Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Каждый раз, когда я вхожу в свой кабинет, у меня перед глазами оказываются два рисунка. Я привез их больше десяти лет назад из Мексики. Та поездка помнится в деталях до сих пор.

Мехико оказался не таким, как я его представлял. Город, который ни минуты не бывает постоянным. Все меняется на твоих глазах. Зеленые пальмы становятся золотистыми, но и золото долго не держится, они уже сиреневые. Солнце слепит, как начищенный медный таз. Ни один дом не стоит на месте. Все они плывут под прозрачными вуалями в дрожащем мареве. Дома танцуют в обнимку с ветром. Попугаи, как спелые груши, падают с веток прямо на плечи прохожим и что-то шепчут им на своем языке, обещая то ли счастье, то ли слезы, а может, и то и другое вместе. Город обжигает незнакомца, как полуденный ветер. Он пьянит пришельцев первой любовью, которая останется с ними навсегда. Любовь не меняется. Меняются города и люди, которых ты любишь. Город тревожит своей недосказанностью. Заставляет сомневаться в том, что ты знал и чувствовал раньше, до того как появился здесь. По ночам он гонит от вас сон, а в знойный полдень навевает смутные видения. Здесь мгновения длятся дольше столетий. А века пролетают как мгновения. Пульс учащается, а легким не хватает то ли кислорода, то ли размеренной равнинной жизни. Здесь пьют кофе густой, как смола, и смакуют как деликатес огненный чили. Разноцветные горы обнимают город. Пальмы по утрам острыми верхушками причесывают непоседливые облака. В ресторанах подают жареных кузнечиков и маринованные муравьиные яйца. Самый большой в мире антропологический музей именно здесь. И здесь же музей, специально построенный только для одной фрески Риверы. Серый цвет в городе табу. Вместо него – желтый, синий, красный. Стены домов, крыши, заборы – все раскрашено. Национальная одежда словно радуга. Краски не тускнеют, не блекнут от времени. Они светятся и пульсируют. Истлевшие покрывала и побитые дождем и ветром пончо никогда не теряют своей красоты. Они такие же нарядные, а узоры на них такие же свежие, как и в тот день, когда они впервые легли на кровати или упали на плечи смуглых красавиц. В ювелирных лавках серебро отдают за бесценок. Птицы вьют гнезда между колючками кактусов. Потомки ацтеков босиком отплясывают на центральной площади Цокальо. Текила как Мехико. Ее пьют одним глотком, вначале слизнув соль с руки, зажатой в кулак, а потом закусывают маленьким ломтиком лайма. Она обжигает, опьяняет и успокаивает так же, как и этот странный город. А еще Мехико – город детей и удивительных школ. Ничто не существует само по себе. Все связано друг с другом. Одно перетекает в другое. Время ни на чьей стороне. Мир – большая мозаика, в ней нет ничего лишнего и ничего случайного. В этой необъятной картине мира есть и твое место, оно только твое, и ничье больше, найди его. Вот вкратце философия образования. Впрочем, как сказал мне один учитель, тот самый, что подарил рисунки, о которых я вспомнил в самом начале, никакая это не философия, это просто азбука, прописи, которые знает каждый учитель. Но из этого общего знания учитель или команда учителей создает свою картину – свою учебную программу или проект. В городской ратуше устроили выставку работ семиклассников одной столичной школы. На ее открытие пришли десятки родителей, ученики, мэр, чиновники из департамента  образования, политики и журналисты. На всех рисунках были сцены из истории мексиканской революции. А начинался этот проект на уроке технологии. Вместе с учителем дети заготовили листья агавы, перемололи их, промыли, высушили и получили превосходную бумагу. Теперь у каждого ученика было по несколько листов коричневатой, с прожилками, дышащей бумаги. Ушло на это больше двух недель. Далее проект перешел в руки биолога. Несколько экскурсий в горы и пустыню. Возвращение домой с полными рюкзаками диких цветов, плодов, корневищ, жуков и разноцветной глины. Месяц из найденных сокровищ творили краски. Те самые, что сияют и не блекнут. А потом изучали события революции. Учитель не рассказывал им то, что и так было в учебнике. Каждый раз новую тему, новый поворот истории представлял один из учеников, договорились заранее, кто за что возьмется. Свое исследование нужно было строить на источниках не из учебника и не из Интернета, а на музейных экспонатах, семейных воспоминаниях и реликвиях. Учителю историю оставалось только расставлять акценты, добавлять комментарии и связывать воедино выстраиваемую историческую линию. Собственно, теперь было все готово для четвертого – предпоследнего этапа проекта: бумага, краски, выбранные исторические эпизоды. Рисовали тоже не один урок. Проект длился целую четверть. Хотя расписание занятий и было построено под проект, не пострадали и другие предметы: математика, испанский, физкультура… В следующей четверти семиклассников ждал новый проект – «Звук». Как я узнал позже, итогом этого проекта стал концерт самодеятельного оркестра, который сыграл на сделанных собственными руками инструментах произведения, написанные самими учениками. Но до концерта было изучение звука на физике и математике, испанской литературе, музыке……Тогда в Мехико мне подарили на выставке две детские работы. Они висят у меня в кабинете. Я показываю их всем своим гостям, ожидая, что кто-то воскликнет: «Какие молодцы! Отлично придумали. Но мы тоже делаем такие проекты». Делаете?