Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Я никогда не придумываю эти истории. Я их собираю, высушиваю, просеиваю, складываю в мешочки, как складывают марокканцы сухие травы и цветки для чая. Они остаются где-то в глубинах моей памяти, и я забываю про них. Как забывают про засушенные пучки ромашки и череды, висящие на деревенском чердаке. Как забывают про стог сена, когда продают лошадь. Как забывают про недописанное письмо человеку, которого разлюбили. Как забывает ветер про флюгер, когда, нагулявшись, затихает. Сон не исчезновение. Однажды – я никогда не знаю почему – они вдруг возникают, свежие, живые, будто бы только вчера увиденные или подслушанные. Мне как-то приснилось, что все мои герои собрались вместе и стали меня пытать: зачем ты выдал наши секреты, зачем рассказал всему миру о том, что знали о себе только мы сами, а может быть, даже и не знали, а только догадывались. Они обступили меня плотным кольцом со всех сторон. Песок мелкими струйками сыпался откуда-то мне на голову. Песчинки множились, заполняя все пространство вокруг меня. Я почувствовал, что дышать нечем. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы одна из героинь не крикнула громко, остановив натиск: «Ты рассказываешь не наши истории, а одну – свою, бесконечную, как ночь в Марракеше; тревожную, как шум олив вокруг Джараша; незаконченную, как полет стрекозы над сентябрьскими астрами». И они отвернулись от меня, ушли. Обратно в свою жизнь из моих колонок. А песок все сыпался и сыпался. Мне захотелось, как борхесовскому герою, прокричать им вслед, что приснившийся песок не в силах меня убить и, уйдя от меня, они все равно никуда не уйдут.

Эта история случилась давным-давно. Мне кажется, что ее и вовсе не было, но мои герои уверяют меня, что все произошло только вчера. Им виднее. У них пока нет прошлого. Все происходит только сейчас. Завтра для них еще не наступило. Они все еще пытаются понять хотя бы один цветок, чтобы узнать, что собой представляет весь мир.

…Звонок посреди ночи. Его номер. Шум в трубке. Чьи-то голоса. Хриплые, тревожные. Который час? Поздно! Хотя по четвергам он всегда так возвращается домой. «Алло? Алло!!!» Молчание, а потом короткие гудки. Почему человеческая жизнь похожа на лабиринт? Входишь, добираешься до середины, а дальше иди к выходу. Но в середине сидит Минотавр. Мимо него не пройти. Он ждет своего избавителя? Почему я думаю о лабиринте Тесея именно сейчас, когда… Набрать номер. Он срывается, еще раз набрать. Механический голос бесстрастно сообщает, что абонент недоступен, и советует повторить попытку связаться попозже. Через пару минут то же самое. Недоступен. Поставить на автодозвон, каждый раз, когда происходит соединение, вздрагивать от предчувствия, что услышишь то же самое – ничего не услышишь. Достать воду из холодильника, пить медленными глотками, словно прощаясь с этим вечером, гнать прочь от себя черные мысли. Не представлять, не думать, что случилось, что могло случиться, чтобы не притягивать зло, не накликать беду. Подумаешь о ней, и она придет, если не в этот раз, так в другой. Может, помолиться? Но кто услышит эту молитву: Бог или Дьявол? Последний все время старается перехватить наши просьбы, наши молитвы к Всевышнему. Никто не знает, чем нам придется за них платить. Голос монотонно отвечает все той же фразой. Так узнаешь, что такое ненависть. Надо поставить чай и, пока он закипает, смотреть в окно, как дождь обгладывает последние листья на деревьях. Вчера полная луна купалась в канале, смеялась, рассыпая серебряные брызги вокруг. Дождь… Значит, скользко. Машину могло занести, телефон вылетел из рук… Нет, не думать про это. Лучше про лабиринты. Дерево – тоже лабиринт: корни, крона. Разветвленные коридоры, множество тупиков. Один выход. Как его найти? Чужой голос твердит одно и то же: абонент недоступен, повторите попытку связаться попозже. Чай выпит, сердце стучит, как мячик в каменном мешке. Нет, больше не звонить, не мучить телефон. Может, в милицию? Или в «скорую помощь»? Зачем? Слишком мало времени прошло. Они еще ничего не знают. Ничего не случилось. Потому что еще ничего не кончилось. Что там про лабиринты? Есть еще ризома – сетка. Это когда каждая дорожка может пересечься с другой. И центра нет, и периферии, и выхода нет. Кажется, ризома безгранична. Как эта ночь, как это ожидание, как сжигающая тоска, как невозможность узнать, что произошло на самом деле… Боже, только бы с ним ничего не случилось, все остальное ерунда. Другая женщина? Пусть… Только бы он был жив… Лабиринты, лабиринты… Как выпутаться из них? Не всегда нить Ариадны может вывести. Звонок в дверь. Кто? «Ключи забыл. Тут столько эсэмэсок пришло! И тьма непринятых звонков. Твоих. Это не я тебе звонил. Это телефон сам тебе позвонил, не спросив у меня. Он умеет. А потом вырубился. А я еще удивляюсь последние двадцать минут: почему никто не звонит?» – «Сядь. Давай послушаем дождь… Хочешь чаю? Почему-то мне вдруг вспомнилось прочитанное однажды: «Ты напиши мне в землю, и я тебе напишу…» На день рождения я подарю тебе новый телефон. Только не учи его самостоятельной жизни. Пусть не воображает себя хозяином».

…Может быть, в самом деле правда, что «до меня времени не было, после меня – не будет, со мной оно рождается, со мной уходит»?..