По первому зову. Незабываемое

Среди лесов с ледяной речушкой Шунер, в 40 километрах от райцентра, затерялось село Сойгино, утопающее в вишневых и яблоневых садах, с колодцами-журавлями, банями «по-черному», с гордо шагающими по улицам гусями. Десять улиц, два магазина, почта, клуб, библиотека, у пруда одноэтажная деревянная школа с печками, с колокольчиком-звонком. Таким предстало место, куда мы прибыли с подружкой Любой в августе 1971 года после окончания Владимирского пединститута.

Добирались сюда  на прицепе трактора «Беларусь», заботливо устланном соломой завхозом школы Василием Ивановичем, очень похожим на Чапаева. Смеясь и подпрыгивая вместе с нами  на ухабах, он успокаивал: – Ай, девчонки! Ай, учитель-зем! Не беспокойтесь, все будет хорошо! Три года, проведенные в чувашском селе, оказались незабываемыми, яркими и светлыми. Учителя во главе с мудрым, удивительно деликатным директором Василием Кондратьевичем Кондратьевым к нам, молодым специалистам (в школу  приехали еще пять выпускников Чебоксарского пединститута), проявляли редкую заботу. Стремление поддержать, помочь, дать почувствовать, что мы  приехали к себе домой, окрыляло. Разве можно забыть ароматнейший запах свежеиспеченного хлеба, который приносили нам коллеги! Вначале все мы жили на квартире – нас с подружкой поселили к бывшей учительнице, прекрасно говорившей по-русски, Ольге Андреевне (ее муж работал директором сельской библиотеки). На второй год мы перебрались в четырехквартирный дом для учителей, который для нас построил совхоз. Мы заняли отдельную квартиру, большую, светлую. Кухня  с русской печкой и голландкой, коридор с кладовкой, во дворе сарай для дров. Во время субботника вокруг дома посадили березы и кусты сирени. Вскоре открылась и столовая для нас, учителей, и изредка проезжающих через село водителей-лесовозов из Татарии. С фермы брали молоко от лучшей коровы Зорьки. Постоит ночь молоко, наутро сверху сметана – ложка стоит! Каждый сентябрь школа помогала совхозу убирать картофель с полей.  В институте мы тоже ездили на уборку картофеля. Бывало, пробежишься по полю, соберешь сверху клубни и отдыхаешь на корзине, ждешь, когда домой повезут. Здесь все было по-другому.  И учителя, и ученики работали с таким усердием, будто на своем участке. – Нельзя так убирать, – слышу за спиной голос ученика,  – я за вами, учитель-зем (уважительное обращение к учителю), много картошки убрал. – И восьмилетний мальчишка чуть не по локоть выкопал ямку: – Вот как надо убирать! Как-то к окончанию уроков в школу пришел директор совхоза Тимофей Викторович с просьбой всем учителям поработать ночью на току: зерна много – рабочие не успевают. Конечно же, пошли. К середине ночи устали, а к утру выбились из сил, каждое зернышко казалось килограммовым. В шесть утра работа закончилась. Нас  пригласили в красный уголок на завтрак. Посреди стола стоял огромный таз с медом, рядом – буханки горячего ржаного хлеба,  кружки с парным молоком. Откуда и силы взялись – быстрехонько смели все,  и в школу. В 1972 году, когда повсюду горели леса, пришлось и нам поучаствовать в тушении. Предупредили: «Услышите сигнал «Верховой!» – бегите из леса!» А куда бежать, если лес кругом? В один из дней слышим: «Верховой!» Мы с подружкой побежали, а огонь еще быстрее нас по верхушкам  деревьев. Стали звать своих – лишь скрип деревьев да стрекот взволнованных птиц.  Пошли куда глаза глядят. Среди ночи нас догнала колонна грузовиков с огнеборцами, они-то и довезли нас до села. У правления нас ожидали учителя – бросились обнимать, целовать, а директор стал ругать за то, что заставили всех волноваться. По выходным гуляли с подружкой в лесу частенько с рыжей дворнягой Востоком – биолог Дмитрий Александрович привез его от родителей из своего села, а мы, подкармливая, переманили. Раз вместо прогулки решили сходить в школу, поработать в своих кабинетах. Подходим к школе, а там вовсю субботник идет. – Долго ж спите, красавицы! – воскликнул директор, выгребая из-под забора листву. Дети засмеялись. – А когда объявили про  субботник? – спрашиваем удивленно. – Мы вообще  случайно зашли. – А для кого висит всю неделю объявление на дверях школы? Мы туда – а объявление-то на чувашском языке (школа национальная). После субботника директор всех поблагодарил за участие, а перед нами извинился: – Я виноват, простите! Да к тому же при всех сделал замечание. – Извините, что мы смеялись, – услышали мы и от детей. Среди учебного дня дети могли несколько раз здороваться. Мы удивлялись: – Вы что здороваетесь? Мы с вами уже виделись! – Вы же учитель! – объясняли они. Три года промчались незаметно. Жаль было расставаться. Искренность отношений продолжилась в письмах. …В прошлом году решила съездить в село. От райцентра дорога великолепная. Некогда понтонный мост через Суру стал железобетонным. Дорога, а вернее – бездорожье, превратилась в великолепное асфальтированное шоссе. Вместо приземистой деревянной школы – двухэтажная, кирпичная, с огромным спортзалом. У дома для учителей молоденькие березки превратились в большущие деревья. Двор не узнать: бурьян выше пояса, сараи для дров с провалившейся крышей. Нет и колодца-журавля по соседству – ввода высохла. Нет и столовой – некому ходить. Нет совхоза, фермы с Зорькой, в клубе давным-давно никто не отплясывает под гармошку… Молодежь уехала за лучшей жизнью в город, остались в селе старики да дети учителей. Директором школы теперь младший сын Василия Кондратьевича, а  старший сын с женой – учителя. Сам Василий Кондратьевич давно уже на пенсии.   Прошло 40 лет с тех пор, как мы с подружкой уехали из Сойгина. Но разве можно забыть место, где ты делал первые шаги в профессии?!​Лидия ТАЛЫШКИНА, Ковров, Владимирская область