Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Я возвращался из Казани. Усталый. С головной болью. Предстояла длинная ночь в поезде до Москвы. Я быстро переоделся и улегся, надеясь, что в купе больше никто не появится и мне не придется с кем-то разговаривать, выслушивать чужие истории и делиться своими. За пять минут до отправления дверь в купе открылась, и вошел человек в футболке. На улице шел легкий снежок. Он небрежно бросил свою сумку на пол и вышел. Через пару минут вернулся, неся на вешалке куртку, свитер, джинсы. Поезд тронулся, заглянул проводник, чтобы забрать билеты, и мне пришлось встать. «Вадим», – сказал мой попутчик, протягивая руку. Рука была крепкая, сильная.

Он улыбнулся, и я увидел, что у него не хватает двух передних нижних зубов. Он перехватил мой взгляд. «Последний раз, когда в хоккей играли, потерял». Я пожал плечами: мол, и не такое бывает. Разговор не завязывался. Я дремал. Он кому-то звонил по мобильнику, потом вышел из купе, тихо прикрыв дверь. Когда он вернулся, я не слышал. Поезд дернулся, и я, больно ударившись головой о стенку, проснулся. Напротив сидел Вадим. В руках у него была небольшая коробка. Он достал оттуда длинную тоненькую трубочку, и я понял, что это одноразовый шприц. Он сделал себе укол в ногу. «Не бойтесь, – сказал он мне, – я не наркоман. У меня сахарный диабет. Простите, я думал, что вы спите». Ему тридцать семь лет. Занимается бизнесом. Женат. Двое детишек. Окончив школу, пошел в техникум, чтобы получить специальность и не сидеть у родителей на шее. А после техникума сам напросился в армию. Служил нормально – никакой дедовщины. Вернувшись, поступил в институт – мог стать химиком-технологом, но проучился один курс и бросил. В стране начинался период дикого капитализма. Все что-то продавали, покупали, каждый думал, что именно он на рынке заработает миллионы. Заработал один из миллиона, остальные – так, чтобы еле-еле свести концы с концами. Вместе с друзьями Вадим создал кооператив по производству пластмассовой упаковки. Тогда они впервые по-настоящему заработали. Он не стал покупать ни малиновый пиджак, ни золотую цепь, ни «мерседес», а вложил деньги в строительство квартиры. К тому времени он был уже женат, и у них родилась первая девочка. Дом строился долго, но зато получился по-настоящему уютным, современным, где все есть, как сказал Вадим, для жизни, отдыха, семьи и гостей. Теперь его квартира стоит в пять раз дороже, чем он в нее вложил. Лет восемь назад они с другом создали небольшую фирму по продаже запчастей. Раскрутились, и она стала приносить хорошую прибыль. Но работать надо было двадцать четыре часа в сутки, и он работал. Жена преподавала русский язык и литературу в школе. Когда у него выдавалось свободное время, а такое бывало очень редко, они ездили вместе по книжным магазинам, универсамам и закупали для ее кабинета литературу, пособия, книжные полки и шкафы. Иногда рядом с кроватью он находил какую-то книгу, это жена оставляла, чтобы он прочитал. И он читал. Современную классику, интеллектуальную прозу двадцатого века, бестселлеры. Однажды он еле приехал домой. За два квартала до дома ему вдруг показалось, что машину повело словно по волнам, а сам он оказался будто в бане – мгновенно весь покрылся липким потом и дышать стало неимоверно трудно.

Жена вызвала «скорую». В больницу его доставили в полуобморочном состоянии. Вскоре и диагноз поставили: сахарный диабет. «Теперь мне приходится колоться четыре раза в день и соблюдать очень строгую диету. Жена и теща взвешивают все мои порции, и я знаю, что и как нужно есть. Я часто играю в хоккей и тогда не слежу за диетой, даже бутылку колы выпиваю. Врач хмурится, но когда смотрит на анализы, успокаивается: весь сахар сгорает при нагрузках». Мы проговорили с ним до трех часов ночи. Он безумно любит своих детей, особенно старшую дочку. Она у него умница – учится в хорошей гимназии, пишет стихи, пробует сочинять даже на итальянском. Я спросил у него: что он ощутил, когда ему сказали, что у него сахарный диабет и теперь, отныне и до конца своих дней, он инсулинозависимый? «Один день мне было по-настоящему плохо. Мне страшно было представить, что со мной что-то случится и моя семья останется без меня. Я знал и знаю, что они справятся, выживут, но я знал и знаю, что я могу сделать их жизнь интереснее, насыщеннее, могу уберечь их от многих бед. Пролежав день в депрессии, я сказал себе: надо жить. С поставленным диагнозом жизнь не закончилась. И я живу. По-настоящему. Как и раньше, только следуя теперь определенным правилам и ограничениям. И еще я знаю, что наилучший целитель – это человеческое тепло».

…Случайных встреч в жизни не бывает. Мне очень нравится тропа, по которой идет Вадим. Он не собирается с нее сходить. Не зря же он очень любит песню Хоакина Собины «Умереть – это значит сойти с тропы».