Пирожные вместо хлеба. На педагогическом базаре в Год учителя

Вот двухтомный учебник литературы Евгении Абелюк и Константина Поливанова «История русской литературы ХХ века». На каждом из томов написано: «Книга для просвещенных учителей и учеников». Понимаю, что кого-то из учителей эти слова обидят. Но между тем ничего обидного тут нет. Здесь просто точно обозначен адресат. Это учебник для профильных классов.

Естественно, и учителю обычной школы полезно читать книги и статьи об опыте работы в профильных школах. Эти работы помогают самому глубже увидеть многое в литературе. Но есть тут и другая причина. Почти в каждом классе есть несколько учеников, которые интересуются литературой больше, чем другие. Вот для индивидуальных занятий с ними можно взять материал и из статей и книг, предназначенных для просвещенных учеников. А порой что-то использовать и для всего класса. Но всегда помня о границах возможного и, главное, уровне требований.У нас, когда говорят о Царскосельском лицее, часто не ведают, что лицей этот просуществовал до 1847 года, а с 1847 года до 1917-го он назывался Александровским. Но после пушкинского выпуска такого состава учеников не было никогда: Пушкин, Горчаков, Кюхельбекер, Дельвиг, Пущин, Матюшкин, Вальховский. У них были блистательные педагоги. Ведь качество уроков зависит не только от сеятеля, но и от той почвы, в которую он сеет «разумное, доброе, вечное». (Сейчас, когда собираются платить учителям зарплату по результатам их труда, именно об этот камень будут болезненно спотыкаться.)Передо мной статья об уроке литературы, посвященном «Гамлету», напечатанная в журнале «Лицейское и гимназическое образование». Текст статьи предваряют «действующие лица». Приведу лишь несколько выписок. «Сергей Коробов, заинтересованный ученик. Петя Суворов, самоуверенный и бодрый юноша, чуткое эхо своих родителей-интеллектуалов. Олег Бадтук, поэт и философ, юноша, осмысливающий бытие. Оля Нечаева, девочка-отличница, успевающая во всех начинаниях. Сережа Мельников, почитатель Сократа, читатель Платона. Категорически не приемлет «отрывков» и «переводов». Утверждает: книгу имеет смысл читать только в подлиннике, сверяясь с контекстом-творчеством автора, мироощущением эпохи. Он читает очень серьезные книги и увлекается культурологией. Он знает Бахтина, Леви-Стросса, Барта. Резко против интерпретаций, потому что считает, это автор – единственный владелец смыслов. И этой теме Сергей посвятил 23 мини-исследования».Но что же мне делать, если никто из моих учеников не читал Сократа и Платона даже в отрывках, а про Барта и Леви-Стросса слыхом не слыхивал. Разумеется, и у меня есть сильные мальчики и девочки, на которых я могу всегда опереться. Но это все же другой уровень. Между тем многие методические работы, рекомендации, что особенно важно, учебники построены на опыте работы с гуманитарными классами, но преподносятся как типовые, нормативные, ориентированные на массовую школу. А это не может не дезориентировать учителя и часто приводит его в горестное состояние: а у меня-то совсем все это не получается. А и не должно получаться. А еще хуже, если он тем не менее пытается идти тем же путем, насильственно заталкивая непонятное, непонятое в головы своих учеников, тем самым вырабатывая у них стойкое неприятие литературы в школе.Естественно, при этом я абсолютно не согласен с теми, кто утверждает, что вообще серьезное изучение литературы возможно только с элитарными учениками, а с обычных достаточно того, чтобы они знали, что Волга впадает в Каспийское море, а «Войну и мир» написал Лев Толстой. А между тем такое барско-высокомерное отношение к плебеям все сильнее начинает звучать из уст наших патрициев от педагогики. Но естественно, что тут разные пути и другие дороги. Я знаю гимназию, которая боролась за звание лучшей школы города. Может быть, и можно определить какую-нибудь гимназию как лучшую гимназию. Но лучшей ШКОЛОЙ ГИМНАЗИЯ не может быть по определению. Так же как в боксе, борьбе, тяжелой атлетике можно соревноваться только в своей весовой категории. И тем более нужны тут ясность и четкость в учебниках.Но вот, к примеру, «Просвещение» выпустило двухтомный учебник литературы для 10-го класса. Он вышел в серии «Академический учебник». На титуле – «базовый и профильный уровень». Так сказать, конь и трепетная лань в одном флаконе. Оно, конечно, понятно, что главы о Гете, Мериме, Флобере, Рембо для профильных классов, а остальные, выходит, для тех и других. Но ведь совершенно очевидно, что Достоевский и Чехов в базовых и профильных классах изучаются по-разному.Еще до того как начался разбор романа Достоевского «Преступление и наказание», учебник обращается к ученику: «Читая роман «Преступление и наказание», подумайте, удается ли писателю отделить добро от зла». Какое там добро и зло, когда обычный ученик обычной школы часто просто не понимает суть теории Раскольникова и нужно тщательно объяснять эти страницы романа.Я уже писал о методическом руководстве по изучению литературы в 10-м классе, изданном тем же «Просвещением». Тоже базовый и профильный уровень в одном флаконе. Но можно ли совместить школьный урок физкультуры и тренировку перворазрядников?Или вот «Просвещение» выпустило блестящую книгу А.М.Марченко «Анализ стихотворения на уроке». «Учителю, – читаем мы в аннотации, – предлагается филологический материал для проведения увлекательных уроков, помогающих подросткам понять и полюбить стихи». На каких уроках и каким подросткам? И потом, если на обложке книги стоят слова «на уроках», значит, книга эта должна быть проверена именно на уроках. Но требовать от Марченко этого нелепо. Значит, хотя бы назвать книгу нужно по-другому. Скажем, «Погружение в поэзию. Пособие для учителя», оговорив в аннотации, что это прежде всего книга для учителя, помогающая ему глубже познать и почувствовать стихи. А уже что из книги можно нести на урок, пусть каждый преподаватель решает сам.Когда вышел новый учебник Игоря Сухих по литературе для 10-го класса, действительно новаторский учебник, то в первой же рецензии, высоко оценивающей эту книгу, было сказано: но уж, конечно, это не учебник для массовых школ. Я скажу больше. Сегодня, когда так сильно изменились условия преподавания литературы (уменьшение времени на уроки, падение интереса к литературе в семьях, которые пересели к телевизору, увеличение числа учащихся, которые вместо «Войны и мира» читают «Война и мир за 30 минут», характер экзамена по литературе), все учебники литературы для старших классов, выпущенные в свое время как учебники для общеобразовательных школ, фактически могут быть учебниками только для профильных классов.Дело в том, что в профильные классы приходят те, кто уже пришел к литературе, кто выбрал ее как главный для себя предмет. И учитель в таких классах ведет своих учеников от литературы к ее более глубокому пониманию. А в базовых классах преобладают такие, кого еще надо привести к литературе, приобщить к ней, увлечь чтением, пробудить интерес. А это разные педагогические задачи. Но, увы, их сплошь и рядом путают, выдавая сделанное в лицее или гимназии гуманитарного направления как рекомендации для всех. Обратился к вопросам и заданиям для школьников, которые предлагает книга «Изучение художественного своеобразия произведений Н.С.Лескова на уроках»: «Прочитайте либретто «Леди Макбет» Дмитрия Шостаковича (кстати, а где его-то взять?) – какие сюжетные звенья исчезли? Почему? Что именно повлияло в трагедии Шекспира на повесть Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»? Почему Лесков счел уместным сравнить героиню с шекспировской – и были ли у него для этого основания?» Хотелось бы, конечно, побывать в таком классе обычной общеобразовательной школы и посмотреть, как там десятиклассники справляются с такими заданиями.Или рекомендация по способам построения и содержанию интересного урока литературы и устранению нелинейности литературных образов: «творческая работа: домысливание сюжета для пьесы в стилистике и в рамках проблематики А.Н.Островского на материале нашего времени». Каково?Два тома пособия для учителя по курсу литературы в 10-м классе. На обоих обозначено: «базовый уровень». На первом уроке по роману Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» в школе этого самого базового уровня десятиклассников спрашивают, «в чем особенности психологизма Достоевского» и «как вы понимаете понятие «полифонический реализм». Но ведь даже если спрашивать обо всем этом, то, согласитесь, только ПОСЛЕ проведенных по роману уроков или в ПРОЦЕССЕ этих уроков, а не после самостоятельного чтения романа, да, возможно, и не всеми в классе.Но это еще не все. После того: «Выберите ключевые, на ваш взгляд, понятия, которые определяют мир писателя и его мировоззрение, опираясь на прочитанные произведения писателя». Завидую учителям базового уровня тех десятых классов, где уже прочитали не один роман Достоевского и смогут из них выписать ключевые слова, определяющие его мировоззрение. Сам я начал этот учебный год в хорошем классе, в котором к сентябрю прочитали роман Достоевского пять человек, а «Войну и мир» – один, хотя список, что нужно прочесть летом, был им дан в начале июня. А вот как выписать эти самые ключевые слова, я и сам не знаю.И это еще не все. «Задайте вопросы учителю или попытайтесь разобраться самостоятельно, обратившись к книгам Ю.И.Селезнева «В мире Достоевского» (М., 1982) и Л.П.Гроссмана «Достоевский» (М., 1956) и вашему учебнику». А зачем вообще проводить уроки по «Преступлению и наказанию» в классе, где ученики достанут, прочтут эти издания самостоятельно и во всем разберутся? Да всегда ли у нас издатели, редактора знают, что на самом деле происходит в сегодняшней школе? Да и работают ли сами авторы некоторых педагогических сочинений в реальной сегодняшней школе?Естественно, я хорошо понимаю, что то, что я назвал в этой статье пирожными, для профильных гуманитарных классов есть самый что ни на есть насущный каждодневный хлеб.P.S. Окончание в следующем номере.