Петр ПОЛОЖЕВЕЦ. Первые сто строк

Директору показалось, что где-то скребется мышь. «Только мышей на мою голову не хватало», – устало подумала она и снова уткнулась в бумагу, пришедшую утром из области. Она начинала читать ее уже третий раз и каждый раз, дойдя до середины, останавливалась, не понимая, что от нее, обычного директора обычной школы, требуют. Чтобы было как в той сказке: и не далеко и не близко, и не холодное и не горячее, одним словом, надо было сделать то, не знаю что, и отчитаться еще вчера. Мышь поскреблась снова где-то рядом с дверью. «Вот найду сейчас веник, я ей устрою», – и чувствуя, что начинает сердиться, на цыпочках подобралась к двери. Мышь притихла. Зато директор услышала в приемной слабый, словно простуженный, голос: «А вы уверены, что директор не выходила?» -«Да, она в кабинете, работает над отчетом. Вы громче постучите. Наши учителя без стука к ней заходят». Директор медленно открыла дверь. В приемной стояла молодая женщина. Директор никогда раньше ее не видела. «Не местная, – подумала. – Зачем она ко мне?»

– Входите! Незнакомка начала издалека, что родилась в другом городе, мечтала балетом заниматься, но не взяли, физическими данными не вышла, но она все равно танцевала, где могла, окончив школу, пошла в местный институт культуры, выучилась на хореографа, увлеклась бальными танцами и стала руководить городской студией. «Мои ребята даже на всероссийском конкурсе выступали. А потом вышла замуж и переехала в этот город – мужа сюда перевели. Потом я родила ребенка», – и тут она заплакала. «Ну что вы, не надо, – всполошилась директор. – Я чаю сейчас заварю». И очень осторожно спросила: «С ребенком что-то не так?» «Ой, простите, я вас напугала. С ребенком все нормально, слава богу, – помолчала. – Муж меня бросил. И вот я теперь одна с ребенком, в чужом городе, без работы, и я не знаю, что мне делать…»Директор разлила чай. Поставила свою чашку на недочитанный отчет: «Чтоб он провалился, и все бюрократы вместе с ним!» Посетительница наконец-то отважилась сказать, зачем она пришла. «Вы не могли бы пустить меня в школу, чтобы я занималась с детьми бальными танцами два раза в неделю, скажем, с пяти до семи вечера, – и заторопилась, словно боялась, что директор вот так прямо сейчас ответит ей отказом. – Я детей сама наберу, вы не беспокойтесь. Я оформлюсь индивидуальным предпринимателем, и мы заключим со школой договор. Вы меня просто спасете…» Директору приснился странный сон. Будто идет она рано утром в школу. Солнце только поднялось. Роса сверкает на газонах. Знает, что сегодня будут крышу чинить. Потому что скоро осень, дожди пойдут, летом не успели, денег дали только сейчас, в конце сентября. Подходит к школе и не узнает ее. Все стены затянуты плющом. Ни окон, ни дверей не видно. Хочет раздвинуть ветки, чтобы войти, а они начинают ее опутывать. Проснулась со стоном, еле из одеяла выпуталась, оно вокруг тела несколько раз намоталось. Через неделю, выйдя из своего кабинета около шести вечера, директор увидела в холле на втором этаже порхающую над паркетом учительницу бальных танцев. Глаза ее блестели, волосы были затянуты в тугой узел, а вместо джинсов на ней была роскошная испанская юбка. И учеников было вокруг нее человек двадцать. «Где она успела их набрать за неделю?» – подумала директор и почувствовала едва заметный укол ревности. С оформлением индивидуального предпринимательства что-то не ладилось, и однажды вечером учительница бальных танцев зашла в кабинет к директору. «Может, вы возьмете меня на какую-то самую маленькую ставку, я деньги буду вам возвращать, наличные всегда нужны, и еще две тысячи я буду платить каждый месяц за аренду. Так всем будет проще. И отчитываться лишний раз ни перед кем не надо будет». Учительницу взяли на полставки дополнительного педагога, оформили зарплатную карточку, она отдала ее директору и еще приносила ей каждый месяц две тысячи. Надо сказать, что ни рубля из полученных денег директор ни разу не взяла себе, большая часть шла уборщицам и вахтеру…Прошел год. К директору зачастили учителя. «Нас выживают! – возмущались они. – После пяти вечера и до ночи ни одного свободного класса. И все под бальными танцами занято. А где нам кружки вести, внеклассной и научной работой заниматься? Даже школьному театру негде теперь заниматься. Балеруха теперь и холл заняла». «Кто?» – удивилась директор. «Да ваша несчастная учительница бальных танцев! У нее скоро весь город будет танцевать!» – вспылила всегда уравновешенная завуч. Директор устроила проверку. Учителя были правы. Бальная студия разрослась. Пять дней в неделю с пяти до девяти вечера в нескольких классах. Появились невиданные раньше преподаватели. Она решила поговорить с «балерухой». Разговора не вышло. «Да вы знаете, кто у меня танцует? Сын местного прокурора из соседней гимназии!» На следующий день директора вызвали в городское управление образования. «Мы знаем, – сказали ей, – что у вас были нарушения. Теперь не вы решаете, кто будет заниматься на базе вашей школы, и тем более сколько времени. Ваше дело – законно оформить отношения со студией бальных танцев, чтобы никто не мог подкопаться. И чем быстрее, тем лучше». «А как же наш учебный и воспитательный процесс? Его никто не отменял», – директор попыталась спасти пространство гимназии от неожиданной захватчицы. «Вы директор, вот и думайте, как соблюсти все требования и закон». Вечером внучка захотела, чтобы она почитала ей на ночь. Она открыла наугад неподъемный том русских народных сказок. Выпало про лису, которая попросилась на возок к медведю. Сначала одну лапку… Боже мой, подумала, это же про меня, и вдруг неожиданно заплакала. «Бабушка, тебе медведя жалко? Но он сам виноват, что пустил лису. Надо всегда бдительным быть», – назидательно произнесла четырехлетняя внучка и попросила прочитать ей другую сказку – про Василису Прекрасную……Я знаю этого директора. Хороший руководитель. Дети ее любят. Учителям с ней комфортно. Школа одна из лучших в городе. Конечно, она совершила ошибку, по глупости или из сентиментальности. Теперь не важно. Ее надо было наказать. А вместо этого ее посадили на крючок. Ничего нового. Власть на разных уровнях часто так делает. Директор собирается уйти. Хищный плющ, получив прокурорскую защиту, будет разрастаться, пока не затянет всю школу. Но кому до этого дело? Танцуй, пока танцуется…