Первый купюрье

Покажите нам эту сумасшедшую, которая позволяет мужу рвать деньги!

Нестабильность – это слово сегодня звучит пугающе часто. А как хочется прочности и душевного спокойствия! Где, как не в семье, их обрести? Семьи, конечно, бывают разные, и счастливых, чего греха таить, не так уж много. Но они есть. И, бывая в таких семьях, отогреваешь замерзшую душу в атмосфере тепла и любви. А если здесь к тому же все талантливы, как у московских художников Анатолия и Олеси Орловых, уходить из этого дома не хочется. Глава семьи – личность необыкновенная. Он основоположник нового направления в искусстве – купюризма.

До него художники просто использовали в своих произведениях отдельные купюры и монетки. Однако делать картины полностью из бумажных денег первым в России стал Орлов. Трудно сказать, появлялись ли такие умельцы за границей, но Анатолия Орлова одна из газет торжественно провозгласила первым купюрье планеты. До того как он серьезно увлекся необычными своими полотнами, было много чего. Худграф Московского педагогического института им. В.И.Ленина, работа на Олимпиаде-80 художником-оформителем, армия, учеба на отделении книжной графики Московского полиграфического института у Мая Митурича. Потом работа в крупнейшем тогда издательстве “Художественная литература”. Заявить о себе там, где блистали Верейский, Шмаринов, Бисти, молодому художнику было непросто. Но тут Анатолию предложили иллюстрировать “Клеопатру” Хаггарда. Переводчик не укладывался в сроки, и Орлов, закончивший в свое время английскую спецшколу, взялся читать книгу в оригинале. Три месяца пришлось просидеть в библиотеке иностранной литературы, чтобы вникнуть во все тонкости египетской мифологии. Зато иллюстрации получились потрясающие. Потом были десятки книг. Особенно приятна оценка Грэма Грина, которому во время его приезда в Москву подарили переведенную на русский книгу с рисунками Анатолия: “Так меня еще никто не иллюстрировал!”

Анатолий становится главным художником “Огонька”. С этим журналом у него особые отношения. В 1972 году, в дни празднования 50-летия пионерии, его фотография украсила обложку майского номера: “За смазливую рожу меня выбрали лучшим пионером Советского Союза”. Снимок действительно был хороший, светлый. Правда, сияющая улыбка “лучшего пионера” объяснялась не столько восторгом от сознания жить в советской стране, сколько тем, что фоторепортер Анатолий Бочинин (между прочим, один из мэтров спортивной фотожурналистики) только что рассказал своему тезке не слишком приличный анекдот… А потом художник ушел на “свободные хлеба” и занялся тем, к чему всегда тянуло, но на что вечно не хватало времени – картинами. Его холсты украшают частные коллекции за границей, неоднократно выставлялись графические циклы по песням Высоцкого и “Письма из Франции”.

В 1991-1992-м он сделал первые свои картины-аппликации из бумажных денег с использованием фотографий политиков. Сделано лихо, дерзко,талантливо и с беспощадной иронией. Самое интересное, что художник оказался провидцем. Картина, названная “Крах” (серп и молот на фоне разорванной фотографии Горбачева), была создана за месяц до событий в Форосе и снятия Михаила Сергеевича.

Анатолий говорит, что очень часто зрители находят в картинах смысл, который он туда не вкладывал, а руководствовался соображениями цвета и вообще формы. В результате же возникает убийственная метафора! “Я только на выставке с удивлением понял, что рублевые человечки в римейке “Танца” Матисса пляшут на долларовом лужке! Значит, мы победим! Да, “Титаник” цвета российского флага в одноименной картине гибнет в море долларов. Все мы в этом долларовом потоке тонем. А женщина в римейке Модильяни? Я-то ничего в виду не имел, мне нужен был цвет – и все! А получилось: продажная рублевая девушка лежит на зеленом одеяле из долларов. А в глазах-то у нее прямо стоят доллары!”

Анатолий настроен патриотично: “Сейчас доллары – самая главная российская валюта. Но это же абсурд! Я их ненавижу и рву нещадно. Подрываю американскую экономику и поднимаю нашу. Я изымаю доллары из оборота! Говорят, в США действует закон, по которому нельзя издеваться над американским флагом и национальной валютой. У меня есть планы сделать выставку в Америке. Друзья говорят: “Тебя же там в тюрьму посадят!” Зато какой рекламный трюк! Ну посижу два дня в тюрьме американской, сэкономлю на гостинице. Говорят, там кормят хорошо. Но надо же им показать правильное отношение к доллару у нас в стране!”

А если серьезно, то деньги для работ подбираются прежде всего по цвету. В основном это советские рубли, вышедшие из обращения в начале 90-х. Когда объявили денежную реформу за три дня, Анатолий ходил по сберкассам и скупал обесцененные деньги. Хотя тогда еще не знал, зачем. Когда началось увлечение “купюрными” картинами, деньги стали приносить друзья. На выставках часто можно было услышать: “Покажите нам его жену, эту сумасшедшую, которая позволяет мужу рвать деньги!” Второй вопрос, волнующий зрителей: “Он что, такой богатый?” Да нет, конечно.

Парадокс заключается в том, что из денег картины делать намного дешевле, чем покупать на эти деньги краски и бумагу. “Даже если не будет ни копейки, я не пойду менять доллары. Потому что из чего потом я буду делать картины? Если ты художник и уходишь в чистое творчество, о деньгах думать нельзя вообще… – говорит Анатолий и смеется: – По теории Маркса: деньги-товар-деньги. А у меня получается: деньги-деньги-деньги”.

Первая персональная выставка “купюрных” работ прошла в 1999 году в галерее “Дар”. В конце нынешнего года в Доме художника на Крымском валу состоится выставка, на которой Анатолий собирается показать инсталляции с использованием монет. Например, заполненную монетками старую чугунную ванну. Или деревянный сортир (действующий!), обклеенный деньгами. Или “финансовую пирамиду” из монеток. А Музей современного искусства в Тулузе предложил ему заманчивый проект: изготовить карту Европы из денег разных стран – и обещал предоставить материалы, то есть купюры.

Говорят, что деньги несут отрицательную энергетику. “А меня энергетика мало волнует, – говорит Анатолий. – Мне важно, какие ассоциации у людей вызывают советские деньги, которые вышли из обращения. Возникает ностальгия по “совку” по нашему, в котором не так уж все было плохо”…

У них очень уютный, теплый и красивый дом. Да и каким же быть дому художников с его очаровательной, гостеприимной хозяйкой и щедрым хозяином? Жизненное пространство каждого члена семьи здесь организовано с любовью и вкусом. Ну где еще вы увидите специально принесенную из лесу березу – чтобы кот Вася когти точил?.. В доме три художника – дочке Насте 15 лет, в своей художественной школе она – прима. Сказались, наверное, гены. Прадеды были богомазами. Дед, известный бард и поэт Борис Вахнюк, тоже балуется рисунком: как-то лежал в больнице и выпускал там стенгазету “Голос дистрофика”. А влияние отца сказалось, видимо, в давней Настиной картине “Айболит пришел на Красную площадь полечить дедушку Ленина”. Сейчас в ее работах уже виден и свой почерк, и свой собственный философский взгляд на жизнь. Недавно Настя подарила маме картину: три улитки – мама, папа и Настя – карабкаются на песочные часы и вопреки всему побеждают время. Забавные миниатюрные человечки, сшитые из кусочков, картинка из ракушек, сложная керамическая композиция – это Настя. Фигурки из теста, аппликации из ткани и акварели – это Олеся.

Произведения женской половины семьи радуют глаз в разных уголках дома, а вот картин Анатолия что-то негусто. Оказывается, почти все раздарены. Единственная картина из денег – натюрморт с расколотой пополам бутылкой. Но и с ней автор решил расстаться. Потому что зашел в гости сосед, актер МХАТа Александр Феклистов, разглядел, что в картине использованы царские деньги 1898 года, и тут же картина получила второй смысл. 1898-й – год создания МХАТа, разбитая бутылка – намек на исторический разговор в “Славянском базаре” и последующий раскол сначала между отцами-основателями, потом между Ефремовым и Дорониной. “Я вот только не знаю, какому МХАТу ее подарить, – размышляет вслух Анатолий. – Наверное, все-таки ефремовскому”.

Еще одна роскошная работа, на этот раз маслом, – все, что осталось от целой серии картин. В начале 90-х финансовый вопрос стоял особенно остро, и Анатолий, уединившись зимой на даче, два месяца работал в спартанских условиях. Когда полотна были завершены, нагрянули друзья, и два десятка холстов были раздарены за десять минут. Последнюю картину спасла Олеся, попросив мужа подарить работу ей. Причем щедрость тут – не секундный порыв, который у других вызывается, чего греха таить, винными парами, а перманентное состояние, душевное свойство.

Так что в этом доме живет любовь – друг к другу, к четвероногим его обитателям – коту и симпатичной дворняжке, подобранной семь лет назад на улице, к друзьям. А началась эта любовь в стенах Московского пединститута, куда Олесю привели родители, справедливо полагая, что для их чада лучший вуз – тот, который закончили они сами. Она уже подумывала сбежать с собрания абитуриентов, когда появился “потрясающей красоты молодой человек”. И решение о поступлении в ту же секунду было принято, родители даже поразились столь быстрому результату. Любовь оказалась с первого взгляда и взаимной.

Наталья БОГАТЫРЕВА