Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

До Последнего звонка осталось совсем чуть-чуть. Для серьезных, враз повзрослевших выпускников первоклассники устроят чудное представление. Родители всплакнут, поняв, что птенцы вот-вот вылетят не только из школьного, но из домашнего гнезда тоже. В тот миг, когда разнесется над школьным двором давно забытая трель настоящего звонка (теперь почти во всех школах звонки электрические), перед глазами ребят пронесутся все их школьные годы. И отличники, и двоечники одинаково в этот миг будут вспоминать и самое приятное, и самое горькое. Школа, как жизнь, в ней не бывает только праздников. У нас в классе был Юра Кузьменко, красавец-парень. Два метра росту, плечи широченные, руки как лопаты. Лицо доброе, младенческое. Не было ни одной школьной драки, в которой Юра не участвовал бы. Конечно, он всегда выходил победителем. Даже тогда, когда на наш последний новогодний вечер на школьном крыльце на него навалилась ватага пэтэушников с криком: «Бей интеллигента!» . Не на того напали. Через пару минут нападавших и след простыл.

Юра вернулся в зал, где все кружились вокруг новогодней елки, периодически прячась за широченные гардины, чтобы там глотнуть шампанского и чтобы Кира Алексеевна, отвечающая в этот вечер за дисциплину и порядок, не заметила и не раскричалась, не приказала выключить музыку и всем расходиться по домам. Она окликнула Юру, когда он проходил мимо, направляясь за ту самую портьеру. Ему-то как раз больше всех и нужен был этот глоток, чтобы успокоиться окончательно. «Кузьменко! Всю рубаху чем-то вымазал. И неаккуратный же ты…» Вся его грудь была в темных пятнах. Она подошла к нему поближе. «Кровь?!»- то ли ахнула, то ли охнула и тут же брякнулась в обморок. Шум, крик, гам, прилетела из учительской еще одна дежурившая учительница. Нина Петровна. О ней особый рассказ. Она преподавала у нас химию и свято верила, что каждый человек, независимо от того, кем он собирается стать, химию, особенно органическую, должен знать назубок. А мы ее ненавидели, эту химию. Из-за вечных нотаций Нины Петровны. Только одна Люся Глушко, серая мышка и вечная отличница, с короткой стрижкой под Мирей Матье, чуть заикаясь, увещевала нас: «Ну как вам не стыдно, ребята, Нина Петровна права, образованному человеку не знать химию стыдно». Мы-то знали, что она собирается поступать в Менделеевку, и ей в аттестате во что бы то ни стало нужна была пятерка. Люся была любимицей химички. Кузьменко – заклятый враг, он ведь перебивался с двойки на тройку, да при этом еще имел наглость вслух заявлять: «А в физкультурном, куда я собираюсь, никакая химия не нужна». И хотя он был не прав, тогда мы все были на его стороне, и решали за него контрольные, и давали домашние задания списывать, и подсказывали, когда он, стоя у доски, пытался вспомнить, что получится в результате простейшей реакции.

Нина Петровна подлетела к Юре: «Так! Дрался? Завтра родители в школу! С кем дрался? Где остальные?» Кузьменко молчал как партизан. Вечер прикрыли, все разошлись по домам. На следующий день у директора Юра держался версии: вышел на крыльцо, поскользнулся, ударился носом, вот кровь и залила рубашку.

Через полгода мы стояли на школьном дворе и ждали Последнего звонка. Не было только Кузьменко. Он появился за минуту до начала, когда вышел директор и начал свою проникновенную речь о том, какие талантливые ученики покидают школу, как много они сделали для коллектива, какими доблестями обладают. Все ахнули. Юра не нес – тащил огромную охапку белых пионов, штук сто. Наверное, нарезал их во всех палисадниках нашего маленького Любомля. Кира Алексеевна откровенно заулыбалась, она точно знала, кому предназначен букет. Юра ей нравился, она этого не скрывала, прощала ему ошибки, невыученные уроки, не сделанные вовремя лабораторные работы, забытую историю об Архимедовой силе. А Юра физику, как и химию, тоже не очень жаловал. Когда закончилось торжество и мы бросились с букетами к нашим преподавателям, рассчитали так, чтобы каждый получил, у Нины Петровны оказалось два букета. Один ей вручила Люся Глушко, а второй – Юра, при этом он галантно поклонился и поцеловал ей руку. Наступила тишина, как в театре. Директор школы потом говорил: «Вот и пойми ты их, шестнадцатилетних. Сорвиголова, разбойник, ненавидящий химию, а сколько цветов притащил именно Нине Петровне. Славный мальчик!» – закончил он неожиданно. Обо всех деталях мы узнали от нашей классной руководительницы Раисы Петровны гораздо позже, когда приезжали на очередную встречу выпускников. Узнали и о том, как горько плакала в учительской Кира Алексеевна, повторяя так, чтобы все слышали: «Негодяй, неудачник, ни одной формулы запомнить не мог! И вот на тебе: рыцарь…»

Почему я рассказал вам эту историю, случившуюся тридцать пять лет назад? Чтобы вы не удивились, если подобное случится и с вами. Последний звонок – не только рубеж взросления, но часто и настоящий день чудес, когда ваши ученики вдруг предстают перед вами совсем не такими, какими вы их видели все школьные годы.