Площадь искусств

Капитализм коварен, но кормит вкусно

Путевые заметки о Франции

Кинорежиссер Алексей ГЕРМАН

В мои далекие школьные годы, когда в средних классах нас заставляли поочередно проводить политинформации, у меня всегда был наготове какой-нибудь душещипательный рассказ о забастовках английских шахтеров или французских железнодорожников. Вот и аукнулось мне через десятилетия (я не о наших шахтерах) – из-за забастовки французских железнодорожников я не смог добраться до Канн – Мекки всех киноманов.

Подлость ситуации заключалась в том, что агентство, продававшее билеты на поезд, знало о забастовке. Я же, оказавшись в Париже, на неделю подбил своего французского приятеля сдать гостиничные номера и хотя бы на пару дней поехать в Канны. Проведя ночь в поезде с 12 на 13 мая, мы бы в аккурат были на Лазурном берегу в день открытия 51-го Каннского кинофестиваля, а потом, переночевав где-нибудь на пляже или у знакомых русских журналистов, можно было бы приобщиться к мировому кинопразднику. Когда же мы с чемоданами оказались ночью на вокзале – все было как на картине Репина “Не ждали” или в старой оперетте: “В кино мы не попали, билетов недостали, мороженое ели эскимо”. Надувательство туристического агентства, которое в любой ситуации стремится “прокрутить” свои денежки, крепко подорвало мою веру в капитализм.

Kаннским фестивалем я наслаждался со стороны, рассматривая на парижских улицах портреты Изабель Юпер – французской кинодивы, которая вела открытие фестиваля и была представлена конкурсной лентой “Школа плоти” Мартина Скорсезе – американского режиссера, возглавившего конкурсное жюри, и Жана Рено, ставшего после фильма “Леон”, знакомого нашим телезрителям, одним из самых популярных киноактеров.

Узнавать новости из Канн можно было из подробных ежедневных телевизионных программ по французскому каналу “Культура”. Было приятно, что в очередной раз собрал полный зал “Броненосец “Потемкин”, показанный к столетию Сергея Эйзенштейна, что во внеконкурсной программе хорошо была принята комедийная лента нашего Валерия Чикова “Не валяй дурака…”, была в программе студенческих работ десятиминутная лента вгиковца Александра Котта “Фотограф”. О судьбе ленты Алексея Германа “Хрусталев, машину!” и внеконкурсном фильме Алексея Балабанова “Про уродов и людей” узнал уже в Москве. Любопытно, что исполнителя главной роли Сергея Маковецкого я встретил в Шереметьево-2 – я направлялся в Париж, Сергей и Юлия Рутберг – прекрасная вахтанговская актриса – летели на завершающие дни гастролей Театра им. Вахтангова в Берлин. Это было 9 Мая. Маковецкий торжествующе приговаривал: “Кто бы мог подумать, что День Победы я буду отмечать у рейхстага”. Потом он полетел в Канны на свою премьеру.

Думаю, уже всем давно известно, что кинофестиваль – не только соперничество искусства, но и политика, но и большие деньги, но и семейный бизнес. Маленькая деталь: сын прославленного Витторио Гассмана – нынче одно из первых лиц в дирекции Каннского фестиваля, дочка Марчелло Мастроянни и Катрин Денев – Кьяра Мастроянни в этом году была членом жюри. Да, Кьяра Мастроянни имеет за плечами уже несколько фильмов, но для участия в жюри ее авторитета пока маловато. И еще, как бы европейское кино ни отгораживалось от влияния Голливуда, с американским монстром приходится считаться. Вот и возглавляет жюри крупнейший американский мэтр режиссуры – Мартин Скорсезе. Напомним и историю с фильмом Никиты Михалкова “Утомленные солнцем”, который претендовал четыре года назад на главный каннский приз – “Золотую пальмовую ветвь”. Жюри тогда возглавляла Катрин Денев (мама потихоньку уступает свое место дочери). До этого Денев получила в Америке “Оскара” за фильм “Индокитай”. И когда на финишную прямую вышли американец Тарантино и русский Михалков, “Золотую пальмовую ветвь” получил американец, а Михалков был удостоен приза за режиссуру.

На 51-м Каннском “Золотую пальмовую ветвь” получил греческий режиссер Тео Ангелопулос (фильм “День и вечность”). До этого он трижды претендовал на нее, а поскольку в этом году явных лидеров не было, то кому, как не ему за его настойчивость и выслугу лет, ее получать.

Наш Алексей Балабанов, который за истекший год со своим “Братом” стал кассовым лидером и уже знаком в Каннах с этой лентой и фильмами “Счастливые дни”, “Замок”, короткометражкой “Трофим”, вернулся с Лазурного берега в хорошем настроении. Как он сказал мне при встрече в Москве, картина была очень хорошо встречена и кинокритиками, и рядовой публикой, тепло принимались актеры, а ему пришлось бесконечно давать интервью, и времени, чтобы посмотреть работы коллег, у него просто физически не было.

С фильмом Алексея Германа история обидная и болезненная. Во-первых, после грандиозного успеха “Мой друг Иван Лапшин” запускаться с новой лентой и не сделать шедевра для любого режиссера психологически трудно. Во-вторых, бесконечно не было денег, и фильм снимался лет восемь. Каннский фестиваль открывался, а изготовление готовой копии для показа только завершалось. И, наконец, разразился скандал с финном Пекка Лехто, претендовавшим на соавторство в идее создания фильма и требовавшим снятия “Хрусталева” с конкурсного показа, пока его имя не появится в титрах и не будет признано его соавторство. Руководитель Каннского фестиваля Жиль Жакоб проявил твердость и посчитал, что Герман и Лехто в своих отношениях могут разобраться после кинофорума, к тому же в фильм вложены немалые деньги французских продюсеров и на него рассчитывали как на одного из бесспорных претендентов на награды. Показ же “Хрусталев, машину!” оказался провальным. Мои коллеги уверяют, что лента очень усложнена по стилистике, многое в ней построено на шумах, звуке, на деталях, из которых даже нам, русским, трудно соединить логикой его ассоциативные ряды и ощутить эту историю конца сталинской эпохи, а иностранцам тем более. Публика дружно покидала зрительный зал.

Этот фильм и фильм Балабанова “Про уродов и людей” вошли в конкурсную программу сочинского “Кинотавра”, открывшегося на этих днях, и рассказать о них подробней мы постараемся в одном из ближайших номеров.

История же с финским “соавтором”, к сожалению, еще будет продолжена. Доказать Герману, что переговоры о соавторстве, проходившие лет десять назад, ничем не закончились, что сценарий писался им совместно с женой Мариной Кармица и бесконечно переделывался, будет сложно. К тому же деловой и хитроумный Лехто зарегистрировал свою идею фильма в “финском синопсисе” тогда же – лет десять назад – и зарегистрировал ее под названием “Хрусталев, машину!”. Все эти годы, часто бывая в России, зная, что съемки фильма идут, он молчал, к работе над сценарием подключиться не старался, а сейчас обнаружился и стал знаменит. При нашей российской неосведомленности в вопросах авторских прав, при нашей уверенности, что идея и реальный сценарий – это одно и то же, Герману еще предстоит помотать свои нервы.

A теперь, хотя о Париже и написано уже много, осмелюсь бегло сказать о некоторых своих парижских впечатлениях. Возможно, не о главном, о деталях.

Первое, о чем обычно спрашивают: “Ну как парижанки?” Изящны. Очаровательны. Любят блузки и юбки, простого покроя платья. Даже молодые девушки не позволяют себе носить мини. Но главное, что меня поразило в первый день в ресторане в Пале-Рояль, а потом это впечатление было закреплено в других “общепитовских” местах, – это как француженки едят. Едят они очень энергично, ловко владея ножом и вилкой, разделываются с хорошим куском мяса за считанные секунды, при этом ни на секунду не переставая говорить, глядя в глаза собеседнику. Истинные виртуозки. Один мой русский друг был абсолютно уверен, что женщина может влюбиться или возненавидеть мужчину только за его манеру есть. Глядя на парижанок, подумалось, что это относится и к женщинам.

Общеизвестно, что тема еды для французов не менее значима, чем кинематограф или шедевры Лувра. Дома готовить они не любят, любят ходить в рестораны – это очень важный и ответственный момент ежедневной жизни. Утром пьют кофе с круассаном, первая настоящая еда с 12 до 2. Если вы не успели пообедать в это время, с 3 до 5 вы ничего, кроме презренной американской “быстрой” еды, не найдете. А есть всякие “биг-маки” – это не уважать себя. Кстати, в одном из знаменитейших старых ресторанов “Шертер” на Монмартре можно быстро и очень вкусно поесть за 100 франков – это примерно наши нынешние 100 рублей. При этом вы съедите какой-нибудь салат из десятка предложенных, отменную баранину или отварные щечки теленка, закажете две кружки пива и получите десерт на выбор.

И еще о пище телесной. В Париже была традиция, когда простой люд после вечерней выпивки, перед дневной работой, в 4-5 часов утра, шел в разные ресторанчики есть дешевый луковый суп. Традиция осталась. Скажем, в 4 утра можно отведать лукового супа в ресторане “Свиные ножки” (на второе их обычно здесь подают) в районе Шалле. Рецепт лукового супа прост. Вот он. Довольно крупными дольками нарезается лук и обжаривается вместе с мукой на растительном масле. Затем эта смесь заливается мясным бульоном. Обжариваются кусочки белого хлеба и кладутся поверх бульона, покрывая его полностью. Все это посыпается тертым сыром и ставится в духовку на пять-десять минут. Суп готов. В зависимости от силы прожарки лука и хлеба суп может быть более или менее острым.

Культурная жизнь в майском Париже проходила под знаком двух примечательных художественных выставок – американского скульптора Макса Эрста и великого французского художника Эжена Делакруа. Альбомы Делакруа продаются в каждой книжной лавке – это реальная связь любой большой выставки с бизнесом. Кроме того, абсолютно очевидно, что любой частный владелец картин художника или музеи, предоставившие его работы для экспозиции, таким образом поднимают цены на его полотна. Выставка проходит в Большом дворце Парижа, экспонируются холсты и рисунки последних лет, представлено одно полотно из Эрмитажа. Объем экспозиции огромен – здесь и портреты, и пейзажи, и натюрморты, и жанровые работы.

Скульптуры и поп-артовские работы Макса Эрста выставляются в Центре Жоржа Помпиду. Не буду восхвалять абстракциониста и навязывать свой вкус, скажу лишь, как замечательно, что такое искусство существует. Замечательно хотя бы потому, что оно способно провоцировать на творчество. Способно провоцировать на работы с любым подручным материалом. Есть работы, где он использует живопись и лоскутки разных тканей, старые дверные ручки и механизмы сломанных часов. Допустим, изображена птичка, а сверху прибита вентиляционная решетка – вот вам и певчая птичка в клетке. Кто-то посмотрит и скажет: “И я так смогу”. Пусть попробует, может быть, что-то получится.

Петр КУЗЬМЕНКО

Париж – Москва

Шарж монмартрского художника на автора заметок