Под любимым флагом “авось” Когда жизнь страхует только собственный страх

Под любимым флагом “авось”

Когда жизнь страхует только собственный страх

Этим летом я встретилась с двумя австралийскими студентами, решившими пересечь Россию на велосипедах. Информационную поддержку смельчаков взяла на себя их школьная учительница информатики, финансовую – в том числе страховку – 38 известных фирм, ставших спонсорами. По признанию самих ребят, чем больше их пугали опасными российскими дорогами, точнее – бездорожьем, тем сильнее они рвались в путь. У их путешествия высокая общественная цель – изучить школьное дело в России и возможности Интернета. Но главное неукротимое стремление молодости – испытать себя в экстремальной ситуации, насладиться свободой и самостоятельностью.

Восторг перед жизнью, упоение собственной смелостью в минуты крайней опасности, наверное, тоже формируют душу, личность, жизненную позицию. Мне не раз в молодости довелось испытать такие мгновения, пьянящую радость победы над опасностью, поэтому, вероятно, я отпускала своих дочерей в рискованные экспедиции по Енисею, Алтаю, тундре, заснеженной Горной Шории…

Но вот сегодня не отпустила бы. Город сегодня хоронит красивого, обаятельного мальчика – внука известного сибирского писателя. Дед тоже трагически погиб несколько лет назад. А в прошлом году при неясных обстоятельствах умерла мать этого юноши. И вот – грозна поступь рока – юноша, студент-первокурсник востоковедческого отделения университета, погиб в июле на летней археологической практике на Алтае.

Смерть всех ставит в тупик, особенно внезапная: “западня”, как определила в стихах об этом трагическом дне известная сибирская журналистка Замира Ибрагимова, и в самом деле – западня. Мальчик с детства страдал эпилепсией и астмой, но скрыл это, чтобы поехать со своей студенческой группой на раскоп в знаменитую Денисьевскую пещеру. И там у мостков неглубокой горной речки его и нашли – разбившегося и захлебнувшегося. Еще сутки за его жизнь боролись в реанимации. И никто за эти сутки не связался с отцом, с бабушкой. Отца пригласили лишь на опознание…

Когда умирает близкий, ищешь свою чудовищную вину перед ним. Когда умирает внезапно молодой человек, все терзаются вопросами “почему” и “кто виноват”. Телефон в корпункте в те дни не смолкал: почему больного взяли в экспедицию, была ли эффективная медицинская помощь, почему семья отпустила мальчика в рискованное путешествие, как была организована практика? Горестные вопросы задавали родители школьников и студентов, преподаватели, коллеги.

– У моей дочери опасное хроническое заболевание, – кричала в трубку чья-то рыдающая мать. – В деканате сказали, что практика для всех обязательна и, если она не поедет со всеми, ей не дадут диплома… Сегодня вузы либо отказываются от практики – нет денег на ее финансирование, либо допускают в ее организации много элемента стихийности, но не предоставляют студенту целесообразного выбора, вариантов, учитывающих особенности здоровья и возможную специализацию.

Не правда ли, звучит парадоксально: “скрыл свою болезнь от врача”? Но тем не менее это уже привычная реальность. Нет ничего проще, чем получить справку о том, что ты здоров, у знакомого, да хотя бы и случайного врача. Больших терзаний совести у наследников Гиппократа в такой ситуации нет: радостно улыбающийся пациент выглядит практически здоровым. Более того, при мне молодой человек с явной близорукостью удачно вымогал у участкового окулиста справку о своем стопроцентном зрении для поступления на курсы монтажников – верхолазов. Если за фальшивый больничный лист грозит хотя бы гипотетическое наказание, то фиктивную справку “здоров” и преступлением не считают: “Пациент обманул врача, бывает…” Дело в том, что нет банка данных о здоровье каждого человека, хоть поликлиники постепенно компьютеризируются. Рухнула и старая система диспансеризации, работа эта больше не финансируется. Как в образовании победил принцип “учить только тех, кто хочет учиться”, так и в медицине торжествует постулат “хочет жить – будет лечиться, не хочет – лечить бесполезно”. Как известно, подростки лечиться не хотят, врачей избегают. Да разве они одни? В тот скорбный день, когда хоронили Илюшу, на разных кладбищах города хоронили еще трех моих знакомых, в том числе подругу и замечательного геолога Люсю Константинову, умершую внезапно и необъяснимо. Никто из них к врачам не обращался в течение последних нескольких лет: теперь многие предпочитают лечиться… в аптеке по бесплатному совету провизора.

И в профсоюзах больше нет доверенного врача и инспектора по охране труда. Созданная региональная служба соцстраха малыми силами ведет огромный объем всей работы, не специализируясь на образовании или детстве, как раньше.

В одной из школ мальчик умер за партой накануне трудного туристского поход. У него была справка: “Здоров, к походу допускается”.

– Какое счастье, что он умер не во время похода, – сказал побледневший учитель географии. Больше о справке никто не вспоминал.

В другой школе девочка погибла во время обязательного осеннего кросса: в него ставят всех подряд, в любую погоду… Детский праздник в майскую грозу, когда ребятишки в трико под проливным дождем танцуют перед восхищенными взглядами комиссии в плащах и под зонтами. А на другой день у школьников наступает разгул ангин. Почему этого не замечают охранники детства? А работа детей на пришкольном участке в 36-градусном пекле этого лета с последующими тепловыми ударами? А перевоз 60 детей в глухом автобусе, рассчитанном на 25 человек, так , что экскурсию по городу они потом называют “душегубкой”? Это стало возможным, это стало привычным. Почему?

В Томске несколько лет назад при перевозке детей в автобусе несколько подростков, не послушав совета учительницы, остались на задней площадке и в аварии получили тяжелые травмы. Классная руководительница, блестящий математик, немедленно подала в отставку, считая себя безмерно виноватой, не справившейся с функциями руководителя. “Это моя вина. Дети пострадали из-за моей неубедительности, я не имею права быть педагогом”, – повторяла она горячо. Обостренное чувство вины у интеллигентного человека.

Но интеллигентности не обучишь на курсах повышения квалификации или семинарах. А вот технике безопасности, охране труда, отдыха, спорта, творчества обучить можно. И детей, и врачей, и педагогов. Сегодня это лишь формальная общественная обязанность: назначают уполномоченного по охране труда, записывают пункт в коллективном договоре и – забывают. До трагедии…

Каждый год карабкаются в горы и сплавляются по горным рекам неподготовленные, плохо оснащенные и не застрахованные от несчастного случая группы подростков. И каждый год кто-то гибнет. А в вузах предпочитают замолчать трагедию. Замолчали несколько лет назад даже гибель руководителя практики, защищавшего студенток от назойливости случайных кавалеров. Назвали все несчастным случаем в быту… Застрахован руководитель практики тоже не был.

Довелось мне как-то сплавляться по гремящей Катуни с участниками международного подросткового лагеря. Американцы были несказанно удивлены, что нас не сопровождают ни вертолет, ни машина “скорой помощи” по берегу, ни бригада инструкторов – спасателей с техническими страховками. Французские скауты вернулись с полдороги, обнаружив, что нет запаса питьевой воды, а пить из сомнительных источников они отказались. Уровень гигиены и ответственности за безопасность своей и чужой жизни был у них совершенно иной, чем у сибиряков, хотя все это были приверженцы экстремальных видов спорта. И, конечно, каждый из них был застрахован на кругленькую сумму. Что кажется диким российскому школьнику или студенту.

Словом, лето, которое всегда бывает отмечено гибелью детей в лагерях, на электричках, в экспедициях, на практике, вскрывает комплекс проблем, от которых зависят безопасность, здоровье, жизнь обучающихся в школах и в вузах.

Врач, формально выдавший справку “здоров”, руководитель практики, не управляющий ситуацией, водитель автобуса, нарушающий правила перевозки детей, инструктор, не требующий страхового полиса у любителей риска, управленческие решения, законодательные акты, не способные предотвратить гибель детей в мирных условиях, – это все частности, складывающиеся в отвратительную мозаику невежества и самодовольного легкомыслия. Невольно думаешь, что введение в школах “Основ безопасности жизнедеятельности” никого ничему не научило: педагоги подчас не умеют защитить от гибельного несчастья ни детей, ни себя.

Образовательный корабль движется по заминированному морю жизни под популярным российским флагом “авось”.

Галина Фролова

Новосибирск