Первые сто строк

Первые сто строк

Но есть я и есть Вы.

Меня легко найти в любой толпе, на эскалаторе в метро и даже в судорожной спешке кинохроники. По глазам, что так верно узнали Вас. В них столько счастья, что нищие забывают просить милостыню. А про Вас я щедро скажу: единственный! Многое мне рассказано. Про то, как синий цвет с небес сошел на землю, вскружил головы, расколдовал каменные губы. Слово может звенеть и лететь, вот к нам без конца и заглядывают. Понаслышке. Наговоримся ли? Мало дня, а ночи все солнечные. Пока сердце в тепле, пусть бьется ветер в прозрачные окна, не страшно.

Где нас носило все эти годы? Каждый про себя сам знает, но длина пути теперь не имеет значения – сохранили красоту, чтобы раздать ее всю, разом. И не оскудеет рука дающего: всех витязей не перебить, всех звезд не погасить, всех книг не написать – <>.

На Ваш нательный крестик молюсь я: пошли нам, Господи, осенью – антоновских яблок, зимой – сухих дров, летом – высоких трав, и чтобы весна осталась. Упаси меня, Создатель, от прошлого, а Вас от будущего. И не оставляй нас, просветленных, в одиночестве – ослепнуть боюсь.

Кружатся, кружат, летят, как листья в октябре, последние годы ХХ века. Все больше городской пыли, все меньше золотого песка. Времена года – времена века – одни сутки. Кто-то путает рассвет с закатом, кто-то – весну с осенью, кто-то – серебряный век с алюминиевым. Люди идут. Почти сомкнутым строем – так холодно и тесно стало на Земле. Все читают газеты, все изнемогают от одиночества. Скажут: <>

Не принимающие нас смутно чувствуют: быть мудрым можно и в одиночестве. Только раз смирить себя и взнуздать, а потом уже подчинять других. Такая вот ясная пуговица. А счастье – слаще.

Вы и я шли рядом, не смея взять друг друга под руку, лишь локтями касались от невозможности молчания. Дрожала за спиной громада города, презирая необыкновенное. И краешком, на мгновение, приоткрылась пронзительная истина: все войны и катаклизмы происходили там, где не сложились стихи, не дрогнул голос, не нашлось сердца. И все зло мира – преступления, слезы детей, выхолощенные души – было брошено на одну чашу весов, а на другой – только наше чувство, невесомое и немереное.

Скажете, не бывает? Но разве можно такое выдумать?!

Лидия СЫЧЕВА