Площадь искусств

Исландия a la prima

Графические вариации на тему Исландии народного художника России, лауреата Государственной премии России Станислава Бенедиктова

Первая экспозиция исландского цикла Бенедиктова состоялась в Рейкьявике, где он вместе с режиссером А.В.Бородиным работал над постановкой сценической версии (автор А. Бородин) “Отцов и детей” Тургенева. 30 сентября и 1 октября прошли московские премьеры спектакля театра Рейкьявика на сцене РАМТа, работы же художника расположились в фойе театра, где и ранее экспонировалась его графика: гоголевский цикл, поводом для которого послужили работы над балетами Шостаковича и Шнитке по произведениям Гоголя, поездки по Америке и Германии, “Больничный цикл” и др.

Персональные выставки Бенедиктова как театрального художника проходили в Москве, Берлине, Лондоне; его работы находятся в театральном Музее им. Бахрушина, в Музее им. Глинки и др. Графика же художника в целом менее известна, а между тем она, несомненно, заслуживает особого внимания.

“Соединение миров”, пограничность состояний, вероятно, и пограничность бытия между двумя мирами, техника на грани живописи и графики (фломастер, тушь, гелиевая ручка с включением белил, цвета) – и как прием, и как смысл – так сам художник намечает очертания, по всей видимости, какой-то сокровенной темы своего творчества.

Диагональное движение больничной каталки, обрезанной краем листа, диагональные же движения исландской ладьи в пустоте белого листа к некоему объекту в виде солнца (или луны?) в верхнем углу композиции – в чем эта перекличка?

“Поэзия Исландии заключала в себе тему еще и открытия нового пространства. В связи с путешествием в неведомый мир, открытием и освоением этого мира возникала тема переселения. Для меня это интересно не в конкретном географическом плане, но как путешествие в “в мир иной”, куда люди тянут с собой свои воспоминания… Пустота несет в себе смысловые и композиционные нагрузки, как духовное начало, духовное пространство. Гейзер – это есть связь одного мира с другим, взлеты и падения вырывающихся из недр гейзеров – цикличность наших устремлений”.

С.Бенедиктов

Не такова ли пространственная “модель мира” скандинавской эддической мифологии, включающая “горизонтальную” и “вертикальную” проекции, из которых первая построена на противопоставлении обитаемой людьми пустынной и холодной окраины земли окружающему ее океану; а основу второй, “космической”, проекции составляет мировое дерево ясень Иггдрасиль (вы слышите созвучие этих двух слов?), связывающее землю с небом, где находится своеобразный “рай” для павших воинов (вальхалла) и с подземным царством мертвых – хель, где также помещаются разнообразные водные источники. В первой песне Старшей Эдды “прорицания вельвы” упоминается “девять миров”, предполагается, что речь идет о множестве мифических дерев, девять же – условное постоянное число в скандинавской мифологии.

“Через поэзию возникла какая-то музыка, ощущение какого-то балета. Мне хотелось найти поэтический ход образного понимания этой страны. Я не знал о птицах – душах умерших, сама пластика природных мотивов привела меня к этим образам. Часто рука оказывается умнее головы”.

С. Бенедиктов

Исландцы, которые по сей день сохраняют дохристианские традиции, искренне верят в то, что души умерших никогда не покидают острова. В связи с этим “перенаселением” духов, создающим мощную концентрацию, спрессованность пространства на этой ограниченной океаном земле, вновь возникает тема полета, как бы “выталкивания” ввысь (помните “космическую” вертикаль?), к которой художник постоянно возвращался во время своего рассказа об этой удивительной стране. Сам рассказ, видимо, по этой причине, приобрел форму прихотливого арабеска.

“Я шел от открытия новых пространств. Свет – образ несущегося коня и слитого с ним воедино всадника, свет, прорезывающий тьму, борьба света и несвета, борьба стремительных и закрученных линий. Я боюсь однозначности. Мир интересен мне как конфликт, конфликт развивающийся”.

С.Бенедиктов

Образы епископов, мотивы готического храма в головном уборе – это мужское духовное начало. Композиция шествия епископов в честь инаугурации, построенная на диагональном разделении листа – “спрессованное” нижнее (сплошная масса черных костюмов) и пустое верхнее пространство, соединенное линиями готического храма, – вариация на тему соотношения “горизонтального” и “вертикального” миров.

Женские образы – суть отражения природного, языческого начала. В линии женского тела вплетается пластика рыбы, одновременно являясь декоративным элементом и символом зачатия, рождения. Женщина-воительница – иронический вариант “Похищения Европы” на исландский лад (ладья – бык, но без рогов, рога – шлем на голове воительницы и “рога” – месяцы в зеркальном отражении – взаимосвязь двух миров).

“В театрально-поэтической трактовке этих образов помогает, собственно, театр. На сцене все очень отобрано: организация пространства, то, что несет актер в костюме, – это заостренное образное начало”.

С. Бенедиктов

Серия пейзажей – тектонические разломы, кратеры вулканов, фьорды – такова эта земля. Что же заставило викингов отправиться сюда? По мнению Льва Гумилева, конец эпохи викингов (VIII-ХI вв.) совпал с периодом мощного космического излучения, хлещущего землю, как бичом, вызывая всплеск активности определенных этнических кланов, попавших в зону излучения, которые становятся так называемыми пассионариями (по теории Вернадского). Это либо взрыв воинственности, либо возникновение новой религии, либо неудержимое стремление к открытиям.

“Как записано в саге, викинги, отправляясь в Исландию, взяли с собой языческих идолов своих жилищ. Вначале выпустили ворон, которые должны были найти землю. Первые не вернулись, не вернулись и вторые. Тогда бросили в море идолов, и только спустя полтора года нашли их у берегов Исландии и поставили на новой земле. Викинг, несущий идола, – образ человека, обреченного и в новой жизни нести свой крест, всю тяжесть своих представлений о жизни, и в то же время изгоя, который никогда не вернется на круги своя”.

С. Бенедиктов

Марьяна СОКОЛОВА