«Пионер» без галстука

В Российской государственной детской библиотеке состоялась презентация необычной книги. «Пионер» без галстука» – это сборник воспоминаний о журнале «Пионер», его сотрудниках и авторах. В чем необычность издания? Ну, например, его сочинители пишут фактически друг о друге – судьбах, характерах, работе, мастерстве. С юмором, озорно, в стиле самого любимого детьми советского журнала. А отражаются в их зарисовках далеко не только биографии пишущих и их героев. На перекрестке, в стыках личных историй рождается нечто очень важное про всех и каждого из нас. Творческие люди – это те же дети, им подавай зрелищ, интерактива, викторин. В РГДБ предусмотрели все – первое, второе и даже третье. Дмитрий Галихин (в 70‑е годы солист Большого детского хора Центрального телевидения и Всесоюзного радио СССР под руководством Виктора Попова, а сегодня всемирно известный оперный тенор) пел «Наташку-первоклашку» под фонограмму с элементами рока. Зал, в котором сидели художники, поэты, журналисты, представляющие классику детской словесности и периодики, самозабвенно ему подпевал. Кто в голос, а кто лишь одними губами: годы идут, в следующем марте культовому советскому изданию для детей и подростков (не путать с тезкой «Русским пионером», основанным в 2008‑м) могло бы исполниться 100 лет.

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений

Честное слово

Между прочим, у слова есть вес, это не выдумка. Будучи сорванным с уст, оно налагает на меня или на вас ответственность за сказанное.

«Если ты-ты дал ч-честное слово, то де-держи его, пожалуйста», – сказал мне, девятнадцатилетнему, детский писатель Сергей Иванов (кто не помнит, автор сценария к мультику «Падал прошлогодний снег» и более 50 книг). И глаза его смеялись, так как повод, по которому он разразился этим могучим советом, был полусерьезный.

Иванов немного заикался. Причем он это делал обаятельно. Еще Сергей Анатольевич научил меня, если плохое настроение, есть мед и ходить босиком по росе. Утренней. Мы познакомились в знаменитом пионерском лагере «Маяк», которым руководил Олег Газман. Иванова привез на служебной «Волге» Владимир Матвеев, тогда главный редактор «Мурзилки». Представил начальнику лагеря, вдохнул аромат подмосковной росы и тотчас уехал. А с Ивановым мы подружились.

Его совет насчет честного слова прошиб меня насквозь. Не может быть! В глазах писателя, да еще и друга Матвеева, я оказался ненадежным человеком. Жег стыд…

Что наша жизнь? Сначала класс, потом студенческая аудитория. При этом делимся (в аудиториях) с сокурсниками самыми точными предметами, формулировками и темами, одобренными лучшими учеными людьми, неопровержимыми, получившими министерский гриф. Мало того, очищенными от нашей личности. Стерильными, обеззараженными, чужими. Если разобраться, наша жизнь в образовании – чужое здесь все: личные траектории (они должны быть только научно обоснованными), темы для общей беседы (чтобы без «разговорчиков»!), язык, поступки, ответственность. «Я говорю это для вас» (слова учителя в виде эпиграфа к уроку, означающие в переводе «Я давно это знаю, мне скучно»). «Мне тоже тоскливо» (мог бы ответить ученик). Собственно, разговора тут и нет: люди общаются отлакированными фгосами, шаблонами и вэпээрами, не слыша друг друга.

Отсюда легковесность фраз ребенка и полное отсутствие отчуждаемой от мира и от самой себя «учащейся личности» в том священном ритуале, который по досадному недоразумению мы полагаем общением. Вернуть нас, детей, на урок уже немыслимо: слишком далеко у(за)шли… Но если бы можно было выбирать себе учителей, то я бы и сегодня выбрал Иванова. За то самое честное слово, с которого начинается все, включая дружбу, школу и литературу.

***

Многое в будущей судьбе художественного произведения определяет, конечно же, автор, писатель. Но и человек, который разделяет с ним ответственность за публикацию. Тот, кто принимает манускрипт из рук творца, вступает с ним в беседу, держит в голове сюжет и все нюансы обсуждаемого текста, пробивает дополнения и сокращения, договаривается об объемах «порций», если книга печатается кусками, отправляет будущий хит продаж в набор.

Вспомним, как говорится, поименно. Главные редакторы «Пионера»: Беньямин (Боб) Ивантер, Наталья Ильина, Станислав Фурин. Редактор отдела школьно-пионерской жизни Лия Симонова, заведующая отделом науки Валентина Близненкова, ответственный секретарь Елена Коваленко…

Разговаривать с кумирами миллионов (в «Пионере» печатались Осип Мандельштам, Виктор Шкловский, Аркадий Гайдар, Лев Кассиль, Михаил Пришвин, Сергей Михалков, Корней Чуковский, Виктор Драгунский, Анна Ахматова, Владислав Крапивин, Эдуард Успенский) – это каким же надо было быть эстетом, интеллектуалом, драматургом коммуникации! Книжным червем, лисой, стратегом от литературы!

Ужели и эти слова покидают нас – не утверждаю, а пока лишь только спрашиваю – под натиском неживой, сиречь виртуальной, реальности: редактор, редакция, топтушка, смотрины, летучка, коллективный обзор номеров?..

«Понятие «редакция» подразумевает комнату или несколько комнат, где собираются люди, – взял микрофон во время презентации сборника многолетний автор «Пионера», писатель и колумнист, главный редактор журнала «Медведь» Борис Минаев. – Чего сейчас уже практически нет, а именно вот этого простого действия: прийти, сесть за стол и вместе обсудить, про что мы будем делать этот номер. Какие будут темы и какие авторы. Это мистическое в своем роде таинство, по мере совершения которого рождаются идеи и формы их воплощения. Оно теперь отсутствует. Или, вернее сказать, перешло в «виртуалку», можно и так, конечно. Но отчасти это эпитафия самому понятию «редакция», я имею в виду нашу книгу…»

Наталья Ильина

«Она была похожа на славную пожилую тетушку, для читателей – на бабушку, – пишет художник-иллюстратор Наталья Доброхотова. – Небольшая, кругленькая, с мягким лицом, всегда в одинаковом светло-сером костюме с кружевным вязаным платком на плечах (оренбургские платки тогда были почти у всех). У нее был тихий приятный голос, немного детский. Ее обаяние создавало атмосферу дружелюбия, порядочности. Хотя, думаю, характер у Натальи Владимировны был твердый».

Дверь кабинета Ильиной всегда была настежь, и каждый проходивший мимо здоровался – громко или только кивнув головой, потому что она всегда была занята за столом, склоненная над рукописью. Но все равно успевала, на миг оторвавшись от дела, взглянуть на затормозившего у ее кабинета и кивнуть в ответ. «Это кажется мелочью, а очень много значило, особенно для новичка: исчезало чувство неловкости, стеснения, и становилось легко», – отмечает писатель Михаил Садовский.

Наталью Владимировну всегда провожали в ЦК ВЛКСМ как на фронт. И она там стояла за свои убеждения насмерть. Однажды, не соглашаясь что-то уступить, она положила на стол заявление об уходе – последний аргумент.

«Ну что вы, что вы, – засуетилась немолодая комсомолка, – как можно?» Схватила заявление, скомкала и бросила в корзину. Но не порвала, а потом достала, расправила и положила в папочку, оно и пригодилось. Вот вам пример потрясающей ловкости и дальнозоркости чиновного люда!

Вручение ордена

В 1974 году журналу дали орден Трудового Красного Знамени. Решался вопрос, кто внесет знамя «Пионера» через весь зал Дворца пионеров на Ленинских горах и передаст его на сцене товарищу Фурину. В конце концов согласились, что сделает это писатель Сергей Макеев, а следом за ним пойдут молодые ассистенты – Калистратова и Голубева.

И вот настал тот день. «Зал был полон преимущественно детьми и подростками, – рассказывает сам знаменосец. – Кто-то дал сигнал, и мы по­шли треугольником: я впереди, Ира за левым моим плечом, Наташа – за правым. Мне потом рассказали, что дети свешивались в проход и с интересом изучали моих ассистенток сзади. Дело в том, что обе они были прекрасно сложены, обе обладали волнующей походкой, только Ира высокая, а Наташа миниатюрная, но, как говорится, все при них. И дети, конечно, хотели получше рассмотреть это «все».

Так эстетическое воспитание, тяга к прекрасному органично вплетались в воспитание коммунистической убежденности юных поколений.

Трещина в коллективизме

Многих сотрудников поражало обилие писем, в основном от девочек, с забавной по форме и грустной по существу просьбой: «Пришлите мне друга по переписке». Такое явление трудно было представить, допустим, в шестидесятые. Советский коллективизм давал трещину, нарастала разобщенность.

История Лены Бессольцевой, героини повести Владимира Железникова «Чучело», ее одноклассников и других персонажей произведения сначала казалась читателям 80‑х исключительной. «Но буквально через несколько лет все это стало распространенным явлением в школе: неформальные лидеры, главенство наглой силы, презрение ко всему, что считалось достоинствами личности, травля, избиения при попустительстве, конформизме или бессилии учителей», – утверждают создатели сборника.

Открытие буллинга

Внешне он был типичным редактором: очки, лысеющая голова, черный костюм. В основном серьезен, но с обаятельной улыбкой. Невысокого роста – немного терялся в своем большом кабинете, за огромным столом. Таким представляет журналиста, писателя, драматурга, главного редактора журнала «Пионер» Станислава Фурина его коллега по цеху, драматург, создатель и директор Музея барона Мюнхгаузена Сергей Макеев.

До назначения в 1974 году на руководящую должность несколько лет работал в отделе агитации и пропаганды ЦК ВЛКСМ, а затем был заместителем редактора «Пионерской правды».

Повесть «Чучело» (в журнальной версии «Всего-то несколько дней…») в «Пионере» вышла в свет во многом благодаря именно Фурину, выудившему текст из редакционного портфеля издательства «Детская литература» и предложившему смягчить журнальное название из конспиративных соображений.

Повесть увидела свет в 3-7-м номерах за 1981 год. Один из них попал в руки Ролану Быкову, которому тема буллинга в детском коллективе была известна не понаслышке: в начальной школе возникали неувязки с одноклассниками у их с Еленой Санаевой сына Павла. Это произведение произвело на режиссера настолько сильное впечатление, что он решил снять фильм о гонении, распятии и вознесении шестиклассницы (как сам он говорил). «Чучело» – и моя жизнь, и мое прекраснодушие, и травля меня со всей ее бессмысленностью!» – писал в дневнике постановщик картины.

За что одноклассники гонят Ленку Бессольцеву по улицам старорусского городка, словно зайца по лесу? Зрителей непрерывно угнетал вопрос: если это школьное кино, то где те взрослые (включая пионерских вожатых и старших братьев пионеров – комсомол), которые вполне могли – и должны были! – предотвратить подобный ход событий?

Марш пионеров «навстречу…»

Пионерия – организация идеологическая прежде всего. В эпоху 80‑х в ней состояли 20 миллионов школьников. Чем же все эти дети занимались? Парадокс: сегодня даже в Интернете нет источника, раскладывающего по полочкам официально утвержденный образ жизни пионера тех времен.

Если кратко, то весь комплекс воспитательных мер назывался «Марш юных пионеров навстречу…», он всегда был привязан к какой-нибудь юбилейной дате. Например, к юбилею Октября, очередному съезду партии. «Этот марш был разбит на маршруты: «В мир знаний», «В мире прекрасного», «Сильные, смелые, ловкие». Практически они охватывали все стороны жизни ребят и детских коллективов», – отмечает Сергей Макеев.

Но у семи нянек дитя, как известно, без глазу: в число маршрутов забыли внести тимуровское движение. Фурин активно продвигал это христианское дело (по мнению многих), преодолевая сопротивление аппаратчиков. И в конце концов добился своего: в списке воспитательных акций появился маршрут «Дорогой Гайдара».

Другой вопрос, какой ценой была достигнута эта победа. Ответа мы не знаем, но вольны предполагать, отталкиваясь, что называется, от контекста. Сам Станислав Фурин рассказывал, как на каком-то совещании в ЦК ВЛКСМ один из редакторов высказался в том смысле, что надо бы патриотическое воспитание вести творчески, не в лоб. Но первый секретарь ЦК комсомола Тяжельников остудил пыл редактора: «А вы не стесняйтесь лишний раз сказать «родная Коммунистическая партия», «любимый комсомол»!»

Такими выглядели пионеры в разрезе закрытых номенклатурных планерок и совещаний, дежурных линеек под барабанную дробь с манекенными лицами и отрепетированными рапортами «на телекамеру». Ну а какими они были на самом деле?

Иночкин под трибуной

С исчерпывающей полнотой об этом рассказали Семен Лунгин и Илья Нусинов в фильме «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».

Почти все экранное время главный герой – пионер Иночкин – проводит в согбенном состоянии: прячется под трибуной, за контрабасом, постоянно меняет костюмы.

Снявший картину Элем Климов признался в одном из интервью, что выступал в ней против «системного идиотизма, перечеркивающего индивидуальность», и «демагогической ахинеи, впитавшейся во все поры общества».

(Причем выражаться системный идиотизм мог в самых экзотических форматах. В одном из пионерских лагерей советского Узбекистана, по рассказам моих близких, там отдыхавших, из школьников сформировали сводный отряд по контролю за… дрожанием ресниц. Контролеры ходили во время тихого часа по спальным корпусам и следили: если ресницы у вкушающего сон пионера дрожали, то считалось, что он притворяется спящим. За это активисты делали втык вожатому.)

Единственный, кто не прячется в этом фильме, – мальчик с сачком («А чего это вы тут делаете, а?»), словно бы получивший от драматургов индульгенцию, а с ней и право на веселую повсеместность и всеведение. От себя заметим: узаконенная привилегия ребенка быть везде и задавать любые вопросы любому, кому вздумается, – эта великая мечта блестящих сценаристов и самого Элема Климова была воплощена через 28 лет после этой кинопремьеры в проекте замечательного педагога Милослава Балабана «Школа-парк». Автор признавался мне, что образ свободного парк-школьника в какой-то мере подсказал ему упомянутый персонаж – «мальчик с профилем Гоголя», как называли его на съемочной площадке.

Досталось в фильме и некоторым СМИ, пропагандирующим жизненные ценности советских пионеров. Вспомним беседу товарища Дынина с пионервожатой Валей: «- Что читаешь? – Чехова. – Зачем? – Смешно. – Много смеешься. Ты бы лучше журнал «Вожатый» почитала. Опыта-то нет».

Владимир Матвеев. Дружба с Крапивиным

Будущий главный редактор «Учительской газеты» (1983-1989), инициатор и редактор манифеста «Педагогика сотрудничества» Владимир Матвеев начинал свою литературную биографию аккурат в журнале «Вожатый». Затем шесть лет, с 1965 по 1974 год, работал в журнале ЦК ВЛКСМ «Пионер» заместителем Натальи Ильиной, причем последние полгода совмещал должность зама с исполнением обязанностей главного редактора (когда цэкамольцы хитрым путем отправили Наталью Владимировну на пенсию).

Он не был профессиональным журналистом с формальной точки зрения, потому что окончил МГИМО. Однако именно благодаря этому с особым блеском разрешал вопросы, требовавшие тонкого «международного» подхода.

Так, практически непрерывно полыхала на повестке дня проблема «Каравеллы», детского разновозрастного отряда в Свердловске, созданного замечательным писателем и педагогом Владиславом Крапивиным.

У отряда были свои собственные девиз, флаг, устав, ритуалы. «Каравелла» представляла собой, по сути, организацию в организации, альтернативную пионерской, и потому воспринималась многими как угроза существующей системе школьного жизнеустройства. Мало того, детское движение в тот период в СССР было разрешено только в стенах общеобразовательной школы. А тут все признаки клуба, да еще внешкольного: основные направления «Каравеллы» – морское дело, журналистика, фехтование, история флота…

На войне как на войне: у отряда отбирали помещение, его распускали, объявляли даже политически вредным. Владимир Федорович бесконечно выезжал в зону конфликта, мирил враждующие стороны, встречался с партийными работниками города, готовил публикации в защиту юных «инопланетян». И опять не утверждаю, но предполагаю… Вероятно, однажды ему надоела функция спасателя, и он придумал небывалый ход. Матвеев выхлопотал для «Каравеллы» статус отдельной пионерской дружины и пресс-центра всесоюзного журнала «Пионер». Журнал фактически взял шефство над уральскими фрондерами.

«С Матвеевым меня свел «Пионер», где Володя был заместителем главного редактора, – вспоминал потом писатель Владислав Крапивин. – Мы понимали друг друга с полуслова, он был знаком с ребятами нашей «Каравеллы», приезжал не раз в Свердловск, и мы к нему. Он помог узаконить «Каравеллу» в ЦК комсомола, официально оформить ее, а это было непросто. Ведь одно название «Каравеллы» приводило в ярость местных начальников: «Дети обособляются, дети спорят со взрослыми, дети очень много о себе воображают…» Благодаря Володе Матвееву у нас появились статус отдельной пионерской дружины, удостоверение, знамя…»

Высшая школа для детских писателей

По мнению Бориса Минаева, «Пионер» был одним из важнейших институтов для людей, писавших для детей. В конце концов детская литература в его понимании – это «удивительное дело, потому что в ней, как ни странно, можно было сказать больше, свободнее и естественнее, чем в литературе взрослой, то есть в подцензурной ее части».

«И вот я прихожу в журнал, – вспоминает писатель Андрей Маркович Максимов, в прошлом корреспондент «Отдела коммунистического воспитания». – А напротив меня сидит Петр Мамонов, который еще никакой не музыкант и не актер, а ведущий рубрики про тимуровцев, но уже человек очень яркий, ни на кого не похожий. И живой. И вот мы говорим с ним о чем угодно, кроме коммунистического воспитания. И как-то сам собой делается журнал и выходит, и мы не понимаем, что именно нас ждет впереди, но что-то явно широкое и светлое…»

Разрыв с «Пионером»

«С особой теплотой и грустью вспоминаю Володю Матвеева, – читаем в воспоминаниях художника Евгения Медведева. – Вечно улыбчивый, всегда доброжелательный, большой. Он так и притягивал к себе. При встречах в редакции Володя всегда передавал мне приятные отзывы авторов о моих иллюстрациях к их материалам, и делал он это с большим удовольствием. У него была необычная манера общения. Я, например, что-то ему говорю, он, улыбаясь, кивает головой, как бы соглашаясь со мной. Затем он заявляет: «Может, все и так, но ты, дружочек, не прав» – и начинает мне объяснять, в чем и почему я не прав. Дипломат!» «…Вспоминаю его свадьбу – яркую, демократичную, длившуюся три дня, во время которой приезжали друзья и с севера, и с юга страны, привозя с собой дары – кто красную икру, кто чачу. Вспоминаю поездку в «Орленок», посиделки в кафешках. Общение с ним было высочайшим наслаждением».

Его все любили. Красивый, рослый, интеллигентный внешне и внутренне. По мнению коллег, он продолжал традиции 60‑х, «Пионер» при нем был более детским и художественным.

Что же касается внезапного ухода Владимира Федоровича из редакции, то о причинах спорят по сей день.

Фурин и Матвеев не могли работать вместе, считает Сергей Макеев. И продолжает: «Вероятно, Фурин способствовал переводу своего зама в «Мурзилку», хотя с карьерной точки зрения перемещения Матве­ева выглядят логично: редактор «Вожатого» – заместитель главного «Пионера» – главный «Мурзилки». На самом деле Матвеев, конечно, заслуживал большего…»

Человек сложнее всех «Буранов»

Петр Мамонов. Основатель и лидер рок-группы «Звуки Му». Актер, известный по фильмам «Такси-блюз», «Остров», «Царь». Поэт, философ, переводчик, радиоведущий.

О себе он рассказывал так: «Я с детских лет общался с писателями, поэтами, учился на редактора, работал в журнале «Пионер». Я много где был и много чего видел, но все это не принесло мне никакой пользы. Только навык – как авторучку держать…»

Спросим себя далее и ответим честно: а разве нас чему-то большему школа научила?

«…Все, что знал, я забыл, и слава Тебе, Господи. Все, от чего мы потели на уроках физики или химии, ничего не помню…» Так, может быть, не эти, а совсем другие истины/навыки/скиллсы нужны нашим детям? Про то, как заводить себе друзей, искать себе занятие среди открытых классов и парк-студий, держать свое честное слово и не подводить учителей, всегда готовых к твоему наив­ному вопросу: «А чего это вы тут делаете, а?»

И еще несколько «закорючек» от Петра Николаевича. Под занавес:

«Можно построить тысячу «Буранов», но в мире все равно нет ничего важнее человеческих отношений. Два бюджета страны ушло, чтобы он один раз взлетел, а теперь в ЦПКиО стоит, и дети по нему лазают».

«Жить надо по закону: не «дай», а «на».

«В вечность мы возьмем то, что потрогать нельзя, то, что уступили, простили, отдали».

«Тогда (в 80‑х годах. – Прим. авт.) нужно было разрушить, а теперь надо созидать».

Послесловие

«Пионер» часто называли «Новым миром» для детей. И в самом деле, у него получилось стать главным детским литературным журналом страны. Получилось стать другом миллионов детей, получилось рассказать им о многих удивительных вещах – серьезных, важных, смешных. Получилось войти в историю.

Антон ЗВЕРЕВ