Первые сто строк. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, Главный редактор «УГ»

Надежда Петровна Коробова, начальник управления образования из Нижневартовска, та самая, что, когда ей грустно, читает сама себе вслух стихи Жака Превера на французском, встретив меня на конкурсе «Учитель года», спросила: «Вы все еще в отпуске?». Честно говоря, я удивился ее вопросу. «Нет, уже вторую неделю работаю». – «А где же ваши колонки?» И тут я вспомнил, что в августе, уходя в отпуск, попрощался со своими читателями до сентября. Я вправду давно уже вышел из отпуска, еще накануне первого сентября. Самого страшного первого сентября, наверное, не только в моей жизни. Беслан поверг меня в шок. Мне казалось, что и меня там взорвали или расстреляли. Читая сообщения информационных агентств, западные газеты, разговаривая с экспертами, нынешними и бывшими силовиками, я не мог собрать все воедино, в одну цельную картину, понять смысл происшедшего.

Какими бы ни были цель или мотивы тех, кто все это организовал, тех, кто помогал все это сделать (недавно проскользнуло в средствах массовой информации скрытое признание большого чиновника, что правда о том, что же кроется за этим терактом, может быть страшнее любого взрыва), я не могу поверить, что есть что-то такое, что стоит больше, чем жизнь даже одного ребенка, а в Беслане их погибло почти две сотни. Мне показалось, что бы я ни написал, о чем бы ни поделился с вами, какие неизвестные истории ни рассказал бы вам, все будет ложью, не тем, что нужно сказать сейчас на самом деле. Но найти самые точные, самые нужные слова, которые бы передали сжигающую меня боль, пульсирующую ненависть, негромкое сострадание и сочувствие, признаюсь, я не мог. И тогда я сказал себе: у родственников погибших будет траур сорок дней. Ты тоже помолчи, не говори лишних слов, не бери перо в руки. Я никогда не был в Беслане и никого не знаю лично из его жителей, нигде и никогда ни с кем из этого городка не пересекалась моя дорога, но который день я живу с ощущением, и, по-моему, оно останется со мной до последнего моего мгновения, что в те сентябрьские дни в один миг у меня отняли всех моих родственников, друзей и знакомых. Все эти ушедшие взрослые и дети словно унесли с собой и часть меня, что-то такое, чего я уже больше не совершу, не напишу, не сделаю, хотя мог бы сделать, если бы все они остались живыми. Мы за последние пятнадцать лет привыкли к смертям. Нас к ним старательно приучали. Учила жизнь при помощи власти и особенно электронных СМИ. Когда каждый день слышишь, что то тут, то там убили, застрелили, уничтожили, обезвредили одного-двоих-десятерых, становится не важно, кто погиб, свой или чужой. Смерть превращается в привычку, как ежедневная порция слез перед экраном бразильского сериала, как навязчивая реклама средств против плохих зубов (у нас в самом деле почти у всех плохие, неухоженные зубы), стиральных порошков, каждый из которых сделает наше белье белее белого, и женских прокладок. Нас заставили считать все, не касающиеся нас лично, смерти чужими, несущественными, не меняющими мир вокруг нас. Мы плакали и страдали только тогда, когда бомба, пуля или бандитский кастет отнимали жизнь кого-то из близких нам людей. Смотря на картинки в телевизоре, мы воспринимали эти сюжеты как очередное кино, хуже или лучше срежиссированное. Иногда до нас доходило, что и мы могли оказаться на том самом месте, где прогремел взрыв, обрушился дом или рухнул мост. Но мы отгоняли эти мысли от себя, уповая кто на удачу, кто на Бога, кто на самого себя. Мы перестали ощущать смерть других людей как свою собственную смерть. Теряя ощущение близости с каждым ушедшим, мы теряем возможность, пока мы живы, возрождаться каждый раз после оплакивания потерь. Слезы по погибшим очищают наши души. Беслан изменил нас всех. Я хочу в это верить. И теперь я знаю, что, если мы хотим выжить и построить такую страну, в которой нашим детям и внукам не будет страшно жить, мы должны окончательно не потерять сочувствие к каждому, к кому сегодня в дом приходит горе. Мы должны заставить нашу власть действовать эффективно. В политике, экономике, безопасности страны и каждого из нас. Она должна научиться говорить с нами открыто, не скрывая правды, не дозируя информацию, не приукрашивая страшную действительность. Каждому из нас должно быть дело до всего, что происходит в нашей стране, что происходит с нами. Иначе плесень, рождаемая безразличием, сожрет не только наши души, но и тела.