Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Альбине Сергеевне сорок. Правда, столько ей никто не дает. Выглядит она на тридцатник. Высокая, тоненькая. Всегда идеально ровная спина. Гордо поднятая хрупкая головка. Светлые затянутые в тугой узел густые волосы. Шутит: с распущенными волосами ходят те, кому нечего распускать. Маленькое черное платье идеально на ней сидит. Летом шелковое с короткими рукавами, зимой шерстяное, а сверху жакетик. Она похожа на одинокий тростник, неведомо как появившийся у края воды. Весь пруд принадлежит только этой тростиночке и больше никому. Преподает она математику. Мужа у нее нет.

Альбина Сергеевна считалась новатором. Тащила в школу все без разбору. Ей нравилось, обнаружив в газете новую идею, услышав по телевидению про новый подход, прочитав в Сети про новые технологии, пробовать все это на своем поле. Она любила это поле, появившееся недавно, – свой десятый класс. Она долго не хотела становиться классным руководителем. Честно говоря, на классное руководство ей просто времени не хватало. Закончив уроки, она бежала на курсы экстрасенсов, после курсов мчалась постигать суть малазийского массажа, вечером в клубе любителей экзотической пищи училась готовить кузнечиков и мариновать личинок майского жука, любимые деликатесы ацтеков. А потом, вернувшись домой, уставшая, но счастливая, приходила домой, готовила себе легкий ужин – без соли, сахара и перца, кусочек постного мяса и горстка припущенного риса. Поужинав, ставила диск с напевами испанской гитары, и, взяв в руки Библию, читала одну главу. Всегда одну. Чтобы пришло умиротворение и можно было спокойно уснуть. Сны ей снились цветные. Чаще всего про то, как она оказывается в прекрасном, не хуже рая, месте, и все ждет кого-то, а тот кто-то никак не идет, и она начинает тревожиться, не случилось ли с ним что-нибудь, не заблудился ли он, не смыла ли его со скал грозная волна, не оборвались ли стропы у парашюта. Ни в одном сне она никогда никого не дождалась, но всегда просыпалась встревоженная, будто что-то должно было случиться и не случилось. Открывала глаза ровно за минуту до будильника. Так вот, не хотела она быть классным руководителем. Но тут нагрянуло несчастье. Ольга Игоревна, почувствовав легкое недомогание, не обратила на него внимания. А через неделю ее увезла «скорая помощь». Врач был жесток. Или милосерден. Это кому как. Он сказал ей без обиняков: «Вы больны. Смертельно больны. Спасти мы вас не спасем, но продлить жизнь можно. Вам решать». Ольга Игоревна лежала в больнице, а ее десятиклассники остались без классного руководителя. И тогда директор Наталья Владимировна, чуть постарше Альбины Сергеевны, немного уже расплывшаяся в талии, но недавно подтянувшая у хирургов лицо, попросила ее взять этот класс до конца учебного года. Альбина Сергеевна сопротивлялась как могла. Она казалась себе рыбой, которую тащат на берег, где она дышать не сможет. Уж не знаю, как, но директрисе удалось сломать ее сопротивление. Она согласилась. Будто сама себе надела на голову терновый венец.Первое, что она сделала, расспросила всех ребят про группу крови, потом составила табличку для преподавателей, кого и когда можно и нужно спрашивать. Коллеги удивились, засунули ее рекомендации куда подальше и спрашивали детей тогда, когда считали нужным. Альбина попыталась выступить на педсовете с сообщением о том, как учет группы крови при оценивании академических достижений влияет на результат, его вежливо выслушали и перешли к более насущной теме, как добиться, чтобы средний балл на ЕГЭ по иностранному был выше, чем в соседней гимназии. Тогда Альбина Сергеевна затеяла новый эксперимент. Выяснила, у кого какой знак зодиака и рассадила ребят по только ей ведомой схеме, обещая каждому достижение недостижимых результатов. Ребята пересели. Сидоров так же регулярно, как и раньше, опаздывал. Иванова, как и раньше, отвечала «на отлично». А Матвеев и теперь не справлялся ни с одной задачей по физике и математике. Альбина Сергеевна часто глубокомысленно произносила на классном часе: «Друзья мои! Результат воспитания и обучения всегда удаленный по времени!» Последнее тестирование смутило ее несмущаемых подопечных. Раздав анкеты, она сказала: «Вы же хотите знать, кто вы реально в жизни? Не хотите же вы испытать разочарований? Тест, который мы проведем сегодня, поможет вам в будущем скорректировать свое поведение, понять самих себя». Тест, взятый из Интернета, «определял» сексуальную ориентацию. Альбина Сергеевна, посчитав ответы, обрадовалась: все ее дети были правильной ориентации, кроме одного парня, двухметрового гиганта, который, казалось, рвется вверх, как бамбук. Полученные баллы указывали на его скрытую гомосексуальность. Разбирая ответы на анкеты, Альбина Сергеевна не забыла сообщить об этом всему классу, сказав при этом: «Скрытый не явный. Перерастет». Класс был нормальный. Посмеялись и забыли бы. Но не забыла Альбина Сергеевна. Проходя на уроке математики между рядами, временами приостанавливалась рядом с Вадиком, заглядывала ему в тетрадку и спрашивала как бы шутя: «Ну, как дела у нашего гея?»…Отец Вадика говорит мне: «Хорошо, что у моего сына крепкая психика и отличные отношения с ребятами и он совершенно не реагирует на плоские шутки учительницы, а, не дай бог, попался бы вместо него кто-нибудь другой, кто давно бы уже повесился или из окна выбросился? Она что, сумасшедшая?» «Знаешь, – говорю я ему, – она не сумасшедшая, а просто глупая дура. Хочешь, я поговорю с ней». – «Не надо. Сыну через год сдавать ЕГЭ. Они ему жуткую жизнь устроят». И все-таки я поговорил с ней. Не акцентируя внимания на последнем случае. Она уверена, что все ее методики работают отлично, и все, что она делает, только во благо детям. Будь моя воля, я бы просто уволил такого новатора из школы. Пока там не произошла трагедия. Которая уже зреет. Ведь много еще разных тестов гуляет в Интернете.