На чтение: ≈ 15 мин.Идея, что ребенок должен меня слушаться, кажется мне настолько же абсурдной, что и идея о послушании пожилого человека. С какой стати человек должен меня слушаться? Я же никого не слушаюсь.
Две главные ошибки
Ребенок – это человек
Первая ошибка заключается в том, что родители воспринимают своих детей как детей. А они не дети, они люди. Каждый ребенок совершенно справедливо воспринимает себя человеком. В слове «ребенок» есть указание на неполноценность: ребенок – это как бы недочеловек. Особенно ярко это видно в юридическом синониме понятия «ребенок» – «несовершеннолетний».
Существуют две крайности. Одна была характерна для прошлых веков: отношение к ребенку как к взрослому. Раньше считалось, что ребенок – это взрослый, только временно маленького размера. В наше время существует другая крайность: отношение к детям как к инопланетянам, которые абсолютно отличаются от взрослых. Детская психология, педиатрия, ювенальная юстиция… Дети сегодня обособлены от общества сильнее, чем в первобытных племенах до инициации.
Истина, как всегда, посередине. Ребенок имеет вполне определенные физиологические отличия от взрослых в разных возрастах со всеми вытекающими отсюда юридическими, медицинскими и хозяйственными последствиями. Но в пространстве человеческих отношений возрастная физиология ничего, по существу, не меняет, а придает отношениям лишь небольшую специфику. Разговаривать с пятилетним и пятидесятилетним человеком обычно приходится по-разному. Но, в сущности, в обоих случаях я просто общаюсь с человеком. Причем иногда разговор с пятилетним проходит интереснее, чем с пятидесятилетним человеком.
Первая ошибка заключается в том, что родители воспринимают своих детей как детей. А они не дети, они люди. Каждый ребенок совершенно справедливо воспринимает себя человеком. В слове «ребенок» есть указание на неполноценность: ребенок – это как бы недочеловек. Особенно ярко это видно в юридическом синониме понятия «ребенок» – «несовершеннолетний».
Существуют две крайности. Одна была характерна для прошлых веков: отношение к ребенку как к взрослому. Раньше считалось, что ребенок – это взрослый, только временно маленького размера. В наше время существует другая крайность: отношение к детям как к инопланетянам, которые абсолютно отличаются от взрослых. Детская психология, педиатрия, ювенальная юстиция… Дети сегодня обособлены от общества сильнее, чем в первобытных племенах до инициации.
Истина, как всегда, посередине. Ребенок имеет вполне определенные физиологические отличия от взрослых в разных возрастах со всеми вытекающими отсюда юридическими, медицинскими и хозяйственными последствиями. Но в пространстве человеческих отношений возрастная физиология ничего, по существу, не меняет, а придает отношениям лишь небольшую специфику. Разговаривать с пятилетним и пятидесятилетним человеком обычно приходится по-разному. Но, в сущности, в обоих случаях я просто общаюсь с человеком. Причем иногда разговор с пятилетним проходит интереснее, чем с пятидесятилетним человеком.
Ребенок не собственность
Вторая ошибка в том, что родители воспринимают своих детей как своих. Они говорят: «Мой ребенок». Моя собственность. «Почему мой ребенок меня не слушается?» Потому что он не ребенок и тем более не ваш. Это человек. Это другой человек, отдельный от вас, посторонний вам.
Нужно относиться к своим детям просто как к ближним. Нужно стараться быть настолько же щепетильным, тактичным и деликатным, как в отношениях с малознакомыми людьми.
Вторая ошибка в том, что родители воспринимают своих детей как своих. Они говорят: «Мой ребенок». Моя собственность. «Почему мой ребенок меня не слушается?» Потому что он не ребенок и тем более не ваш. Это человек. Это другой человек, отдельный от вас, посторонний вам.
Нужно относиться к своим детям просто как к ближним. Нужно стараться быть настолько же щепетильным, тактичным и деликатным, как в отношениях с малознакомыми людьми.
Послушание неэффективно
И еще один немаловажный момент. Послушание было и целью, и средством воспитания тысячи лет. Но за последние сто лет человеческое общество и воспитание вместе с ним кардинально изменились. Сегодня целью воспитания является самоопределение и самореализация ребенка.
Портрет выпускника основной школы из ФГОС: любящий, знающий, уважающий, осознающий, принимающий, познающий, умеющий, способный, активный, ориентирующийся, понимающий. И ни слова о послушании. Не должен современный ребенок быть послушным. Мир в наше время настолько стремительно меняется, что послушание уже не является адаптивной стратегией.
Ребенок вас не слушается, потому что он современный отдельный от вас человек.
И еще один немаловажный момент. Послушание было и целью, и средством воспитания тысячи лет. Но за последние сто лет человеческое общество и воспитание вместе с ним кардинально изменились. Сегодня целью воспитания является самоопределение и самореализация ребенка.
Портрет выпускника основной школы из ФГОС: любящий, знающий, уважающий, осознающий, принимающий, познающий, умеющий, способный, активный, ориентирующийся, понимающий. И ни слова о послушании. Не должен современный ребенок быть послушным. Мир в наше время настолько стремительно меняется, что послушание уже не является адаптивной стратегией.
Ребенок вас не слушается, потому что он современный отдельный от вас человек.
Понять, чтобы быть понятым
Стивен Кови в книге «7 навыков высокоэффективных людей» описывает пятый навык словами: «Сначала стремитесь понять, потом – быть понятым».
Неэффективные люди стремятся сначала быть понятыми, а потом начинают орать и возмущаться, что их умные слова никто не воспринимает.
Одна история из моей практики иллюстрирует важность и эффективность этого навыка.
Неэффективные люди стремятся сначала быть понятыми, а потом начинают орать и возмущаться, что их умные слова никто не воспринимает.
Одна история из моей практики иллюстрирует важность и эффективность этого навыка.
Что вы ей сказали?!
Я работал в социальном приюте для несовершеннолетних педагогом-психологом. Однажды меня вызвал заместитель директора по воспитательной и реабилитационной работе и описал ситуацию. В отделении первичного приема уже неделю находится девочка 17 лет, которая не хочет жить с отцом и стремится попасть в детский дом. Оснований для лишения родительских прав нет, поэтому ребенку лучше как можно быстрее вернуться домой и налаживать отношения с отцом. В течение недели девушке объясняли целесообразность возвращения домой много раз, все сотрудники, включая заместителя директора. Но ребенок стоял на своем: «Я буду жить в детском доме. Домой я не вернусь». Она никого не слушала. Мне поставили задачу убедить девочку вернуться домой.
Я пригласил ребенка в кабинет и два часа пытался понять: «В каких условиях живешь? Почему не хочешь жить с отцом? Какие планы на жизнь?» У меня была только одна цель – понять. Я слушал и спрашивал. На первой встрече я ни разу не пытался быть понятым, не дал ни одного совета, ни в чем не упрекнул ребенка, не оценивал ее решения и поступки. Только слушал и понимал. И понял.
На следующий день сотрудник отделения, в котором находилась девочка, спросила о прогрессе с этой воспитанницей. Я ответил, что ребенок поедет в детский дом. Моя коллега вспылила:
– Какой, к черту, детский дом?! Ей 17 лет, Кирилл Евгеньевич!
К коллеге я применил тот же пятый навык высокоэффективных людей: «Сначала стремитесь понять, потом – быть понятым». Я услышал и понял.
Затем пригласил ребенка в кабинет еще раз и сказал:
– У меня для тебя плохая новость: ты не отправишься в детский дом ни при каких условиях.
– Почему?
– Потому что тебе 17 лет. Через девять месяцев тебе будет 18, ты станешь совершеннолетней. В детских домах ребята живут до 18 лет. Процедура лишения родительских прав длится 6‑12 месяцев. Обычно орган опеки ждет информацию из нашего приюта пару месяцев. Если мы не можем уладить дело, то они начинают сами разбираться в ситуации и еще пару месяцев готовят заявление и документы в суд для лишения родительских прав. Суд рассматривает дело около 3‑6 месяцев. Далее Министерство социальной политики может 1‑2 месяца оформлять путевку в детский дом. Поскольку через 9 месяцев ты станешь взрослой, никто даже начинать эту процедуру не станет. Тем более что оснований для лишения родительских прав в понятиях статьи 69 Семейного кодекса нет.
– Что мне делать?
– Давай думать. Есть несколько вариантов, у каждого свои последствия, свои плюсы и минусы. Первый: остаться здесь, а когда тебе исполнится 18 лет, мы выставим тебя на улицу. Второй: вернуться домой и налаживать отношения с отцом, терпеть. Третий: вернуться домой, поступить в техникум с общежитием и переехать туда. Четвертый: вернуться домой и переехать жить к родственникам. Что ты выбираешь? Какое решение тебе кажется лучшим?
– Для начала нужно вернуться домой.
– Да, я тоже думаю, что оставаться здесь – худший вариант. Вот ручка и бумага. Пиши заявление на имя директора приюта с просьбой вернуться домой.
На следующий день пришел отец и забрал дочь.
Мои коллеги за неделю не смогли ничего добиться, ребенок не слушал их. Мне понадобились всего одни сутки и две встречи с ребенком, чтобы он меня услышал.
Заместитель директора, увидев заявление от ребенка, спросил:
– Кирилл Евгеньевич, что вы ей сказали?
– Я сказал, что она ни при каких обстоятельствах не попадет в детский дом.
На лице моего руководителя я увидел недоумение и недоверие, выражавшее: «Ей целую неделю все только это и говорили».
Я работал в социальном приюте для несовершеннолетних педагогом-психологом. Однажды меня вызвал заместитель директора по воспитательной и реабилитационной работе и описал ситуацию. В отделении первичного приема уже неделю находится девочка 17 лет, которая не хочет жить с отцом и стремится попасть в детский дом. Оснований для лишения родительских прав нет, поэтому ребенку лучше как можно быстрее вернуться домой и налаживать отношения с отцом. В течение недели девушке объясняли целесообразность возвращения домой много раз, все сотрудники, включая заместителя директора. Но ребенок стоял на своем: «Я буду жить в детском доме. Домой я не вернусь». Она никого не слушала. Мне поставили задачу убедить девочку вернуться домой.
Я пригласил ребенка в кабинет и два часа пытался понять: «В каких условиях живешь? Почему не хочешь жить с отцом? Какие планы на жизнь?» У меня была только одна цель – понять. Я слушал и спрашивал. На первой встрече я ни разу не пытался быть понятым, не дал ни одного совета, ни в чем не упрекнул ребенка, не оценивал ее решения и поступки. Только слушал и понимал. И понял.
На следующий день сотрудник отделения, в котором находилась девочка, спросила о прогрессе с этой воспитанницей. Я ответил, что ребенок поедет в детский дом. Моя коллега вспылила:
– Какой, к черту, детский дом?! Ей 17 лет, Кирилл Евгеньевич!
К коллеге я применил тот же пятый навык высокоэффективных людей: «Сначала стремитесь понять, потом – быть понятым». Я услышал и понял.
Затем пригласил ребенка в кабинет еще раз и сказал:
– У меня для тебя плохая новость: ты не отправишься в детский дом ни при каких условиях.
– Почему?
– Потому что тебе 17 лет. Через девять месяцев тебе будет 18, ты станешь совершеннолетней. В детских домах ребята живут до 18 лет. Процедура лишения родительских прав длится 6‑12 месяцев. Обычно орган опеки ждет информацию из нашего приюта пару месяцев. Если мы не можем уладить дело, то они начинают сами разбираться в ситуации и еще пару месяцев готовят заявление и документы в суд для лишения родительских прав. Суд рассматривает дело около 3‑6 месяцев. Далее Министерство социальной политики может 1‑2 месяца оформлять путевку в детский дом. Поскольку через 9 месяцев ты станешь взрослой, никто даже начинать эту процедуру не станет. Тем более что оснований для лишения родительских прав в понятиях статьи 69 Семейного кодекса нет.
– Что мне делать?
– Давай думать. Есть несколько вариантов, у каждого свои последствия, свои плюсы и минусы. Первый: остаться здесь, а когда тебе исполнится 18 лет, мы выставим тебя на улицу. Второй: вернуться домой и налаживать отношения с отцом, терпеть. Третий: вернуться домой, поступить в техникум с общежитием и переехать туда. Четвертый: вернуться домой и переехать жить к родственникам. Что ты выбираешь? Какое решение тебе кажется лучшим?
– Для начала нужно вернуться домой.
– Да, я тоже думаю, что оставаться здесь – худший вариант. Вот ручка и бумага. Пиши заявление на имя директора приюта с просьбой вернуться домой.
На следующий день пришел отец и забрал дочь.
Мои коллеги за неделю не смогли ничего добиться, ребенок не слушал их. Мне понадобились всего одни сутки и две встречи с ребенком, чтобы он меня услышал.
Заместитель директора, увидев заявление от ребенка, спросил:
– Кирилл Евгеньевич, что вы ей сказали?
– Я сказал, что она ни при каких обстоятельствах не попадет в детский дом.
На лице моего руководителя я увидел недоумение и недоверие, выражавшее: «Ей целую неделю все только это и говорили».
Главное – доверие
Дело не в том, что я ей сказал. И не в том, как я сказал. Дело в том, что я перед этим сделал. Перед этим я слушал.
Сначала стремитесь понять, потом – быть понятым. Именно в таком порядке. Если поменять порядок, то схема перестает работать. Хотите быть понятым и услышанным – замолчите и слушайте.
Ребенок меня слушал, задавал вопросы и просил совета. Потому что перед этим я слушал ребенка, задавал вопросы и интересовался его мнением. Право быть выслушанным надо заслужить.
Схема проста: сначала стремитесь понять, потом – быть понятым; сначала слушайте, потом говорите. Техника тоже проста. Есть много книг, в которых написано, как слушать, как задавать вопросы, как говорить, как убеждать.
Но техника сама по себе не работает. Главный вклад, который мы вносим в любые отношения, – это не наши слова и даже не наши действия. Главный вклад – это наша сущность. Искренний интерес к другому человеку, сопереживание, терпение, мудрость – это не техники, это качества личности.
Применение техник без искреннего желания помочь ближнему воспринимается собеседником как манипуляция, двуличность. Это вызывает оборонительную реакцию, а не доверие.
Чтобы повлиять на человека, нужно заслужить доверие. Чтобы заслужить доверие человека, нужно открыться его влиянию. Чтобы открыться влиянию другого человека, нужны цельность личности, уверенность в правильности своего мировоззрения, сила и мужество изменить свое мировоззрение под влиянием собеседника.
Открытость чужому влиянию делает нас уязвимыми. Но это единственный способ влиять на других.
Один из столпов воспитания – личный пример. Я открыт влиянию ребенка. В ответ ребенок следует моему примеру: открывается моему влиянию.
Слышите ли вы своего ребенка? Если не слушаете и не слышите, то как он научится этому?
Дело не в том, что я ей сказал. И не в том, как я сказал. Дело в том, что я перед этим сделал. Перед этим я слушал.
Сначала стремитесь понять, потом – быть понятым. Именно в таком порядке. Если поменять порядок, то схема перестает работать. Хотите быть понятым и услышанным – замолчите и слушайте.
Ребенок меня слушал, задавал вопросы и просил совета. Потому что перед этим я слушал ребенка, задавал вопросы и интересовался его мнением. Право быть выслушанным надо заслужить.
Схема проста: сначала стремитесь понять, потом – быть понятым; сначала слушайте, потом говорите. Техника тоже проста. Есть много книг, в которых написано, как слушать, как задавать вопросы, как говорить, как убеждать.
Но техника сама по себе не работает. Главный вклад, который мы вносим в любые отношения, – это не наши слова и даже не наши действия. Главный вклад – это наша сущность. Искренний интерес к другому человеку, сопереживание, терпение, мудрость – это не техники, это качества личности.
Применение техник без искреннего желания помочь ближнему воспринимается собеседником как манипуляция, двуличность. Это вызывает оборонительную реакцию, а не доверие.
Чтобы повлиять на человека, нужно заслужить доверие. Чтобы заслужить доверие человека, нужно открыться его влиянию. Чтобы открыться влиянию другого человека, нужны цельность личности, уверенность в правильности своего мировоззрения, сила и мужество изменить свое мировоззрение под влиянием собеседника.
Открытость чужому влиянию делает нас уязвимыми. Но это единственный способ влиять на других.
Один из столпов воспитания – личный пример. Я открыт влиянию ребенка. В ответ ребенок следует моему примеру: открывается моему влиянию.
Слышите ли вы своего ребенка? Если не слушаете и не слышите, то как он научится этому?
Как добиться уважения?
Мы обычно почти никого не слышим и не слушаем. Но есть избранные, для которых мы делаем исключение. Про таких людей говорят: «К этому человеку прислушиваются». Так характеризуют авторитетных людей, уважаемых теми, кто их слушает.
Чтобы нас слушали, нужно завоевать уважение.
Многие родители полагают, что уважение к ним со стороны детей дается по умолчанию. Так же часто думают учителя и вообще все взрослые. У детей же иное мнение. Есть отличный фильм 2006 года режиссера Ричарда Ла Гравенеса про школу «Писатели свободы» (Freedom Writers). В этом фильме показана реальная история американской учительницы Эрин Грювелл. Один из учеников заявил ей:
«С какой стати мне вас уважать? Потому что вы мой учитель? Я вас не знаю. Откуда мне знать, что вы не врете? Откуда мне знать, что вы хороший человек? Я не собираюсь вас уважать только потому, что вас называют учителем».
Сам вопрос «Почему ребенок меня не слышит?» подразумевает, что ребенок должен слышать по умолчанию. Если бы родитель думал иначе, то вопрос он бы формулировал иначе: «Что мне нужно сделать, чтобы завоевать уважение? Каким человеком я должен быть, чтобы ребенок ко мне прислушивался?»
Для начала нужно поставить такую цель: стать авторитетом в глазах ребенка. Авторитетом, к которому прислушиваются.
Авторитетность не стоит путать с авторитарностью. Насилием и жестокостью можно добиться страха и послушания, но никак не уважения и любви. Уважения не требуют, уважение заслуживают.
Уважение – это нравственная, духовная категория, поэтому нельзя его добиться какими-то простыми материальными средствами, например конфетами, игрушками, подарками, деньгами. Так добиваются дешевой популярности, а не уважения.
Поскольку речь идет о нравственности, нельзя быть уверенным, что кто-то нас будет уважать, нравственность у людей разная. Мы можем гарантированно добиться уважения только одного человека – себя самого. Нужно спросить себя: «Я себя уважаю?» При этом не нужно путать уважение к себе и жалость к себе.
Когда мы добиваемся уважения одного человека – себя самого, – возникает вероятность, что нас станет уважать кто-то еще.
Мы обычно почти никого не слышим и не слушаем. Но есть избранные, для которых мы делаем исключение. Про таких людей говорят: «К этому человеку прислушиваются». Так характеризуют авторитетных людей, уважаемых теми, кто их слушает.
Чтобы нас слушали, нужно завоевать уважение.
Многие родители полагают, что уважение к ним со стороны детей дается по умолчанию. Так же часто думают учителя и вообще все взрослые. У детей же иное мнение. Есть отличный фильм 2006 года режиссера Ричарда Ла Гравенеса про школу «Писатели свободы» (Freedom Writers). В этом фильме показана реальная история американской учительницы Эрин Грювелл. Один из учеников заявил ей:
«С какой стати мне вас уважать? Потому что вы мой учитель? Я вас не знаю. Откуда мне знать, что вы не врете? Откуда мне знать, что вы хороший человек? Я не собираюсь вас уважать только потому, что вас называют учителем».
Сам вопрос «Почему ребенок меня не слышит?» подразумевает, что ребенок должен слышать по умолчанию. Если бы родитель думал иначе, то вопрос он бы формулировал иначе: «Что мне нужно сделать, чтобы завоевать уважение? Каким человеком я должен быть, чтобы ребенок ко мне прислушивался?»
Для начала нужно поставить такую цель: стать авторитетом в глазах ребенка. Авторитетом, к которому прислушиваются.
Авторитетность не стоит путать с авторитарностью. Насилием и жестокостью можно добиться страха и послушания, но никак не уважения и любви. Уважения не требуют, уважение заслуживают.
Уважение – это нравственная, духовная категория, поэтому нельзя его добиться какими-то простыми материальными средствами, например конфетами, игрушками, подарками, деньгами. Так добиваются дешевой популярности, а не уважения.
Поскольку речь идет о нравственности, нельзя быть уверенным, что кто-то нас будет уважать, нравственность у людей разная. Мы можем гарантированно добиться уважения только одного человека – себя самого. Нужно спросить себя: «Я себя уважаю?» При этом не нужно путать уважение к себе и жалость к себе.
Когда мы добиваемся уважения одного человека – себя самого, – возникает вероятность, что нас станет уважать кто-то еще.
Полосу подготовил Кирилл КАРПЕНКО, педагог-психолог, Красноярск
Выбор читателей
Комментарии