Первый – Лев Толстой. Одиннадцатый – Эдуард Асадов

Век ХХ на исходе, совсем скоро о нем будут говорить в прошедшем времени. Он дал столько поэтических имен и направлений, что в них не мудрено запутаться. Но от модернистcких изысков хочется вернуться к истокам, к простоте и искренности, позабытой многими современными поэтами. Совсем недавно на книжных развалах обнаружила вновь переизданного Эдуарда Асадова, перечитала его “Балладу о ненависти и любви”, “Чудачку”, “Доброту”, “Одиночество”.
Асадов пишет о любви, об уральской тайге, о Родине, о смысле жизни – просто и без лукавства. У него есть большие поэмы, есть и миниатюры. Он удивительно добрый поэт. С душой нараспашку, с романтической верой в идеалы, с юношеской непримиримостью к злости и лжи. Какой в стихах, такой и в жизни. Он угощает меня ароматным крепким кофе в своей небольшой уютной квартире в Астраханском переулке. И расспрашивает о жизни, причем в его словах чувствуешь истинное участие, а не просто праздное любопытство. В последние три года у Асадова вышло 11 книг. Совсем недавно появились сборники “Не проходите мимо любви” и “Не надо отдавать любимых”.

Это один из плюсов нашего времени, – замечает Эдуард Аркадьевич, – раньше вне зависимости от того, плохой ты поэт или замечательный, больше одной книги в год ни за что бы не выпустили…
Узнав, что я из “Учительской газеты”, радуется:
– Тогда считайте, я для вас почти свой человек, ведь мои родители: и отец, и мама – школьные учителя, я учительский сын. По национальности армянин, родился в Туркмении в городе Мары, отец умер, когда мне было шесть лет, и мы с мамой перебрались в Свердловск к деду. Его можно по праву назвать “историческим”. Без всякого юмора. В юности он работал секретарем у Чернышевского, переписывал его книги. Поступил в Казанский университет на медицинский факультет, работал земским врачом на Урале. В Свердловске я пошел в школу в первый класс вместе с мамой: она учительницей, я учеником. Я посвятил этому времени “Поэму о первой нежности” – о чувствах мальчишки. На Урале я начал писать стихи, мне тогда было восемь лет. Я очень люблю природу и до сих пор считаю самым прекрасным уголком уральскую тайгу, уральские леса. Сколько я там мест обходил, лазил за кедровыми шишками, ходил на байдарках! Урал, его суровая природа оказали на меня особое влияние, закалили характер. Думаю, что такие качества, как работоспособность и обязательность выработал во мне серьезный характер Урала. У меня железное правило – никуда никогда не опаздывать.
– А как вы оказались в Москве?
– Мы переехали сюда с мамой в 1938-м. Здесь я заканчивал 9-й и 10-й классы. Учился в 38-й московской школе, она была недалеко от Дома ученых, между Остоженкой и Пречистенкой. У меня были педагоги, которых я очень любил и до сих пор помню. Думаю, учителя, как и писатели, должны быть талантливы. Очень переживаю за то, что сейчас происходит со школой. Думаю, что образование ни в коем случае не должно быть платным, как и культура…
– Когда началась война, вам не было еще и восемнадцати?
– 14 июня 1941-го у нас был выпускной. Мы кружились под звуки танго. Модный тогда Вадим Козин пел “Веселья час и боль разлуки”. Мы тогда не думали, что эта “боль разлуки” наступит так скоро. Что мы пожмем друг другу руки и уйдем в дальний путь на долгие годы. На фронт я ушел добровольцем, попал в гвардейский артминометный полк. С “катюшами” прошел всю войну – сначала был наводчиком орудия, а потом гвардии лейтенантом, командовал батареей. Первый залп “катюш” мы дали под Ленинградом 19 сентября 1941-го, когда об этом оружии еще никто не знал. А “катюшей” назвали орудие потому, что его чехлы напоминали юбки девушек – так же развевались на ветру. За зиму 1941-1942 годов я дал 318 залпов. Поверьте – это впечатляющее количество, если учесть, что каждый снаряд по 50 килограмм, а на каждой “катюше” заряжалось 16 снарядов. Я воевал на Ленинградском, Северо-Кавказском фронте, на 4-м Украинском. А под Севастополем, собственно, и закончил войну – здесь с 3 на 4 мая выполнял боевое задание, был ранен и потерял зрение навсегда. А дальше – госпиталь… и стихи. Я их писал и в школе, и на фронте, в перерыве между боями, и в госпитале, в перерыве между операциями.
– Я знаю, вы стали Героем Советского Союза…
– Да, я получил эту награду за Севастополь. Я, кстати, почетный гражданин этого города под номером 11, под первым – Лев Николаевич Толстой…
– Вы заканчивали Литературный институт?
– Я поступил туда сразу же после госпиталя, в 1946-м. А в 1951-м получил диплом с отличием. О, у нас был сильный курс. Со мной вместе учились Евгений Винокур, Владимир Тендряков, Владимир Солоухин, Юлия Друнина, Сергей Баруздин, Юрий Бондарев… А семинары у нас вели Павел Антокольский, Евгений Долматовский, Владимир Луговской. Очень много было литературных встреч, мы читали стихи и на сцене, и просто друг дружке в коридоре. И потому я очень удивился нынешней атмосфере в Литинституте. По коридорам ходят тихие мальчики и девочки с тетрадочками под мышками, и такая тишина, а дежурная в гардеробе на мой вопрос, что это с Литературным институтом, ответила: “Да он же теперича немой”…
– Эдуард Аркадьевич, вы надиктовываете свои стихи?
– Да, сначала сажусь у маленького магнитофончика, а потом на машинке перепечатываю их сам. И, конечно, не могу без кофе… Я пишу стихи там, где нахожусь, – могу ехать в электричке и под стук колес что-то сочинять, на отдыхе, на даче. Главное, я стараюсь не терять этого творческого состояния, не делать большого перерыва. Если долго не писать, то мозг становится похож на ржавое колесо, его трудно “раскручивать”. Потому ежедневно встаю рано утром, пью кофе и вперед…
– В творчестве не обойтись без поддержки близких людей, без семьи…
– У меня семейные дела были сложными. Самым большим моим другом всегда была моя мама. Если помните, у меня есть стихотворение “Моей маме”. Первый раз я женился очень неудачно, зато второй раз мне по-настоящему повезло – моей женой стала актриса Москонцерта Галина Валентиновна Разумовская. Мы выступали с ней практически на всех сценах бывшего Советского Союза, объехали всю страну от Бреста до Кушки. У меня есть записи многих наших литературных вечеров. Она мне всегда помогала в творчестве, но этой женщины уже как три года нет на свете. Всю свою любовь я вложил в мою внучку Кристину Асадову, ей я посвятил и “Кристину”, и “Прощеное воскресенье”, “Подмосковный рассвет”… Она закончила МГУ, специализируется на итальянской литературе. А еще своими близкими людьми я считаю друзей. Когда у меня не стало жены, первыми мне помогли четыре моих лучших друга, четыре генерала – Юрий Коровенко, Борис Сергеев, Александр Горячевский, Виктор Чибисов… Я всегда чувствую их плечо. Получается, что военные люди оказались надежнее всего. Я уверен: случись со мной что-то, они первыми придут на помощь.
– Эдуард Аркадьевич, у вас есть замечательное стихотворение “Острова романтики”. Я помню строки:
От Арктики до Антарктики
Люди весь мир прошли
И только остров Романтики
На карты не нанесли.
А есть ли у вас песни?
– Я писал только стихи и специально никогда не сотрудничал с композиторами. Ведь, согласитесь, песенников знают по шлягерам. Если кто-то захочет написать музыку на мои стихи, это его дело. Первично же слово, как в Библии. И у меня есть что сказать людям. На мои слова были написаны несколько песен – “Доброта”, “Чудачка”, “Я могу тебя очень ждать”.
– Сколько поэтических сборников у вас вышло?
– На сегодняшний день 41. А первая моя книга была в 51-м году – “Светлые дороги”. Кстати, у меня есть и проза – “Зарницы войны”. Там много смешных эпизодов. Знаете, настоящие фронтовики не любят вспоминать тяжелые моменты. Есть и роман о любви “Я люблю тебя, Наташка”… Меня радуют встречи с читателями, новые темы, новые стихи…
– Кого из современных поэтов вы бы отметили?
– Мне этот вопрос задают постоянно. Своих любимых поэтов и писателей я не связываю с каким-то определенным временем. Стихи – вещь вневременная, вечная, если они хорошие. Люблю Лермонтова, Пушкина, Есенина, Блока, Петефи. В военные годы мне очень нравился Константин Симонов. Многие его стихотворения я знаю наизусть – “Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины”, “Жди меня”… Думаю, такие стихи не могут пропасть. Их еще будут читать… Мне нравится Василий Федоров, он был моим хорошим другом, и Вадим Шефнер. И потом легче называть не поэтов, а стихи, у одного и того же поэта могут быть и хорошие, и плохие…
– Что в своей жизни вы считаете самым важным?
– Убеждения, я их никогда не менял. А еще совесть и, конечно, цель в жизни. И это не просто громкие слова. Я стараюсь своими стихами сделать людей чище и благороднее. И горжусь тем, что ни в одной своей строчке я не солгал.

Светлана РУДЕНКО