Петр ТОДОРОВСКИЙ: Все, что я снимаю, так или иначе связано с войной

В самый разгар войны, летом 1943 года, Петр Тодоровский был курсантом Саратовского военно-пехотного училища, с 1944 года – командиром взвода в составе 93-го стрелкового полка 76-й стрелковой дивизии 47-й армии 1-го Белорусского фронта. Дошел фронтовыми дорогами до Эльбы.«Самое счастливое воспоминание о войне, – говорит режиссер, – это 8 мая 1945 года на Эльбе. Это было потрясающее ощущение – просто наступила тишина. Мы с тяжелыми боями вышли к мосту, а по ту сторону уже стояли американцы, они раньше подошли. И тут тишина, и река, и трава, и слышно, как поют птицы… Мы валялись в траве вместе с лошадьми, сбросив вонючие портянки, и не верили, что остались живы. Потом эта тишина легла у меня в сценарий «Оглушенные тишиной».В каждом фильме Петра Тодоровского так или иначе прорывается отголосок войны. В финале фильма «По главной улице с оркестром» звучит песня на слова Григория Поженяна, тоже фронтовика, и в ней рефреном строчка: «На том берегу, где мы были». Фильм этот вовсе не про войну, но главный его герой – он с «того берега». И так во всем, к чему прикасается Тодоровский. Даже в таких сугубо мирных его картинах, как «Фокусник», «Городской романс», находится место персонажу (в «Фокуснике» – главному, в «Городском романсе» – эпизодическому) с фронтовой биографией, и в обоих случаях – в исполнении Зиновия Гердта, который знал войну тоже не понаслышке.

Снятая Тодоровским два года назад «Риорита» – тоже о военном времени, которое дало примеры не только человеческой доблести, но и трусости, подлости, предательства. Главный ее герой – сексот, доносчик.- «Риорита» так и не вышла в прокат?- Ее купил Первый канал и дважды уже показал, оба раза – в День Победы. А вот в кинопрокате этой картины не было. Такова, к сожалению, судьба большинства отечественных фильмов. Прокатчики предпочитают американское кино, которое делает сборы.- Кто-то решил, что «Риорита» – некассовый фильм?- Дело не только в этом. Мы думали, эту картину вообще никто не увидит. Потому что там есть сцены, идущие вразрез с идеологией казенного патриотизма.- Обвинения в очернительстве армии в свое время сыпались и на ваш «Анкор…», но картина все-таки вышла в кинопрокат, а потом даже стала хитом телепоказов.- Вот в телевизор ее-то как раз и не хотели пускать. Второй канал анонсировал показ «Анкора…» 23 февраля, в День защитника Отечества. И какой-то генерал-лейтенант, председатель комитета ветеранов войны, стал названивать руководству канала: «Как вы смеете многомиллионной аудитории показывать нашу славную армию в таком неприглядном виде! Мы найдем на вас управу!» Потом позвонил тогдашний министр обороны Грачев. Он не кричал, не угрожал, просто просил перенести показ с 23 на 24 февраля. Что и было сделано. А теперь даже канал «Звезда» купил эту картину.- Неужели мнение военных о фильме, где показана армия, сегодня может повлиять на его прокатную судьбу?- Этого нельзя исключать. Думаю, руководство Первого канала, прежде чем купить «Риориту», проконсультировалось с кем надо.- Вы смотрите современные фильмы о войне, снятые молодыми режиссерами?- Нет.- Принципиально не хотите это смотреть?- Никакой принципиальной позиции я по этому поводу не придерживаюсь. Просто, если слышу, что появилась хорошая картина о войне, стараюсь ее посмотреть, вот и все. Недавно посмотрел новую «Брестскую крепость». В старом фильме защитники крепости навсегда остаются в ее подвалах, а здесь они сдаются в плен. Первая половина, на мой взгляд, хорошо сделана, а к концу, мне кажется, фильм теряет то напряжение, которое было в начале.- Найти молодого актера на роль в картине о войне, наверное, очень трудно. Другое лицо, другой взгляд, другая интонация, другая походка… Как вы все-таки умудряетесь отыскать типаж, который не резал бы глаз своей очевидной сегодняшностью?- У меня шесть лет назад вышел фильм «Созвездие Быка». В нем рассказана история, случившаяся в 1941 году в прифронтовой деревне, под Сталинградом. Это дорожная история двух мальчиков, которые едут искать для коров сено, после того как кавалерийский полк опустошил там все сенные запасы. Один мальчик деревенский, другой городской. Оба влюблены в деревенскую красавицу и стараются завоевать ее внимание. Актера на роль городского мальчика я быстро нашел на первом курсе Школы-студии МХАТ, а вот со вторым, деревенским, возникла проблема. Я обшарил первые курсы всех театральных училищ и ГИТИСа. Мне нужен был такой деревенский, маленький, кургузый пацан. В конце концов мы приехали в цирковое училище, где шел набор на отделение акробатов. Выходят ребята, показывают шпагат, упражнения на кольцах… Одна группа прошла, другая… И в третьей группе, чуть ли не самым последним, появляется парень – ну абсолютно то, что мне надо. Я вцепился в него, немедленно на студию, там дал ему читать рассказ – он ни в зуб ногой. Стал снимать пробы – он простейшую задачу не в состоянии выполнить. Но внешне – стопроцентное попадание. Что делать? Я стал пробовать других. Хорошие мальчики, но высокие, стройные, современные, а этот типично деревенский. Ладно, решил я, возьму его с собой на съемки. Мы уезжали в Саратов. Вижу, он приходит к поезду с гитарой – о, думаю, это хороший признак. Приехали, стали снимать. Он так испугался, когда заработала камера… Но потом мало-помалу адаптировался, подружился со своим партнером, со всей группой, оказался замечательным парнем. Я ему рассказывал про войну, про свою фронтовую жизнь. И сыграл он блестяще.- К военному, послевоенному прошлому вы часто обращаетесь потому, что эта эпоха вам более близка и понятна, нежели нынешняя?- Мой замечательный друг режиссер Марлен Мартынович Хуциев, получая «Нику», выступил с программной речью. Он сказал: раньше была цензура, но мы не знали, откуда деньги берутся, кинопроизводство финансировалось государством, а сейчас режиссеры ходят с протянутой рукой. И это действительно так. Мы превращаемся в ничтожеств, в жалких просителей. Мы сидим в приемных и ждем, чтобы министр нас принял. При этом в лучшем случае можем получить только 70 процентов от того, что требуется на съемку фильма, а 30 процентов вынуждены выпрашивать еще у кого-то. Госкино дает миллион долларов – и крутись как хочешь. Никто не берет во внимание, что у меня массовка – 200 человек.- Не так давно восемь крупных продюсерских кинокомпаний получили из госбюджета по 250 миллионов рублей каждая. Вам что-нибудь перепало оттуда?- У каждого руководителя кинокомпании свой вкус, свое понимание, что сегодня нужно зрителю, свои жанровые пристрастия и т. п. Вписаться режиссеру в эти рамки очень непросто. Во всяком случае мэтрам российского кино это пока не удалось. Им отказано в финансировании.- Им – это кому?- Рязанову, Соловьеву…- Кто отказал?- Экспертный совет.- А какой сценарий вы могли бы предложить?- О первых днях после войны. Десятого или двенадцатого мая меня и таких же, как я, лейтенантиков вызвали в политотдел и назначили комендантами маленьких городков вдоль Эльбы. Нам дали задание провести посевную кампанию, чтобы голод не случился, а еще привести в порядок свинарники и коровники там, где они остались. Было также велено выяснить, не осталось ли здесь крупных эсэсовцев или видных чиновников рейха, чтобы те не сбежали за Эльбу. В результате мы обнаружили девушку, которая оказалась племянницей Паулюса. История любви нашего лейтенантика к немецкой девушке и легла в основу моего сценария. Но пока я решил сделать паузу. Хочу посмотреть, как будет работать Фонд поддержки российского кинематографа, какие картины получат финансирование.- Вы не вступили в Киносоюз?- В какой Киносоюз?- Тот самый, что был создан как альтернатива Союзу кинематографистов России.- Не вступил. Хотя и подписал письмо против порядков, насаждаемых Никитой Михалковым в «большом» союзе.- Почему же тогда в Киносоюз не вступили?- Я уже в таком возрасте, что большой пользы новому киносообществу не принесу.- Я знаю, вы хотели снять фильм про современных Ромео и Джульетту. Даже название придумали: «На углу маленькой площади». Отказались от этого замысла?- Это история про голубей, которые живут в Одесском оперном театре. Они там гнездятся в лепнине, на карнизах… И видят сверху человеческие страсти. Можно снять две-три очень красивые новеллы. Это мечта моей жизни, но вряд ли ее удастся осуществить. Театр пережил ремонт, голубей разогнали трещотками, испортили замечательный садик со старинным фонтаном, где эти голуби купались…- Вы в Одессе бываете в последнее время?- Очень часто.- Она сильно изменилась со времен вашей молодости?- Да. В центре города все дороги отремонтированы. На Дерибасовской полно ресторанов, начиная от общедоступных, таких как «Жарю-парю», до самых шикарных.- Атмосфера в Одессе уже другая?- Нет, по-прежнему очень веселый город. Я часто бываю в нем. Это для меня отдушина. Все-таки я там проработал много лет. Я ведь на Одесской киностудии и «Военно-полевой роман» снял. На «Мосфильме» сценарий не брали, говорили: «Кому это нужно?» А всю натуру снимал уже в Москве. Потому что мне зима была нужна.- Кстати, почему почти все ваши фильмы «зимние»? «Фокусник», «Городской романс», «Военно-полевой роман», «Анкор…». Вам требуется изобразительная эстетика зимы, важна зимняя атмосфера?- Ну, во-первых, Россия – это белые церкви. А также белые дома – по крайней мере такими они были когда-то в Москве. Во-вторых, зимой русские люди, в том числе и актеры, чувствуют себя более естественно, органично, сама природа к этому располагает. И потом, когда снимаешь в городе, снег прикрывает грязь, мусор, хлам. Летом выбираешь место для натуры, смотришь – вроде бы подходящий двор, заходишь внутрь, а там черт знает что. Снег все это прикрывает.- Вы однажды сказали, что музыку к своим фильмам пытаетесь сочинять еще на стадии написания сценария. Берете гитару и начинаете что-то наигрывать. Музыка подсказывает сюжетные ходы, помогает определить интонацию будущей картины?- Интонацию – стопроцентно. А иной раз и сюжет. Когда я сочинял сценарий «Военно-полевого романа», то в какой-то момент зашел в тупик, не знал, как будут дальше развиваться события.- И вот, что называется, музыка навеяла?- Да, она подсказала сюжетный ход. Я придумал заместителя председателя райисполкома, к которому героиня приходит требовать квартиру, и дальше в сценарии все сдвинулось с места. Музыка очень помогает. После того как в «Военно-полевом романе» я сочинил и главную тему, и песенку «Городок провинциальный» на слова Шпаликова, я стал писать музыку ко всем последующим своим фильмам. И выдающиеся кинокомпозиторы Андрей Петров, Исаак Шварц, царство им небесное, даже говорили мне по этому поводу всякие приятные слова.- Герой вашего фильма «Фокусник» близок вам внутренне?- Очень. Человек, который не поддается разного рода соблазнам, живет так, как считает нужным и единственно возможным для себя… Мне это чрезвычайно близко.- Александр Володин, написавший сценарий «Фокусника», был таким же, как и его герой?- Это во многом его копия. Да и Бузыкина, героя «Осеннего марафона», он, насколько я понимаю, писал с себя.- Вы дружили с Володиным?- Дружил, и очень тесно. Так вышло, что мы с Мирой (Мира Григорьевна Тодоровская, жена Петра Ефимовича Тодоровского. – В.В.) свадьбу сыграли в ленинградской квартире Володина, нас туда случайно затащил Гриша Поженян, это целая история… На стихи Володина я несколько песен написал.- Вот это – «Простите, простите, простите мня…»?- Да. А еще: «Сначала трясся на подножке/ от контролеров поездных,/ потом проник в вагон, к окошку,/ потом на мягкой полке дрых…» Мы очень дружили. Я получал с дарственной надписью почти каждую его книгу. Когда он приезжал в Москву, обязательно звонил. Он создал свой мир, ни на что не похожий. Удивительный драматург и поэт. Другим близким другом был для меня Зиновий Гердт, Зяма… Я находился рядом с ним до его последней минуты. Я его кормил из ложечки, когда он совсем ослаб. Он был великий жизнелюб. У него была феноменальная память, он знал наизусть огромное количество стихов. С ним потрясающе интересно было общаться.- У Юрия Левитанского есть строки: «Я не участвую в войне, она участвует во мне». Вы про себя можете сказать то же самое?- В полной мере это и ко мне относится. Все, что я снимаю, так или иначе связано с войной. Никуда я не могу от нее деться.