Почему “Клаузевицу у нас давно не везло”?

Наше общество осознало, что военная угроза не канула в Лету, а нарастает. И несведущая в военном деле общественность заговорила о “неведомых” войнах XXI века, обрушила упреки в адрес армии, военной науки, не зная, что это “неведомое” давно предсказано учеными академии Генштаба, а основы этого прогнозирования заложены еще раньше.
Хамелеонство войны еще в начале XIX в. выявил К. Клаузевиц. Оно охотно рядится даже в миротворческие одежды. А в 20-е гг. XX в. выдающиеся ученые Академии Генерального штаба утверждали, что война ведется “не только мечом”, но и экономикой, пропагандой, всем арсеналом материальных и духовных средств и методов. С этих позиций нужно изучать войну как общественное явление и вырабатывать стратегию. Представители нашей отечественной военной мысли первыми сформулировали понятие “мятежевойны”, которое ныне часто упоминают в связи с международным терроризмом, событиями в Чечне, на Балканах, в Афганистане, других “горячих точках”.
Как видите, уже тогда выявлено то, что ныне вышло на первый план, в эпоху определяющей роли информационных процессов, когда война может вестись не оружием, не на поле боя, а “мирными” (подрывными) методами внедрения процессов саморазложения народа и его армии. И с войной надо не только уметь бороться, но и своевременно распознавать ее тайные хамелеоновы лики и коварные методы. Кстати, давать ей своевременно верное правовое определение.
Почему же столь судьбоносные истины не были востребованы?
Ответ восемь десятилетий назад дал профессор (с 1919 г. √ начальник Академии Генштаба) А.Е. Снесарев:
“…Клаузевицу у нас давно не везло. Если русская военная мысль бодро приветствовала в тридцатых и сороковых годах прошлого столетия основные устремления Клаузевица, то это продолжалось недолго. Тому были серьезные основания, лежавшие как в личных сферах, так и в научных пониманиях. Основатель нашей Академии Генерального штаба генерал Жомини был не только идейным, но и, можно сказать, личным врагом Клаузевица, наложившим свою крепкую печать на первые шаги пробудившейся под влиянием Наполеона русской военной науки. Жомини прочно и надолго закрыл дверь для своего научного соперника. Леер, преемник стратегической концепции Жомини, хорошо усвоил это сектантское отношение к немецкому военному теоретику, и Клаузевиц оказался наглухо замолчанным┘ Академия Генерального штаба, а за ней и русская военная мысль пошли дорогой стратегической геометрии и непреложных правил. Это было столь упорное течение, что одиноким усилиям таких лиц, как Войде или даже Драгомиров, оказалось не по силам снять табу с творений немецкого теоретика”.

Досье “ВО”
Прусский офицер генштаба Карл Филипп Готфрид фон Клаузевиц (1780 √ 1831) в феврале 1812 г. в документе “Три символа веры” провозгласил идею народной войны против Наполеона в союзе с Россией и в мае в знак протеста против союза прусского короля с Наполеоном стал подполковником русской армии. Участвовал в сражениях под Островно, Смоленском, Бородином. Затем воевал в русско-прусском корпусе, начальником штаба Русско-немецкого легиона. Его боевые заслуги перед Россией отмечены званием полковника, рядом наград, в том числе золотым оружием и орденом Святого Владимира 4-й степени. В 1914 г. вернулся в прусскую армию.
Швейцарец Антуан Анри (Генрих Вениаминович) Жомини (1779 – 1869), после неудачной попытки поступить на русскую военную службу стал в ряды французской армии. Наполеон высоко оценил его научный труд о военном искусстве и назначил адъютантом своего маршала Нея. В войне 1812 г. он был комендантом Вильно, губернатором оккупантов в Смоленске, а с 1813 г. перешел на русскую службу и оставался на ней полвека, до конца жизни. Был высокоавторитетным военным ученым, по поручению Николая I сделал блестящее обоснование необходимости создания в России военной академии, на века определив ее предназначение: подготовка офицеров службы Генштаба и продвижения военной науки в войска.

Перед открытием в 1832 г. Академии Генштаба встала проблема выбора научной базы. О создании своей не позаботились. А в европейской военной науке тогда обозначились два основных направления.
Первое – узкое, ведомственно-профессиональное, сосредоточенное на технологии военного искусства. Самым крупным его представителем был Жомини. Оно было проще, доступнее, формально более завершенным.
Второе основано на изучении войны как общественного явления, выяснении ее природы и методологии развития теории военного искусства, связано с Клаузевицем. Оно было более противоречивым, трудным для восприятия, незавершенным, зато более перспективным для изучения природы и динамики войны, хотя это понимали далеко не все.
Один из создателей Академии Генштаба генерал Жомини активно отстаивал первое (свое) направление и критиковал Клаузевица. Но ведущим теоретиком академии стал барон Н.В. Медем. Он в 1836 г. выпустил труд “Обозрение известнейших правил и систем стратегии”. Уделив особое внимание анализу систем Жомини и Клаузевица, отдал предпочтение Клаузевицу. И все же в академии доминирующим стал узкий подход, но хотя в учебных курсах конкретных дисциплин ученые придерживались широкого подхода.
В конце XIX и начале ХХ в. пацифистские настроения в России захлестнули интеллигенцию, дошли даже до правящих кругов. Их разжигала оппозиция. Ведущие ученые Академии Генштаба, М.И. Драгомиров, П.А. Гейсман, Е.И. Мартынов и другие военные мыслители выступали против этой тенденции, угрожающей безопасности страны. Их обвиняли в профессиональном эгоизме, зацикленности, но жизнь показала, что эти обвинения несправедливы. В 1904 г. Япония развязала против России войну. Наша страна потерпела поражение. Это вызвало обвинения в адрес военной науки, академии. Были основания? В конкретных вопросах – да. В целом же глубинная причина поражения заключалась в отношении общества к войне и военной науке. Но этого признавать не хотели.
Академия Генштаба стремилась найти научные решения главных проблем безопасности России. На обсуждение широкой общественности вынесли ряд вопросов: о национальной военной доктрине, о соотношении военной и высшей (национально-государственной) стратегии и другие. Но дискуссии прекратили административно. По военной доктрине – распоряжением Николая II. Несмотря на усилия ученых военная наука осталась в рамках ведомственно-профессионального подхода.
Февральская революция 1917 г. и непродуманная демократизация армии вызвали ее разложение и неспособность вести войну. Военная наука пыталась противостоять развалу. Генерал А.Е. Снесарев 11 марта 1917 г. пишет военному министру А.И. Гучкову:
“Наша великая и честно исполняющая свой ратный долг армия стоит сейчас, как часовой, на страже достоинства и величия страны. Смущать ее в эти многотрудные дни какими-либо реформами или новшествами, не вытекающими непосредственно из существа поставленной армии задачи победить во что бы то ни стало, я считаю и несвоевременным, и опасным. Армия в массе может не понять этих новых идей как следует, не связать их с устоями военного дела, т.е. строгим единоначалием и престижем √ скажу даже гипнозом √ власти и в результате начнутся шатанья, рознь, действия вразброд. А такая армия, я глубоко убежден, не выполнит своего победного долга и даже будет опасна тому, новому порядку вещей в нашей Родине, который только что появился на свет и который, естественно, нежен и хрупок, как новорожденное дитя”
Но предостережения представителей военной науки не приняли во внимание. Армия разлагается. Следует Октябрьская революция, Брестский мир, гражданская война┘ Она разделила и академию Генштаба.
В созданную в 1918 г. Академию Генштаба РККА в числе первых пришел генерал-майор А.А. Свечин, а в августе 1919 г. ее начальником был назначен генерал-лейтенант старой армии А.Е. Снесарев. Именно они выступали за подход Клаузевица, против узкого ведомственно-профессионального, внесли огромный вклад в развертывание военно-научной работы в академии и во всей стране. Но их и других крупных ученых академии постигла печальная участь в 1930-1931 гг.
В 1936 г., когда ликвидированную в начале 20-х Академию Генштаба воссоздали, выполнять стержневую задачу – развивать теорию стратегии и преподавать ее – было некому. Стратегия оказалась оторванной от политики. Оставалась профессионально-технологическая сторона, которую Снесарев назвал оперативной стратегией. На ней и были сосредоточены усилия. Это сослужило великую службу стране в годы Великой Отечественной войны.
После нее ядерное оружие потребовало сосредоточить внимание на вооруженной борьбе. Но, кроме обычной и ядерной, возникла альтернатива – нетрадиционная война, в которой цели достигались невоенными средствами и методами, а вооруженным силам отводилась только страховочная и обеспечивающая роль. Этому способствовали развитие электронных средств массовой информации и перспективы целенаправленного, высокоточного их применения для достижения военных целей.
Академия успешно справилась с разработкой теории обычной и ядерной войн, а теории нетрадиционной войны не уделяла должного внимания. В итоге нетрадиционная “холодная” война не стала объектом изучения. В ней было слишком много политики, а военная наука не привыкла выходить из русла техники и технологии вооруженной борьбы. Причины: развитие военной науки и деятельность ее ведущего центра √ академии Генштаба были стеснены политико-идеологическими рамками, а сама военная мысль “болела” теоретическим догматизмом, признающим сущность войны только в вооруженной борьбе.
Вот потому-то “Клаузевицу у нас давно не везло”.
По большому счету, спор “Клаузевиц √ Жомини” не закончен. Современный его контекст √ в поиске ответа на угрозы безопасности страны, путей создания эффективной, комплексной системы мер, охватывающих не только сугубо военную составляющую, но и политическую, экономическую, духовную, правовую сферы жизни общества, которая способна обезопасить страну от любых, в том числе и нетрадиционных войн. Цена вопроса √ будущее России.
Научный коллектив академии объективно, критически оценивает опыт прошлого и делает все, чтобы не повторять прежних ошибок, чтобы военная наука эффективно служила безопасности России в XXI веке. Но результат будет зависеть и от того, будут ли наше общество и государство готовы не наступать на “грабли” истории, насколько эффективно будут защищаться от “мирных” методов войны √ внедрения процессов саморазложения народа и его армии. Насколько будут готовы воспринимать и принимать те очень непростые истины, которые упорным трудом постигает военно-научная мысль. Насколько эффективно будут отражать их на практике.

Генерал-майор Игнат Даниленко,
доктор философских наук, профессор, начальник Научно-методического центра отечественной военной стратегии Военной академии Генерального штаба ВС РФ