Площадь искусств

Мрачный энтузиазм одинокого гения

Висконти, Феллини, Антониони. Антониони, Феллини, Висконти. Феллини, Антониони, Висконти. Когда бы и кто ни говорил о великих столпах итальянского кино, его имя не попадало в один ряд с этой триадой. Имя Пьера Паоло Пазолини не больше и не меньше, но всегда стояло отдельно.

…Что б делал я, когда б

не был уверен,

что существует книги жизни

продолженье?

Пьер Паоло пазолини

риход на российский экран был долгим и путаным. У нас давно знали и любили Пазолини за фильм “Мама Рома” с блистательной Анной Маньяни, сыгравшей проститутку, всеми силами пытающуюся вытащить сына со дна и в итоге погубившую его жизнь. “Царя Эдипа” и “Медею” киноманы смотрели лишь в прославленном кинотеатре “Иллюзион”, а начальство Госкино на закрытых просмотрах знакомилось с его “Декамероном”. Лет пятнадцать-двадцать назад Москву взбудоражил показ его последнего фильма “Сало, или 120 дней Содома”. Фильм был запрещен для проката на широком экране в Италии, а в Москве состоялось всего два просмотра для творческой интеллигенции в Доме кино и в Доме литераторов. Впечатлений хватило на десятилетие.

Сегодня “Сало” можно увидеть в ночной программе ТВ, а полную, не купированную копию “Декамерона” недавно показали на сочинском “Кинотавре”, и теперь он войдет в программы Московского киноцентра.

“Декамерон” – фильм жесткий, эмоциональный, плотский. Он сделан так, словно его снимал современник Боккаччо, который собственной кожей ощущал это время.

И, пожалуй, это близко к правде. Ведь сам Пазолини был сродни мастерам Возрождения. Он писал романы, стихи, научные статьи, картины, снимал фильмы и снимался в них сам. В кино он пришел, снискав себе скандальную славу романами “Шпана” и “Жестокая жизнь”. В первом – пацан-грабитель спасает тонущую ласточку, во втором – парень, зарезавший в драке своего сверстника, спасает при наводнении женщину.

Казалось бы, наивные контрапункты – бедные, но… Отверженные, но… жестокие, но… его “наивность” как раз та, которую может позволить себе только большой и сильный художник, превращающий “примитив” и кич в философию, сверхидею, генеральную линию своего творчества.

С этим он пришел в кинематограф, сняв свои первые ленты “Римский босяк” и “Мама Рома”. Его ненависть к жестокости и преклонение, восхищенное “вглядывание” в сущность материнской любви не случайны. Сам он родился в семье кадрового офицера – человека бурных, чувственных страстей и жестокого. Его духовным укрытием в детстве была мать. Отсюда пронзительное отчаяние его фильма “Мама Рома”, отсюда “скорбное бесчувствие” его “Царя Эдипа”. В фильме “Евангелие от Матфея” свою мать он снял в роли Марии. Маленькая, сморщенная старушка с одухотворенным и добрым лицом не осмеливается даже подойти к своему сыну, говорящему с народом.

Крестьянин, рабочий, босяк, бандит – герои, которых Пазолини не оставлял никогда. Но слюняво-покровительственную любовь к ним он не культивировал. Он любил грубую фактуру, жесткую, твердую, щербатую, как неотесанные камни. Порой казалось, что его фильмы теряют пластичность художественного языка и становятся прямолинейными, косноязычными, тяжеловесными, как валуны. Его кинематографическая речь временами звучит резко и надрывно, словно кашель больного.

Одно из своих стихотворений он начинал строкой: “До меня из подвала доносится кашель рабочего”. И завершал его словами: “Так вот, при ударах этого кашля мне открывается горестный смысл красоты осеннего солнца”.

Странным образом, но этот “горестный смысл красоты осеннего солнца”, прорывающийся сквозь нарочито не обработанную фактуру, антиэстетичность художественного “кашля” прочитываются и в фильмах нашего соотечественника – отшельника-одиночки Александра Сокурова. Конечно, он абсолютно индивидуальный талант, но как он близок Пазолини по своей созерцательности, по ощущению грубости и плотности жизни, например, в своем варианте “Мадам Бовари”! Как в своем новом фильме (кстати, тоже показанном на “Кинотавре” и удостоенном награды) “Мать и сын” он родственен ему в осмыслении природы материнской и сыновней любви.

Мощность таланта Пазолини позволяла ему вырастить, вытянуть социальную драму до масштабов высокой трагедии. В его ранней короткометражке “Сыр” римский безработный, подрядившийся сниматься в пропагандистском религиозном фильме, наедается перед сьемкой сыра и действительно умирает на кресте, брошенный всеми.

Обращение к античной трагедии было для Пазолини неизбежным, он снимает “Царя Эдипа” и “Медею”. За ними он создает свою “Божественную комедию” – кинотрилогию, в которой Аду соответствует “Декамерон” Боккаччо, Чистилищу – “Кентерберийские рассказы” Чосера, Раю – “Цветок тысячи и одной ночи” по арабским народным сказкам. Затем, сняв два фильма о современности – “Птицы большие и малые” и “Теорема”, он обращается к маркизу де Саду, создав свой самый страшный и последний фильм “Сало, или 120 дней Содома”.

После просмотра этого фильма невольно возникает мысль, что после такого знания природы жестокости, насилия, униженности, секса, природы низменных страстей жить невозможно.

Один из своих стихотворных циклов Пазолини назвал заимствованным у Достоевского определением – “Мрачный энтузиазм”. “Мрачный энтузиазм” фильма “Сало” – тупик его творческих и человеческих надежд. Как-то в своей автобиографии Пазолини писал: “Я так неистово, так отчаянно люблю жизнь, что это для меня не может не кончиться плохо”.

2 ноября 1975 года Пьера Паоло Пазолини нашли мертвым где-то на помойке в курортном городишке Остия под Римом. Он был убит босяками, которые, возможно, и спасали когда-то тонущих ласточек.

P.S.

Художники-миротворцы своей жизнью и смертью создают новые мифы. Оставил их после себя и Пьер Паоло Пазолини.

Миф первый. (Криминальный). Он собирался снять фильм об итальянской мафии и подговорил одного молодого мафиози запечатлеть скрытой камерой несколько эпизодов из реальной жизни бандитских кланов. Мафии это стало известно. Она начала разыскивать юношу-предателя и потребовала от Пазолини “сдать” его или заплатить огромные деньги за его жизнь. Пазолини ходил по друзьям, собирая деньги в долг, а юношу с фальшивым паспортом отправил за границу. Когда он пришел на встречу с мафиози, те, кроме денег, потребовали выдать предателя. Пазолини отказался. Они его убили, оставив рядом с трупом чемодан, набитый деньгами.

Миф второй. (Сексуальный). Пазолини не мог побороть свою страсть к босякам. Запутался в своих отношениях с ними, и они, сговорившись, решили убить его. Босяки, пригласив знаменитого мэтра на ночное свидание на пляж, его зверски избили и, когда он уже был без сил, положив на него доску с гвоздями, проехали по телу на автомашине.

Миф третий. (Мистический). Его поведал итальянский киновед, чье выступление сопровождало первый показ фильма “Сало” в Москве. Он утверждал, что обнаружены последние стихи Пьера Паоло и что они имеют скрытый, зашифрованный смысл. И якобы они подтверждают, что Пазолини не только предвидел свою жуткую смерть, но и сам ее заранее срежиссировал.

Миф четвертый. (Творческий). Этот миф бесконечно изменчивый и развивающийся, он рождается каждодневно. Так, например, на фестивале “Кинотавр” пересеклись первый показ полной копии “Декамерона” Пазолини и ретроспектива фильмов Александра Сокурова, пересеклись два художника-одиночки, которым знаком “горестный смысл красоты осеннего солнца”. Здесь же пересеклись Пазолини и член жюри фестиваля, блестящий писатель Виктор Ерофеев, первый – создавший фильм по маркизу де Саду, второй – посвятивший де Саду одно из своих самых изысканных и значительных эссе.

Петр КУЗЬМЕНКО

Песнь колокола

Когда в ключах журчащих

вечер тонет,

то все в моей стране теряет цвет.

Я вдалеке, я вспоминаю сонный

и грустный треск цикад

и лунный свет.

В монастыре далеком

глохнет медь:

Я мертв, и колокол унылый

стонет.

И я лечу, я легче ветерка.

Пришелец, не страшись:

я дух любви,

вернувшийся домой издалека.

(Перевел А.Евдокимов)

Чиж

То не кровь и не плоть

тебя, любовь, величали,

чижик пел тебя,

погибая в сети.

То не кровь и не плоть

о тебе, любовь, плакали,

чижик пел навзрыд,

погибая в сети.

То не кровь и не плоть

тебя, любовь, выкликали,

чижик звал тебя,

веселяся в небе.

(Перевел Н.Котлерев)

ля на╖алова, одна из первых “звездочек”, открытых Юрием Николаевым в “Утренней звезде”, стала совсем взрослой. И на днях получила аттестат зрелости. Юля по-прежнему мечтает быть певицей, ездит на фестивали, участвует во многих концертах. К примеру, вместе с Ириной Понаровской спела на ее сольных концертах дуэт “Леди звезда”. Но, по ее словам, никогда не забывает человека, кто ее в 10-летнем возрасте заметил и благословил, – Юрия Николаева.

ля актера праздник – это работа. Видимо, руководствуясь именно этим принципом, решил отметить свой 50-летний юбилей Владимир Качан, актер Школы современной пьесы. И в первом отделении своего бенефиса вышел в главной роли в спектакле “Ой, чой-то ты во фраке!” Зато второе отделение напомнило дух старых добрых капустников. Юбиляра пришли поздравить друзья и коллеги. Оказалось, что многие знают Качана с юности, об этом, в частности, поведал Ефим Шифрин. Михаил Задорнов знаком с юбиляром с восьмого класса, когда они вместе в Риге ходили в один драмкружок. Теплые слова прозвучали от Марка Розовского и Вахтанга Кикабидзе, Дмитрия Харатьяна и Льва Дурова. А Григорий Горин выразился коротко, но емко: “Для кого качан – башка, для кого – фамилия!”

конце июня поклонники авторской песни собираются на день рождения Юрия Визбора. Здесь и ностальгия по кострам и стройотрядам, жареной картошке и когда-то покоренному Эльбрусу. Его ждут весь год, к нему готовятся, на него специально приезжают барды не только со всей России, но и из-за границы. Такой вечер прошел и в нынешнем году. Правда, в этот раз написанный сценарий пришлось изменить. Елена Камбурова начала программу с песен Булата Окуджавы. Почтили память великого поэта и минутой молчания.

А потом, как и обычно на этих встречах, зазвучали песни Юрия Визбора. Как оказалось, песни Визбора помогают не только людям мужественных профессий, но и детям. Они входят в программу адаптации и реабилитации детей. Ассоциация детей-инвалидов представила 9-летнюю Ларису Емельянову – она вдохновенно исполнила песню “Александра” из фильма “Москва слезам не верит”. Как известно, вместе с Сергеем Никитиным и Дмитрием Сухаревым над этой песней работал и Юрий Визбор. Аккомпанировал же маленькой Ларисе сам Сергей Никитин. По общему мнению, маэстро волновался больше юной певицы, впервые вышедшей на большую сцену…

Лариса КУДРЯВЦЕВА

Стихи Пьера Паоло пазолини