Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Человек победил на Всероссийском конкурсе. Победа досталась ему нелегко. Конкуренты были сильными. На первое место сразу претендовали три конкурсанта. Ничтожная разница в баллах отсекла одного из тройки. Двое других заслуженно поделили призовое место. Всех участников конкурса принимал в Кремле сам президент, и он же вручал победителям главные призы. Не будь этой церемонии, вряд ли победитель получил бы то, что он получил. Районные власти не скрывали восторга, что победитель их, что обошел он представителей других регионов, более мощных и более богатых. И на волне этого ликования они подарили ему ключи от квартиры. Квартира победителю нужна была. Ведь жил он в однокомнатной квартире с мамой. И в ближайшей перспективе вряд ли предполагалось улучшение его жилищных условий: мама была на пенсии, а его зарплаты хватало, чтобы не занимать до получки. Впрочем, он никогда не жаловался на свое финансовое положение. Думал, есть сотня в кармане – и ладно, как-нибудь проживет. На этом приятные неожиданности не закончились. Его принял губернатор, сказал теплые слова, поблагодарил и признался, что считает его победу не менее важной, чем победы спортсменов, которые привозят области золотые медали с всероссийских и международных соревнований. Расчувствовавшись, подарил от имени правительства целый миллион. Победитель обрадовался: теперь будет на что ремонт сделать и обставить жилье.

Четыре остановки от центра, и ты рядом с домом. Его построили несколько лет назад и давно заселили. Местные власти держали несколько квартир в нем свободными. На всякий случай. Хорошая планировка, большие кухни, просторные лоджии. Победителю повезло: его квартира выходила сразу на две стороны, и солнце в ней гуляло почти целый день. Быстро сказка сказывается, но медленно дело делается. Миллион в конце концов все-таки упал на счет победителя, и он решил начать ремонт: поменять обои, линолеум, двери и поставить регуляторы на батареи отопления. Больше всего победитель не любил, когда в квартире было, как в бане, он всегда и везде открывал настежь окна, даже в крещенские морозы, будто воздуха ему не хватало, будто он задыхался от духоты, будто рвался на волю. С открытыми окнами он чувствовал себя птицей, не в клетке запертой, а вольной – выпорхнуть за окно и никогда не вернуться… Про никогда не вернуться – это я придумал. Он давно мог бы покинуть свое гнездо: и дом, где вырос, и место, где работал, и город, в котором жил, и оказаться в заморских далях или чуть ближе – в Европе. Но пуповина, связывающая его с местами, где он взрослел, где впервые по-настоящему любил, где испытал горький привкус победы и разочарование после первой славы, была так крепка, что он даже не пытался ее оборвать. Взрослея, то есть умея все больше видеть и понимать, он боялся потерять умение чувствовать. Именно чувства, не разум, были его якорем…Чтобы поставить регуляторы на батареи, нужно было получить добро от главного инженера обслуживающей дом конторы. Победитель пришел к нему на прием. За мощным столом сидел такой же мощный мужик: косая сажень в плечах, крепкие руки молотобойца неподвижно лежали на столе, стальные глаза пристально смотрели сквозь стекла почти в невидимой оправе. «Ну?» – вместо ответа на «здравствуйте» прозвучало грозно, как львиный рык. «Хочу регуляторы на батареи поставить, вот заявление написал», – вежливо вымолвил победитель. «Не разрешу. Даже не просите», – как ножом отрезал главный инженер. Победитель растерялся и промямлил: «Но это же мое жилье, моя собственность, что хочу, то и могу с ним делать». «Ах так! – разъярился главный инженер. – Тут много таких умных! Вы мне всю систему в разнос пустите! Вы даже не представляете, что может случиться из-за этих ваших регуляторов! – и вдруг его голос стал грустным. – Да что вам рассказывать, вы ведь все только о себе думаете». Он помолчал немного, успокаиваясь. «Ничего личного. Мы никому не делаем, не только вам. Идите с Богом, молодой человек, еще спасибо мне…» – и умолк на полуслове, будто молнией сраженный. «Ты учитель? – спросил он через некоторое время. – Учитель года?» – «Ага». – «А я смотрю, лицо знакомое. Давай заявление. Учителя обижать нельзя. Учителю надо помогать».Секретарь в приемной от удивления аж рот открыла. «Что вы ему сказали?» – «Правду сказал». – «Вы первый, кто получил его разрешение, и, наверное, последний…» – она вздохнула, словно прощаясь с какой-то давней историей.Через неделю Саша Демахин поставил в своей новой квартире регуляторы на батареи. Сразу стало прохладнее. А я подумал, видимо, еще не все потеряно в нашей стране. Есть шанс, что мы выживем…