Первые сто строк

Когда-то Владимир Терский, заслуженный летчик-испытатель СССР, рассказывал мне в Киеве, как в его селе многие пацаны носились на лошадях, словно заправские джигиты. Но этих ребят он и его друзья не считали смельчаками. Было послевоенное голодное и холодное время. Заготавливать дрова для школы они отправлялись за километров пятнадцать вверх по беспокойной речушке Белой. Там рубили деревья, складывали бревна на берегу, потом связывали в плоты и сплавляли вниз по течению. Река бурная, плоты неуклюжие, большие. Не каждому по плечу было это серьезное дело. Но те, кому оно поручалось, сразу становились героями для младших. До следующего лета хватало разговоров среди пацанвы о том, как на быстрине один ловко справился с плотом, а другой все-таки налетел на берег. Мы сидели за огромной миской сибирских пельменей, специально приготовленных к моему приходу женой Володи, на столе маленький графинчик с водкой покрылся холодной испаринкой, а я мучил Терского по заданию редакции вопросом: нужно ли рисковать умному человеку? Он признался мне тогда, что именно в детстве понял, что смелость без ума, без умения ничего не значит. Потому что, только научившись управлять плотом, можно было показывать свою смелость. А иначе вместо дров привезешь мокрые одежки. Мы тогда пытались понять с ним: так кто же такой человек смелый? Прошедший сквозь огонь и воду? Или тот, кто взялся за неразрешимую задачу? Или отважился на невероятный поступок, чтобы сохранить свое человеческое достоинство? Коллега Терского сказал как-то: если чувствуешь перед полетом, что идешь на подвиг, значит, к полету еще не готов. И мужество здесь ни при чем. Потому что полеты – такая же работа, как печь пироги, лечить болезни. Если ты профессионал, то делаешь ее просто, без всякого надрыва и выпендрежей. Я думаю, что смелость – это состояние человеческой души. И не важно, кем ты работаешь, что делаешь, главное: как ты это делаешь и зачем. Терский сказал тогда мне фразу, которую я помню до сих пор: “Даже наисовременнейший автомат скован программой. В нештатной ситуации компьютер может оказаться бессильным. Тогда летчику на решение даются доли секунды. Поверь, нет людей, которые не боятся гибели. Страх возникает мгновенно, подсознательно, и одного сковывает, мысль его цепенеет, а другой сжимает в кулак всю свою волю. Практически, пока жив человек, нет безвыходной ситуации”. Эти слова Терского напомнили мне замечательную мысль Толстого о том, что храбрый тот, кто всегда ведет себя так, как следует. Я помню, как слегка погрустнели у Терского глаза, когда он начал рассказывать мне о том, как мечтал летать вместе с сыном, как показывал ему самолеты, как брал на аэродром, в знаменитое КБ Антонова, как вместе с ним строил авиамодели. Он очень хотел, чтобы сын привязался к небу так же накрепко, как он сам. А сын привязался к …кларнету и выбрал музыку, закончил консерваторию. Володя посмотрел на меня и сказал: “Я только со временем понял, что и ему нужна смелость в его профессии”.
Мы тогда сошлись на том, что человек должен иметь смелость не только на рискованный поступок. Смелость нужна и для того, чтобы остановиться, подумать, признаться, что совершил ошибку. Нужна она и для того, чтобы уйти с накатанной колеи, если она оказалась не твоей, и начать все с нуля. Помните знаменитое: “Начни с нуля, начни сначала, не все пропало”. Смелость нужна и для того, чтобы спросить у своих друзей: что же произошло со мной в критической ситуации, и выслушать, не обижаясь, их ответ…
Я пишу все это потому, что в отличие от многих, кто набросился на людей, потерявших своих близких на Дубровке и осмелившихся предъявить иск государству – непомерный, сумасшедший по нашим меркам, – я их не осуждаю. Я осуждаю лицемерную власть, которая обвинила этих людей в том, что они хотят отнять последнее у стариков и инвалидов. Они правильно сделали, что отважились на этот шаг: именно государство и власть виноваты в том, что произошло, и они должны отвечать за случившееся, они должны взять ответственность за тех, кто остался без кормильцев, без родителей. Много ли это – миллион долларов? Это как судить. Кто знает: сколько бы заработали, например, двое молодых супругов, погибших там и оставивших своих двоих детей престарелой матери? Что будет с ними? Кого это волнует? Эти люди погибли не в автокатастрофе на личной машине, не сгорели в пьяном угаре, не убили друг друга в бытовой драке. Государство должно отвечать за такие смерти точно так же, как оно должно отвечать и за смерти молодых ребят в армии. Отвечать, а не откупаться мелкими подачками…
…Смелым быть тебе никто не поможет. Только ты сам. И защитить тебя сегодня никто не сможет, кроме тебя самого. Если ты упадешь, вряд ли государство протянет тебе руку – у него другие заботы и приоритеты. Сегодня надо быть очень смелым, чтобы выстоять, чтобы остаться живым…

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ