшими.

– Разговоры о школе я стал вести года два с половиной назад, – вспоминает Сергей Эдидович. – Потом с корифеями педагогической науки Питера, назову лишь одного – профессора Олега Ермолаевича Лебедева, начали писать первую программу. И лишь потом стали общаться с потенциальными учениками. Ездили в школы, самые обычные, рассказывали ребятам о будущем лицее.

Педагоги встречались с родителями, проводили вместе с психологами тестирование, определяли первый набор. Планировалось, что он будет больше, но оказалось, что есть ребята, которые просто не могут в этом возрасте жить в условиях общежития. Вот они-то, по показаниям психологов, и не прошли.

Полтора года продолжалось взаимное приглядывание. На каникулах все мальчишки приезжали в Павловск на сборы, привыкали друг к другу. Ставили спектакли, устроили даже КВН… А с ними продолжали работать учителя, психологи, врачи.

Впервые как ученики одной школы, одного класса они встретились 1 сентября 1999 года, но сели не за парты, а… в поезд. И отправились в “Артек”: все – и ученики, и педагоги – поехали в знаменитый лагерь в Крыму за счет учредителя школы. Шиковать незачем, поэтому добирались по железной дороге, а не самолетом. Пробыли они там три недели, занимаясь и отдыхая, потом вернулись в Павловск и начали по-настоящему учиться. Может быть, так будет теперь начинаться каждый учебный год, а может, ребята просто пойдут в поход по Крыму.

На мой вопрос, не было ли “бунта на корабле”, педагоги сказали, что эксцессов нет, хотя мальчишки есть мальчишки, и кое-какие выяснения отношений порой случаются.

Сначала думали принимать с первого класса, но затем, поразмыслив, пришли к выводу, что нужно начинать с 10 лет, с четвертого года обучения. Три года ребята проучились в начальной школе дома плюс “пустой” четвертый класс и пошли здесь в пятый. Все мальчишки – 10-летние, лишь один Дима Румянцев младше всех на год:

– А я как услышал от своего дедушки, который тут преподает, о создании лицея, так все лето занимался после второго класса и сдал все предметы за третий.

О роли личности в истории школы…

Сначала Гутцайт (похоже, счастливой для этих мальчишек оказалась его фамилия, означающая “хорошее время”, “доброе время”) выстроил в Павловске, неподалеку от вокзала, ресторан “Подворье”. Он не приватизировал ничего, что принадлежало раньше государству, – все строил с нуля. Наладив это дело, Сергей Эдидович заскучал. Еще у него есть небольшая строительная фирма, которая возводит все, что нужно хозяину. Вот взял Гутцайт, к примеру, и на собственный риск и свой же кошт восстановил в Павловском парке здание Музыкального салона (“он разрушался, а я не мог смотреть”). Почти такая же история случилась и с нынешним зданием школы.

Это здание, дачу Александра Брюллова, Гутцайт называет “одухотворенным”, и я с ним согласен: сколько раз, бывая в этих местах, любовался им. И вот эта дача все время попадала в руки нерадивых арендаторов и все больше ветшала.

Гутцайт был еще только на подходе к осуществлению своей школьной мечты, и вдруг (что это – судьба?) раздался телефонный звонок. Заместитель начальника управления Государственной инспекции по охране памятников Ольга Владиславовна Таратынова, прослышав про добрые дела Гутцайта-реставратора, предлагала взять в долгосрочную аренду памятник архитектуры – дачу Александра Брюллова.

– Сначала я отказался, а потом стал напряженно думать. Если откажусь, а потом все же решу создать школу, то не будет ли поздно? И я согласился.

– Вариант размещения на даче Брюллова небольшой школы оказался оптимальным использованием здания, – говорит Ольга Таратынова. – Прежняя планировка и интерьеры уже давно были утрачены, здание разрушалось. А сейчас оно живет, у арендатора есть желание работать в нем, реставрировать его. Сама идея создания там школы оказалась очень заманчивой, и мы прямо-таки сопереживаем им всем… Разработаны проекты восстановления двух утерянных флигелей во дворе. В трехэтажном здании старой больницы по соседству школе отдали третий этаж и половину первого. Там будут классы, мастерские, прачечная. Восстановив разрушенный дом первого коменданта Павловска, Гутцайт хотел бы сделать в нем квартиры для педагогов школы. Да и на развалины Бастиона императора Павла он поглядывает: разместить бы там культурно-спортивный комплекс – спортзал, кинозал, танцзал.

Танцзал? Не удивляйтесь. Хотя эта школа только для мальчиков, они с удовольствием общаются с особами противоположного пола – ходят на уроки бальных танцев в Дом культуры. А партнерши у них – будущие звезды подиума, их сверстницы из модельного агентства “Красотка”. Вот только жаль, что “красоток” на всех мальчишек не хватает, да и в гости их пока приглашать некуда. Вот был бы свой танцевальный зал…

Конечно, аппетиты аппетитами, но Гутцайт-финансист одергивает Гутцайта-реставратора и Гутцайта-учредителя. Денег таких пока нет. Но он очень надеется – будут. Уже загорается в нем надежда не только на собственные силы, но и на помощь близких ему по духу людей, которых он называет “наши попечители”.

…и о роли масс в этой же истории

Как я ни тщусь выставить Гутцайта эдаким одиноким рыцарем педагогики, он не соглашается, постоянно заявляя, что один в поле – не воин. Да, начинал один, но потом его школьная идея как магнит стала (и продолжает) притягивать все больше единомышленников – бизнесменов, политиков, чиновников. Одному такое дело не потянуть – всем миром лучше. Так что в финансовый ручеек из деревни Верхние Мандроги вливаются и другие ручейки, образующие, конечно, не бурный поток, но устойчивый канал денежных поступлений. Да и моральная поддержка “сильных мира сего” очень много значит.

Недавно во время своего приезда в Петербург в школе побывала вице-премьер Правительства России Валентина Матвиенко. По первой реакции здесь считают, что Валентине Ивановне в гостях понравилось. Можно предположить, что и она “заразилась” школой. Валентина Матвиенко появилась в школе не просто так – ей посоветовал туда направиться другой вице-премьер, Илья Клебанов, “заболевший” школой уже давно.

– Сейчас, когда школа создана, надо объединять вокруг нее людей, которые понимают меня и согласны помочь школе. Ведь с каждым может случиться все, что угодно, но школа должна жить и развиваться, несмотря ни на что. Благотворительный клуб, который построю в деревеньке Верхние Мандроги, объединит тех, кто станет попечителем школы.

Сейчас в клубе порядка 30 человек – весьма известных в Петербурге и России людей. И первый, кого называет учредитель школы и клуба, и есть вице-премьер Илья Клебанов, который так и сказал Гутцайту: “В этой связи можешь упоминать мое имя без всякого стеснения”. Среди попечителей Павловской школы – вице-губернатор Санкт-Петербурга, председатель Комитета по финансам Виктор Кротов, генеральный директор авиапредприятия “Пулково” Борис Демченко, генеральный директор ЛОМО Аркадий Кобицкий, генеральный директор “Ижорских заводов” Евгений Сергеев, руководители других предприятий города, бизнесмены, банкиры, крупные госчиновники.

Гутцайт мечтает, чтобы спустя годы членами клуба – попечителями школы стали ее первые выпускники, а потом и дети, и внуки этих 18 мальчишек. Сергей Эдидович рассчитывает, что многие из его выпускников вырастут государственными мужами. Его обрадовало, что мальчишки, общаясь с Валентиной Матвиенко, вели себя как равные с равной (“Ну почти”, – оговаривается он).

Они были первыми

История этой маленькой российской школы была бы неполной, если бы в ней однажды не возник персонаж, исторически и этнографически привязанный к ней. Что-то вроде английского гувернера или дворецкого с утренним призывом-приглашением: “Овсянка, сэр!”

Все было так и не так. Поначалу, чтобы убить двух зайцев, господином Гутцайтом был нанят повар-американец. Увы, оказалось, мало быть просто “хорошим парнем”, чтобы работать здесь. После этого не слишком удачного опыта учредитель школы обратил свое внимание на страну, являющую собой пример в области закрытого мужского образования – Англию.

На берега туманного Альбиона отправили самого настоящего шотландца русских корней по имени Владимир Леонидович Томсон. Мистер Томсон. Он должен найти нового носителя классического английского языка. И обязательно знающего русскую историю, а лучше – и царскосельскую проблематику XIX века. Словом, родственную английскую душу.

Новый англоговорящий педагог будет прививать российским воспитанникам не только подвой с “шекспировского древа”, но и “веточки” современной европейской цивилизации. Современному Царскосельскому лицею требуется интеллектуал с дипломом Оксфорда или Кембриджа – на меньшее здесь не согласны.

Постоянных учителей в школе пока семь человек: две женщины и пятеро мужчин. Их самооценка и квалификация настолько высоки, что и их зарплата в несколько раз превосходит среднюю зарплату петербургского учителя. Здесь преподают профессора петербургских вузов. Член-корреспондент РАО Владимир Георгиевич Маранцман ведет курс мировой художественной культуры, естественные науки – Галина Владимировна Руссо, имеющая собственную авторскую программу. Астрофизик Борис Константинович Трахтенберг ведет математику и физику. Другой астрофизик – Александр Станиславович Цветков начинает преподавать информатику, у него тоже своя, получившая одобрение профессионалов методика…

В этой школе даже у уборщиц большие зарплаты.

– Если мы хотим получить хороший результат, то людям нужно хорошо платить, – говорит Гутцайт. – Если ты делаешь вид, что хорошо платишь, то люди делают вид, что они у тебя работают.

Cоздатель нового лицея собирается учредить высокие стипендии для лучших в Петербурге студентов-педагогов:

– В нашей школе зарплаты учителей всегда будут соответствовать заработкам хороших юристов, – резюмирует Сергей Эдидович. – Работа учителя должна стать самой престижной в России.

Последний аккорд

В столярных мастерских, созданных в здании рядом со школой, командует высококлассный модельщик. Пока он занимается реставрацией старой мебели, которую Гутцайт покупает в комиссионных магазинах для своей школы. Но и перед ним стоит высокая цель, поставленная Сергеем Эдидовичем: через пять лет он вместе с учениками, которые будут трудиться в этих мастерских, должен построить ботик Петра I, называемый “дедушкой русского флота”, в натуральную величину. Его торжественно спустят на воды Мариентальского пруда в Павловском парке. Юный царь Петр начинал, как всем известно, свои великие дела с детских забав – строил потешные суда, собирал потешные полки… А потом строил и собирал великую Россию. Так и нынешним мальчишкам не суждено ли через несколько лет преобразовать свою страну, служению которой их готовят, как и прежде, смолоду.

Борис РОВДА

Санкт-Петербург

Фото Юрия ФАЙНБЕРГА