На чтение: ≈ 8 мин.Я уже писал, что, как Плюшкин, все храню: старые письма друзей, поздравительные открытки, телеграммы, университетские конспекты. Мама сберегла мои первые школьные тетрадки, собрала все мои школьные табели, почетные грамоты и отдала их мне, когда у меня родился сын. Все это добро хранится в кладовке в огромной коробке из-под телевизора. Там же оригиналы моих первых заметок, сверстанные газетные страницы с «хвостами» – еще до сокращений. Чернобыльские пропуска и целая коллекция дозиметров. Рукописные газеты, которые мы с женой выпускали когда-то на дни рождения сына. Мне очень дороги эти скопившиеся клочки бумаги, неприметные вещицы, «пыль да прах», мало что говорящие кому-то постороннему. Но это – моя история. И она не похожа ни на чью другую…
В пятом классе наша классная руководительница сказала: «Скоро вам учить географию, новую и новейшую историю, а мир надо знать не только по учебникам. Давайте попробуем найти себе друзей в разных странах, будем с ними переписываться. Пусть каждый выберет себе страну…» И мы стали писать письма. Я уж не помню почему, но я выбрал себе Китай. Через месяц пришел ответ. Адреса-то у всех были как две капли воды похожи, только страны и столицы менялись, а дальше шло: школа номер один, 5-й класс, первой девочке или мальчику по списку. Мне ответила девочка, писавшая, что у нее есть шесть братьев и сестер, что все они учат русский язык, а она только начала, и что ей очень хочется переписываться с советским мальчиком, и чтобы я прислал ей фото, а она посылает мне снимки своих любимых актеров и открытки с цветами, потому что собирает такую коллекцию. Еще десяти моим одноклассникам пришли ответы. Мы организовали клуб, устраивали специальные вечера, готовили стенды и очень гордились своими зарубежными друзьями. Письма мне приходили регулярно года три, а потом перестали. Я грустил, потому что уже сочинил себе историю, как, окончив школу, заработаю денег и поеду в Пекин, чтобы увидеть собственными глазами все, о чем мне писала юная китаянка. Мне казалось, что я даже люблю эту девочку. И может быть, тогда я даже мечтал на ней жениться…
Что-то из того, что присылала мне девочка, осталось в школе, на стендах, что-то я отдал учительнице географии, когда окончил школу. В университете я пытался найти свою бывшую подружку по переписке. Писал несколько раз в Пекин, в ответ – ничего. Наверное, она вместе со своей семьей сгинула в омуте культурной революции.
Я объездил полмира, но в Китае никогда не был. Думаю, что не попаду туда теперь никогда. Прошлой осенью я получил приглашение на конференцию по гражданскому образованию в Нанкин. Меня попросили не только поучаствовать в обсуждении результатов китайского проекта «Я – гражданин», но и рассказать о том, как развивается система гражданского образования в России. Местные педагоги считают, что многому научились у нас. Я с удовольствием согласился, тем более что организаторы предлагали еще совершить экскурсию по Пекину, Шанхаю и пройтись по Великой Китайской стене. На сайте китайского посольства в Москве вывешены анкеты, которые нужно заполнить, чтобы получить визу. Я их заполнил, но в посольстве сотрудница сказала, что они их не принимают и надо заполнять другие, и выдала новые. Анкеты оказались слово в слово такими же, как и те, что были размещены на сайте. Правда, на сайте все вопросы на русском языке, а в тех анкетах, что выдают в посольстве, есть еще и китайская версия вопросов. Пришлось семь раз посещать посольство, потому что вначале они не успевали сделать мне визу и отдать паспорт до другой моей командировки, потом пришлось платить деньги за переоформление, но в конце концов визу мне все-таки сделали, и моя помощница поехала забирать паспорт. Мило улыбаясь, китайская сотрудница протянула ей паспорт и, вдруг спохватившись, спросила, а почему он (то есть я) не написал заявление, что на время пребывания в Китае отказывается от своей профессиональной деятельности. Перепуганная помощница стала мне звонить: что делать? Я сказал, что могу написать такое заявление, но все равно, вернувшись, опишу свои впечатления о конгрессе, о китайской системе образования, расскажу о людях, с которыми там встречусь. Так я делал всегда, когда бывал на подобных конгрессах в Иордании, Мексике, Аргентине, Марокко и многих других странах. Поэтому будет нечестно, если я напишу такое заявление. «Ах так?» – рассерженно спросила сотрудница и шлепнула на готовую визу штамп «Аннулировано». Честно говоря, я не очень расстроился. Я знаю, что Китай развивается очень бурными темпами, вкладывает огромные средства в образование и науку, там есть чему поучиться, но я читал и много других материалов: о закрытости этой страны, еще более жесткой, чем это было в годы холодной войны в Советском Союзе, о тотальной слежке за инакомыслящими, о «колпаке», которым «накрывают» спецслужбы любого приезжающего в страну иностранца. Есть два Китая: один тот, который власть позиционирует миру, и другой – скрытый от нас, о котором мы ничего не знаем и в ближайшее время не узнаем. Если китайские чиновники, связанные со службами безопасности, посчитали, что я, побывав на конгрессе по образованию и рассказав о нем нашим читателям, выдам какие-то секреты, касающиеся их национальной безопасности, то что говорить о тех отраслях, где в самом деле есть секреты, которые каждая страна хотела бы сохранить в тайне… Теперь я уверен, что, поехав в Китай, вы никогда не увидите настоящего Китая, вам не дадут возможности его увидеть или просто не пустят в страну, как меня не пустили.
Петр ПОЛОЖЕВЕЦ
Выбор читателей
Комментарии