Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Есть книги, которые можно перечитывать по много раз. Эко, Борхес, Акутагава Рюноске, Бунин, Чехов, Сервантес. Необязательно начинать с первой страницы. С любой. Знаешь, кажется, до мельчайших подробностей все повороты сюжета, но всякий раз они кажутся тебе неожиданными; знаешь, что вскоре наткнешься на мысль, которая снова заставит вспоминать то, что хотел бы забыть, но оно никак не забывается и снова будет мучить тебя; знаешь, что сейчас сожмется сердце и станет невыносимо грустно, словно один стоишь на пирсе и видишь, как громадные волны накрывают неподалеку от берега продрогшую шлюпку, а ничем не можешь ей – или тем, кто в ней, – помочь. Кажется, все знаешь наперед, что случится в книге, что почувствуешь, какие слова использовал автор, где устроил перекличку с коллегами, кого скрыто или напрямую процитировал – все равно читаешь. Потому что каждый раз вкус у этого чтения новый. Это как вино с одного виноградника, но разных лет.

Города для меня как книги. Я их читаю, но перечитываю по много раз лишь немногие.  Я видел Венецию всякой. Чистой, звенящей, почти пустынной в начале января. Ленивые рыбы в каналах  спали, уткнувшись носами в камни  набережной. Видел ее тонувшей: воды лагуны вмиг затопили площадь Сан-Марко,  и казалось, вскоре все скроется в пучине – палаццо, соборы, церкви, мосты, как остров Торчелло. Я видел ее укутанной туманом. И в летнюю жару: даже голуби одурели, не бросались на крупу, тогда еще продавали пакетики с кормом на пьяцце, а тысячами купались в небольших фонтанчиках, не замечая сидящих рядом туристов. Я приезжаю в Венецию как в родной город. Я знаю там каждый камень, каждый мост, все дворы и дворики. Но я не смог бы жить там постоянно.  Я не выдержал бы той энергии, которую она дает. Я уезжаю из Венеции успокоившимся, исцеленным, чтобы через год-два снова вернуться в город, который такой, как есть: ни грима, ни красок – все морщины на его лице – на стенах и обычных домов, и дворцов.Есть еще один город, который я люблю так же, как  Венецию,  – Страсбург. Так получилось, что в Страсбурге я бывал даже больше, чем в Венеции. Никогда туристом, все в командировках – в Совете Европы. Приехав туда, где бы я ни остановился, я всегда вечером отправляюсь пешком в старый город. Это уже традиция. В прошлый раз мне повезло: моя гостиница располагалась в пяти минутах ходьбы от собора. Не доходя до него два квартала, я очутился в волшебном лесу из серебристых елок в человеческий рост. Между плотно стоящими елками ветвились дорожки для пешеходов. Одна из них привела меня к огромной ели, украшенной шарами и гирляндами. Огни на ней зажигались в какой-то странной последовательности и с таким интервалом, что чудилось, будто дерево танцует. Но главное чудо было еще впереди. Под елкой располагался миниатюрный город. И был он точь-в-точь как настоящий Страсбург. Я даже свою гостиницу нашел в этом  городе.Я, когда вышел к собору, подумал, что заблудился: торговые ряды окружали легкое, как кисея, здание. Прожекторы так подсвечивали собор, что его каменные орнаменты казались кружевами. Потом сообразил, что вокруг собора расположилась рождественская ярмарка. Дети с родителями, подростки и пенсионеры не спеша прогуливались между прилавками.  Штучные елочные игрушки: расписные стеклянные шары, на некоторых целые сказочные истории. Каждый шар – произведение искусства. Вот местная художница торгует кусками дерева.  Срез отшлифован и покрыт лаком. Настоящая живопись. Рисовал самый талантливый мастер – Природа.  Художница только подметила эти картины.  Черная керамика. Тончайшая, словно живая. Я такую только у грузинских мастеров видел да еще про нее у японского монаха – поэта XII века читал.  Расписная стая глиняных гусей. Рядом  утки и кошки. Серебряные украшения. Деревянная кухонная мебель – шкафы и шкафчики, комоды и серванты, столики и стулья, наивно расписанные, будто Пиросмани руку приложил. Ничего китайского. Все сделанное местными мастерами. Люди берут.  Я вижу, как протягивают деньги одному продавцу, другому.  А еще тут же обжигающая еда, с пылу с жару. И горячий глинтвейн.  Моя знакомая, давно живущая в Страсбурге, сказала, что большинство  местных, придя с работы, идут всей семьей гулять на рождественскую ярмарку: подарки покупать, подкрепиться, иногда поужинать. И так почти целый месяц……Меня кто-то взял за руку. «Папа! Папа!» Я взглянул вниз и увидел маленькую девочку, она держала меня за руку, и, не поднимая вверх головы, шла со мной вперед. «Пардон!» – произнес я. Девочка посмотрела на меня разочарованно и, выпустив мою руку, повернула назад. Метрах в пяти шла супружеская пара. Девочка подбежала к ним. Они взглянули на меня и улыбнулись… Говорят, что страсбургская ярмарка сразу после католического Рождества – уж не знаю, как, – но приедет в Москву, на Манежную площадь. Если будете в столице, обязательно сходите. А кроме Венеции и Страсбурга я еще очень люблю Львов, Киев и Бат…