Первый заместитель председателя Комиссии Совета Федерации по информационной политике Игорь МОРОЗОВ: Реформу надо проводить ради людей

Морозов Игорь Николаевич. Родился 10 декабря 1956 г. в станице Змейской Кировского района Северо-Осетинской АССР. Окончил Московское суворовское военное училище, Московское высшее общевойсковое командное училище им. Верховного Совета РСФСР, Краснознаменный Институт КГБ СССР им. Ю.В. Андропова. С 1978 по 1994 г. проходил службу в рядах Службы внешней разведки, полковник запаса. Кандидат юридических наук, профессор государственного университета – Высшая школа экономики.
В верхней палате парламента России является представителем от Рязанской областной Думы. Первый заместитель председателя Комиссии Совета Федерации по информационной политике, член Комитета по финансовым рынкам и денежному обращению.

– Игорь Николаевич, недавно в Рязани прошел “круглый стол” на тему: “Военная реформа – социальный аспект”, в работе которого приняли участие члены Совета Федерации, депутаты Рязанской областной Думы, командиры воинских частей, дислоцированных в регионе. Чем вызвано его проведение?
– В Рязани мы хотели, что называется, сверить часы. Военная реформа, как составная часть реорганизации всей военной системы государства, должна, по моему мнению, проводиться не ради реформы как таковой, а ради людей. Вот мы и решили послушать, что думают сами военные по этому поводу. И разговор – честный и открытый – состоялся.
– Уверен, у людей в погонах накопилось немало вопросов к законодателям.
– Безусловно. Как известно, 7 мая Президент России Владимир Владимирович Путин подписал Федеральный закон “О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросам денежного довольствия военнослужащих и предоставления им отдельных льгот”, реализация которого началась с 1 июля 2002 г. Цель этого закона – изменение системы денежного довольствия, пенсионного обеспечения военнослужащих и предоставления им отдельных льгот с учетом реальных возможностей экономики страны. Год работы над документом, в итоге, юридически закрепил установление окладов по типовым воинским должностям и окладов по званиям военнослужащих, проходящих службу по контракту не ниже размеров должностных окладов и надбавок за квалификационный разряд соответствующих категорий государственных служащих федеральных органов исполнительной власти. Новые размеры окладов по воинским должностям предусмотрено ввести с 1 июля 2002 г., а по воинским званиям – с 1 января 2003 г.
Кроме того, законодательно в нем закрепляется норма, в соответствии с которой при повышении размеров денежного содержания федеральных государственных служащих одновременно в той же пропорции повышаются размеры денежного довольствия военнослужащих, проходящих военную службу по контракту. Определены также новые размеры ежемесячных надбавок за выслугу лет, за сложность, напряженность и специальный режим военной службы, прописана норма: в проекте бюджета на соответствующий год Правительство России вносит предложения по размерам денежного довольствия военнослужащих, учитывающие уровень инфляции.
Казалось бы, живи и радуйся, тем более достаточно существенное увеличение денежного содержания, особенно молодых, военнослужащих (в 1,7 – 2,4 раза) должно реально повысить уровень жизни офицеров и членов их семей. Но… Серьезную озабоченность вызывало то, что Правительством РФ не была утверждена “Таблица соответствия основных типовых воинских должностей и воинских званий военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, государственным должностям федеральной государственной службы и квалификационным разрядам федеральных государственных служащих федеральных органов исполнительной власти” с указанием размеров окладов по типовым воинским должностям и воинским званиям (размеры повышенных окладов военных Правительство РФ установило в конце июня, уже после “круглого стола” в Рязани. – Прим. авт.). Именно это беспокоило и нас, законодателей, и людей в погонах, которые могли только предполагать, выполнит ли государство свои обещания.
– Но с увеличением окладов военные теряют ряд льгот…
– Да, отменяется пенсионная надбавка для военнослужащих, прослуживших более 20 лет, вводится 13-процентный подоходный налог, вернее, отменяется компенсация, которая выплачивалась взамен удерживаемого налога с физических лиц. Но наиболее существенное ухудшение социального положения военнослужащих, военных пенсионеров и членов их семей повлечет отмена льгот по оплате жилья, коммунальных услуг, за пользование коллективными телевизионными антеннами, радиоточками, топливом, за установку квартирных телефонов и пользование ими.
Посмотрите, что получается. Всего в России 65 категорий льготников – более 46 млн. человек. Сколько из них офицеров, прапорщиков, других военнослужащих, членов их семей? 5,9 млн. человек, то есть примерно восьмая часть. Если учитывать, что ветеранам Вооруженных Сил, которым исполнилось 60 лет, льготы полагаются в соответствии с законом “О ветеранах”, то реально льготы отменяются только для 4,4 % граждан, имеющих на них право. А хуже всего то, что отменяются они как раз для тех, кто рискует собой, защищая Отечество.
– Зачем же Совет Федерации одобрил закон в такой редакции?
– Во-первых, члены палаты, голосовавшие за этот закон, хотели бы надеяться, что это лишь начало большого пути. Старая система материального и социального стимулирования нуждалась в реформировании. Значит, закон надо было принимать. Другой вопрос, что военнослужащий должен быть материально защищен государством, а его денежное содержание должно в значительной степени превышать заработную плату других категорий работников. Уверен, так и будет, тем более, об этом уже не раз говорил и глава государства.
Во-вторых, закон, даже принятый и вступивший в силу, не обретает статус “неприкасаемого”. Ничто не мешает любому субъекту законодательной инициативы выступить с предложениями о внесении в него изменений и дополнений. И, думаю, таковые рано или поздно появятся.
– Но ведь социальная защита военнослужащих не сводится к одному только закону. Есть немало других “узких” мест.
– Одна из серьезнейших проблем – обеспечение военных жильем. Безусловно, наличие собственного жилья, его размеры и качество влияют на возможности выполнения военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, своих обязанностей. Поэтому вызывает озабоченность низкий уровень обеспеченности их семей жильем. Положение в этой сфере можно назвать закритическим. Создание различных государственных жилищных программ, фондов и других механизмов не дало желаемых результатов. Право военнослужащих на бесплатное жилье от государства после 10 лет службы заменено правом получения государственного жилищного сертификата.
Как известно, за последние годы принималось несколько государственных жилищных программ, однако их результаты вряд ли кого-то могут порадовать. Так, только по Министерству обороны нуждаются в жилой площади 168 тысяч семей военнослужащих. Из них 94,6 тысячи семей вообще не имеют своего угла, нуждаются в обеспечении служебным жильем 45,8 тысячи семей, в улучшении жилищных условий – 27,6 тысячи семей.
В среднем, по данным социсследований, на одного члена домохозяйства военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, приходится 10,7 кв. м общей площади. Причем, 31,4 % домохозяйств военнослужащих имеют жилую площадь ниже санитарной нормы (9 кв. м общей площади на человека), 38,6 % – менее 20 кв. м, и только 1,5 процента – свыше 20 кв. м.
К сожалению, сложным является жилищное положение даже тех военнослужащих, которые имеют постоянное жилье. Так, жилье около 11,8 % военнослужащих не подключено к системе водопровода, 15,3 % – канализации, 20,4 % – центрального отопления, 37,2 % – горячей воды, 57,3 % – газа.
Но самая большая беда в том, что сегодня военнослужащие стоят в жилищной очереди более 10 лет (в 70-х гг. офицер или прапорщик получал жилье через год). Расчеты показывают: если не изменить сложившееся положение, для обеспечения их квартирами понадобится 50-60 лет. То есть, многие из сегодняшних очередников могут просто не дождаться жилья.
– От этих слов веет полной “безнадегой”. Неужели военные так и не увидят “свет” в конце этого тоннеля?
– Для решения жилищной проблемы необходимо в кратчайшие сроки увеличить количество вводимого в эксплуатацию жилья. Если сдача 32 тысяч квартир в год позволяет не допустить увеличения очереди на жилье, то выделение ежегодно 50 тысяч квартир решит проблему в течение 5 лет.
Надо честно признать: в ближайшие годы нам не удастся обеспечить всех военнослужащих постоянным жильем. Тем не менее, определенные шаги к решению жилищной проблемы предпринимаются уже сейчас. Так, в текущем году за счет строительства и реализации программы “Государственные жилищные сертификаты” Министерство обороны предполагает получить более 30 тысяч квартир. Кроме того, разрабатываются нормативные, правовые акты, позволяющие, начиная с 2003 г., перейти на систему накопительного жилищного страхования военнослужащих. Это, понятно, не прорыв, но все же поступательное движение вперед.
– Военные и члены их семей частенько высказывают недовольство уровнем медицинского обеспечения. Как обстоят дела на этом “фронте”?
– Одной из важнейших проблем военной медицины стало крайне недостаточное ее финансирование. На протяжении последних 5 лет расходы на военную медицину составляют 20-30 % потребности. Доля расходов на военную медицину в бюджете Министерства обороны ежегодно не превышает 0,4 %. Это крайне мало!
Общая численность граждан, имеющих право на бесплатную медицинскую помощь в военно-медицинских учреждениях, льготное обеспечение санаторно-курортным лечением и медикаментами составляет более 6 млн. человек. В основном это военные пенсионеры, то есть лица старшего и пожилого возраста. Доля военнослужащих кадра составляет около 20 %. К сожалению, ресурсная база не позволяет оказать медицинскую помощь всем гражданам, имеющим на то законодательное право. Коечная сеть военных госпиталей позволяет обеспечить стационарной медицинской помощью только военнослужащих. Возможности обеспечения офицеров, уволенных с военной службы, не превышают 40 %, членов семей – 20 %. Ежегодно санаторными путевками можно удовлетворить лишь 7 % лиц, которые имеют право на санаторное лечение в военных здравницах.
Что в этом направлении нужно сделать? Осуществлять целенаправленное бюджетное финансирование военной медицины с учетом реального объема ее работы, величины и структуры обслуживаемых контингентов. Реализовывать мероприятия, направленные на строительство новых и реконструкцию имеющихся лечебно-профилактических и реабилитационных учреждений военно-медицинских служб. И, наконец, оснащать военно-медицинские учреждения современным оборудованием, техникой и имуществом.
– В последнее время много говорят о медико-психологической реабилитации участников боевых действий.
– Анализ медобеспечения военнослужащих – участников боевых действий свидетельствует, что из всего числа раненых и больных около 20 % нуждаются в медицинской реабилитации. Об этих людях государство просто не имеет права забывать. Думаю, пришло время проработать вопрос создания государственной системы медико-социальной и медико-психологической реабилитации участников войн и локальных конфликтов.
– Говоря о социальных проблемах армии, нельзя не вспомнить об адаптации к гражданской жизни увольняемых в запас военнослужащих. Есть ли в этом деле сложности?
– Конечно, есть. Как правило, военнослужащие к моменту увольнения теряют навыки по гражданским специальностям, которые они получили после окончания военных образовательных учреждений, а специальности, получаемые бывшими военнослужащими после прохождения профессиональной переподготовки, зачастую остаются невостребованными на рынке труда. Ситуация осложняется также отсутствием возможностей для трудоустройства жен военнослужащих и других трудоспособных членов семей. По данным мониторинга, не имеют возможности трудоустроиться треть жен военнослужащих, при этом 22 % из них, в соответствии с законодательством, не имеют права на компенсационное пособие. К этому стоит добавить, что до сих пор не в полной мере реализуются требования Федерального закона “О статусе военнослужащих”, касающиеся предоставления органами государственной службы занятости населения в первоочередном порядке работы им в государственных организациях.
Большие надежды возлагаются на принятую Правительством РФ в октябре 2001 г. государственную программу социальной адаптации военнослужащих, подлежащих увольнению из Вооруженных Сил, которая рассчитана на 2002 – 2005 гг. Вполне закономерно также встает вопрос совершенствования всей системы социальной защиты военнослужащих. Нужны новые законы, новые гарантии соблюдения прав и свобод военнослужащих. Не вызывает сомнения, что нужна государственная поддержка, а также комплексная федеральная программа повышения социального статуса военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей.
– В чем вам видится главная задача парламентариев?
– Нам предстоит огромная работа, результатами которой должны стать не популистские, поспешные решения, ломающие судьбы тысяч российских граждан, а законодательно закрепленные реальные социальные гарантии военнослужащим, военным пенсионерам, членам их семей. Жизненно необходимо, чтобы государство не только обозначило, но и реализовало приоритетное отношение государства к человеку в погонах и в целом к Вооруженным Силам как социально значимому институту укрепления государственных основ России.
– И все же социальная перспектива армии выглядит не очень оптимистично. Захотят ли молодые люди, “обдумывающие житье”, связывать с ней свою судьбу?
– Уверен, да. В свое время я сам закончил суворовское военное училище, еще юношей решив стать кадровым военным. Если кто-то думает, что лейтенант в то время жил, как король Камбоджи, то он глубоко заблуждается. Но конкурс и в СВУ, и в военные вузы был “бешеным”. Почему? Да потому, что люди знали и верили в то, что армия из любого сделает человека. И ведь делала. Вы посмотрите, сколько выдающихся граждан страны она воспитала! Просто не надо представлять военных тупыми оловянными солдатиками, не способными самостоятельно мыслить, принимать решения. Если так рассуждать, то из всей истории России вплоть до наших дней придется вычеркнуть имена сотен и тысяч выдающихся ученых, врачей, литераторов, чья жизнь так или иначе была связана с армией. Они были и остаются локомотивами развития государства и общества.
И не надо думать, что так обстоит дело только у нас. Коль уж мы так любим оглядываться на Запад, давайте вспомним, что в США не может стать сенатором человек, не прошедший армейскую службу. Разгоревшийся не так давно по этому поводу скандал вскрыл, что около двухсот претендентов на места в законодательном органе власти Соединенных Штатов вынуждены были попросту подделывать соответствующие бумаги. А сколько президентов этой страны в разное время служили кто в морской пехоте, кто в ВВС!
– За последние 10-15 лет, с одной стороны, к армии в обществе перестали относиться как к “школе жизни”, мужества, с другой – ни государство, ни общество так и не смогли предложить никакой другой “школы”. Итогом этого стал резкий скачок безнадзорности и беспризорности, молодежной преступности. Что вы думаете по этому поводу?
– Действительно, за весьма непродолжительный период в стране оказалось растраченным многое из того, что раньше составляло систему социальной профилактики. Сегодня профилактическая работа органов внутренних дел и структур исполнительной власти носит в большей степени не предупреждающий, а посткриминальный характер. Ситуацию усугубляют устаревшее законодательство и ведомственная разобщенность органов, призванных заниматься подростками.
Что делать? Во-первых, нужна координация действий на всех уровнях, которую могла бы обеспечить, при должной организации, Комиссия по делам несовершеннолетних при Правительстве России.
Во-вторых, несовершеннолетние оказались в очень сложном положении. Утратив прежние социальные связи, ценности и институты, многие из них не приспособились к новым условиям жизни. Социологи и криминологи называют это маргинализацией. Она коснулась основных сфер жизни несовершеннолетних – семьи, школы, досуга, средств массовой информации. Значит, необходимы, скажем так, нейтрализаторы, меры противодействия растущей безнадзорности. Нейтрализаторы эти известны – занятость подростков учебой, работой, их организованный отдых.
– Занятость учебой?
– Мы десятилетиями гордились тем, что наша страна самая читающая. А сейчас тысячи детей не посещают образовательные учреждения. Буквально на каждом шагу приходится сталкиваться с тем, что уровень образования подростков не соответствует их возрасту. Попадаются недоросли, которые вообще не умеют читать, хотя законом предусмотрено обязательное основное общее образование. При этом государственный учет несовершеннолетних, не посещающих или систематически пропускающих по неуважительным причинам занятия, не ведется. Министерство образования в 1999 г. провело разовый обсчет не учащихся детей в возрасте 7-15 лет и подростков, не имеющих постоянного места жительства. Выяснилась удручающая картина. Свыше 68 тысяч детей на тот период не учились. Из них 2,5 тысячи не имели даже начального общего образования, а более 3 тысяч никогда не ходили в школу. Вряд ли за прошедшие годы ситуация улучшилась. Во всяком случае, если верить все той же статистике, в России сегодня 2 млн. детей неграмотны.
Между тем, в недалеком прошлом этому противостояла целая система. С 1959 г. действовала утвержденная Совмином РСФСР инструкция по учету детей, подлежащих всеобщему обязательному восьмилетнему обучению. Ежегодно повсеместно проводился списочный учет детей 6-7 лет и не обучающихся подростков в возрасте от 7 до 16 лет. Велись проверки приема и явки их в школы. Была четкая ответственность органов образования и исполнительной власти. К сожалению, этот опыт мы подрастеряли.
– И в итоге, получили то, что получили?
– Точно. Что делает ребенок, которому некуда приложить свои нерастраченные силы? Идет в криминал, знакомится с наркотиками. Причем, как показывает статистика, подростки злоупотребляют наркотиками в 7,5, а одурманивающими веществами почти в 12 раз чаще, чем взрослые. Но правовые механизмы оказания им наркологической помощи практически отсутствуют. По закону о психиатрической помощи наркомания, токсикомания и алкоголизм отнесены к психиатрическим расстройствам. Для лечения подростков по этому закону требуется согласие родителей или, если подростку 15 лет, самого несовершеннолетнего. Такое согласие трудно, а подчас и невозможно получить. Значит, нужен принудительный порядок, если мы не хотим каждый год иметь по 30 и более тысяч преступлений, совершенных подростками в состоянии алкогольного, наркотического и токсического опьянения.
Еще один аспект проблемы – влияние средств массовой информации на нравственное здоровье детей и подростков. Во Франции с 1986 г. за обеспечением защиты чувств детей и подростков в транслируемых программах следит государственный орган лицензирования и контроля за вещанием – Высший аудиовизуальный совет. Законодательством ФРГ средства массовой информации, дезориентирующие в сексуально-этическом плане, относятся к средствам массовой информации и материалам, вредным для молодежи. А у нас? Детвора в любое время “заряжается” у телевизоров сценами секса и насилия, решает “главный” для себя вопрос: “А кто идет за “Клинским”?”, изучает по газетным материалам воровской жаргон.
– А кто виноват?
– Во всех бедах подростков виноваты мы, взрослые. Это мы молчаливо-равнодушно проходим мимо нюхающих “Момент” малолетних бомжей. Это мы стараемся не замечать из окон своих автомобилей совсем еще юных девчонок, торгующих собой на обочинах дорог. Это мы допустили пищевое отравление детей в Брянской области, продажу безнадзорных малышей иностранцам в Москве, воровство денег, выделенных на питание детям-сиротам в Пермской области… И если мы признаем ответственность перед будущими поколениями нашей страны, то должны согласиться с тем, что детская безнадзорность и беспризорность, подростковая преступность стали фактором угрозы национальной безопасности России.
Этим тяжелым болезням нашего общества нужно противопоставить плановую, системную работу, в которую были бы вовлечены все заинтересованные ведомства – министерства образования, здравоохранения, труда и социального развития, правоохранительные органы. Такую работу, которая была бы поставлена на всех уровнях, начиная с комиссий по делам несовершеннолетних до исполнительных структур власти разных уровней. Заставить эту систему работать можно и нужно, потому что речь идет о будущем страны. Основой же ее должен стать принятый в 1999 г. Федеральный закон “Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних”. Одновременно надо “модернизировать” другие правовые акты, которые безнадежно устарели и не отвечают существующим реалиям.
И, наконец, роль армии, других силовых структур. Нужно массово возрождать движение “сынов полков”, воспитанников воинских частей. В этом направлении уже делается немало, но, уверен, еще не все резервы исчерпаны.

Беседу вел Виталий ДЕНИСОВ