Письмо к собрату по сотворчеству

В издательстве «ОГИ» вышла книга поэта, эссеиста, переводчика Алексея Арнольдовича Пурина «Утраченные аллюзии». В аннотации к этой работе читаем: «…В новой книге собраны эссеистические работы 1989-2022 гг. В центре внимания автора – русская поэзия от Тредиаковского и Ломоносова до Дениса Новикова и Бориса Рыжего». Попробую ответить на банальный вопрос, стоит ли эту книгу вообще читать, а в перспективе и перечитывать. Обратимся сразу к источнику, без лишних предисловий.

В главе «Несносный наблюдатель» присутствует раздел «Невеселое счастье», посвященный выходу двух книг Самуила Лурье («Уроки ясновидения» и «Муравейник»). Пурин дает исчерпывающее определение авторскому почерку Самуила Лурье: «Прохладное слово «эссеист» к нашему собеседнику не совсем приложимо. Потому что пишет Самуил Лурье прежде всего о жизни, о трагическом существовании мыслящего во враждебном ему мире времени и материи». И далее: «Жанр» его штудий определяется так: «сочинения о себестоимости стиля».

Мне кажется, что подобное «сопроводительное письмо» (к читателю ли? К собрату ли по сотворчеству?) может выступить продуктивной и по-настоящему питательной иллюстрацией к своего рода характеристике самого Пурина. Феномен Пурина заключает в себе и вбирает в свое ментальное основание максимально трепетное и ревностное отношение к стилю, к его безупречной выдержанности, а также в наилучшем смысле посюсторонность авторского высказывания.

Алексей Арнольдович последовательно (с системностью и выдержкой самурая) и исторически верно делает свою работу. Исторически верно – значит в животворящем соответствии с бэкграундом мировой и главным образом отечественной литературы. Он будто каждый вечер встречается за чашкой чая и последующей протяженной и продуктивной трапезой с Державиным, Баратынским, Анненским, Кузминым. Для человека, воспринимающего себя вне рамок литературного процесса, такая коммуникация не более чем «всегда огромный ворох мертвых роз» (строчка из неопубликованного стихотворения Алексея Арнольдовича). Для созидателя же и творца нового трепета (по Виктору Гюго) такая коммуникация – живой диалог, музыка подлинной жизни и как апофеоз преодоление тотальных боли и тривиальности. Не примирение с ними, а именно преодоление.

Но одной подкованности в пучине культуры недостаточно. Важна и техника перевода/переложения авторского замысла на бумагу, та самая безупречность стиля. В той же главе «Несносный наблюдатель», но уже в разделе «Кейс Верхейл и его книга», Пурин пишет: «…роман должен быть романом – то есть произведением синтетическим и одновременно лирическим…Чтобы не стать экспонатом исторического музея, роману требуется лирическая подоплека… суть в со-страдании – в идентификации автора и читателя со смертным и любящим персонажем, лирическим «я». Речь здесь идет о том, что подлинность искусства, его простота не достигаются только математически, сквозь призму совокупности приемов и умелого комбинирования словесных комбинаций. Лирическое необходимо. Необходимо в равной мере как автору, так и читателю. Оно в понимании Пурина есть гегемония человечности, человека и даже слишком человеческого. Не случайно, рассуждая об Анненском, анализируя его творческий метод, Алексей Арнольдович вводит понятие сознательной примитивизации чувства, но в положительном смысле, приводя в пример строки из известного стихотворения «Трилистник тоски»: «Я люблю, когда в доме есть дети // И когда по ночам они плачут».

Более того, в интервью о творчестве и литературной судьбе Бориса Рыжего (глава «Два диалога. Беседы Владимира Коркунова с Алексеем Пуриным»), определяя последнего как модернистского автора, Алексей Арнольдович добавляет и конкретизирует: «Модерн – это самый удобный стиль. Стиль, ставящий жизнь выше идеи, частное выше общего. Модерн – это живая поэзия, имеющая генеалогию».

Пурин тем самым говорит о культурно-исторической памяти не как о вещи в себе, застойном и забродившем интеллектуальном вареве, а о колоссальной значимости проживания этой памяти творцом и обретения на этих генеалогических ходулях нового бытия и нового времени.

А новое бытие и уж тем более новое время не только пишутся, но и читаются. Поэтому призываю всех интересующихся словом, всех активно существующих в рамках отечественного (и не только) поэтического пространства прочесть, а впоследствии и неоднократно перечесть эту замечательную и интереснейшую книгу Алексея Арнольдовича Пурина, подлинного гуманиста пера.

Алексей Пурин. Утраченные аллюзии. – М. : ОГИ, 2023. – 352 с.

Исмаил МУСТАПАЕВ