На чтение: ≈ 6 мин.Меня разбудил гром. За окнами грохотало так, что казалось, стекла сейчас не выдержат и посыплются на пол. На подоконнике сидел кот и всматривался в то, что творилось на улице. Потом стеной хлынул дождь, и сразу все стихло. Я снова стал засыпать. Свет уличных фонарей творил причудливые тени на потолке, они сплетались в каком-то дивном танце. Я попытался вспомнить, что напоминала мне пляска этих теней, какое место и какое время, но тут кот зашипел и стукнул лапой по стеклу.
С той стороны стекла сидела большая нахохлившаяся птица и, невероятно вывернув шею, чистила перья на спине, не обращая никакого внимания на обезумевшего Тимошу. Закончив, она встряхнула крыльями, капли воды брызнули в разные стороны. Я подумал, что она сейчас улетит, но птица чинно прошлась по подоконнику из конца в конец, потом повернула голову в сторону комнаты, замерла на миг, словно всматривалась, что там происходит, и ударила клювом по стеклу, будто пытаясь попасть коту в нос. Кот в бешенстве замяукал. А птица еще раз встряхнула крыльями и улетела…
Мне снился сон, что я стою у вагонного окна. Поезд сейчас отойдет от перрона. Меня никто не провожает. Идет мелкий унылый дождь. Я знаю, что больше никогда не вернусь в этот город. Кофе здесь был слишком жидким, люди неразговорчивы. Дома угрюмые и серые. Церкви пустые. Калитки наглухо закрыты. Ставни заперты. Невидимая ограда вокруг каждого человека. Сырой ветер с моря пробирал меня до костей. В опере Евгения Онегина сделали рокером, а Татьяну байкершей.
Я захожу в купе и открываю книгу, купленную на вокзале. В книге история о том, как однажды человек уезжал из города и подумал, что больше никогда в него не вернется…
Но почему я снова стою у окна, прижав лицо к стеклу? Поезд вот-вот отойдет от перрона. И снова идет дождь. Зачем я приехал сюда снова? Кофе ведь здесь слишком жидкий, а люди неразговорчивы, и все так же дует пронизывающий ветер с залива, в котором нельзя купаться. Может, потому, что в доме, где я останавливался, был двор, в котором тихо и солнечно, как на лесной поляне. Птицы поют, не умолкая. Пчелы жужжат над разноцветьем. Кролики пасутся в траве, не обращая внимания на людей. Белки носятся по деревьям. По ночам ежики шуршат в траве. Ни машин, ни трамваев не слышно. Двери подъездов не стучат. Ковры и дорожки выбивают здесь в строго определенное время…
Я пытаюсь понять: это мне все снится или я читаю об этом в книге? В той самой книге, что купил на вокзале в своем сне. В ней описан парк, раскинувшийся вокруг старой гидроэлектростанции. Небольшая плотина перегородила реку. Срываясь с десятиметровой высоты, вода бурлит и пенится. Маленькая Ниагара в маленьком европейском городе. Чуть ниже по течению рыбаки ловят форель. А еще ниже с высокого моста люди кормят уток. Стоит одной поймать кусочек булки, как тут же появляются еще две-три, а через пару минут вода кипит, их уже десятки… Герой той книги любил приходить в этот парк. Река омывала множество островков, соединенных ажурными мостами. Можно было часами стоять на любом из них, наблюдая, как в прозрачной воде большие рыбы лениво шевелят плавниками, не сдвигаясь с места.
Я знаю, что мне снится сон. Такого города нет. Нет дома с двором, похожим на лесную поляну. Нет скалы, на которую однажды взобрался главный герой, а спуститься не смог, потому что начался прилив и скалу отрезало от берега, и ему пришлось сидеть долго, пока вода снова не ушла. Почему он не пошел вброд или вплавь? Та история случилась ранней весной, когда вода в заливе еще слишком холодна. А еще герой был в том месте, которое назвал краем земли. Дорога соединяет несколько островов, петляя между маленькими деревушками и хуторами, а потом вдруг появляется знак «тупик», и через пять минут машина оказывается на маленьком пятачке – мысе: две деревянные скамейки, старая плакучая ива и открытое море – ни островов, ни перешейков, ни рыбачьих лодок, пусто. Я тоже был в таком месте, и я знаю, где оно. И вовсе не во сне – в реальном мире, в реальной жизни. Так, может, и с этим городом я прощался не во сне? Прощался, чтобы туда все равно возвращаться?.. Но зачем?..
…Проснувшись утром, я увидел за окном сверкающее солнце. О ночной грозе напоминала лишь мокрая брусчатка. Тимоша все еще спал на подоконнике. Правая передняя лапа у него дергалась, словно он хотел кого-то поймать или отогнать…
Петр ПОЛОЖЕВЕЦ
Выбор читателей
Комментарии