Первые сто строк

“Когда-нибудь дошлый историк

Возьмет и напишет про нас,

И будет насмешливо горек

Его непоспешный рассказ

…Обмылки, огрызки, обноски,

Ошметки чужого огня :

А в сноске –

вот именно, в сноске –

Помянет историк меня…”. – писал двадцать пять лет назад Александр Галич.

Один знакомый восьмиклассник как-то спросил меня: “А что такое КГБ?” Первая моя реакция – сказать, мол, была такая организация, ловила инакомыслящих и шпионов, сама шпионила – в общем, чистые руки, горячее сердце и полная секретность. Но вдруг я почувствовал, что все это неправда (вернее, правда, но какая-то “неправильная”) и ответить словами на вопрос подростка я не способен. Мне показалось, что КГБ – это как любовь, понимаю, что сравнение довольно странное, но ведь и о том, и о другом можно рассказывать как угодно, можно писать толстенные романы и снимать фильмы, но все равно, пока человек этого не почувствует – ни за что не поймет.

Родившись в 73-м году, я застал лишь краешек той эпохи. Мало, буквально несколько лет, но и этого хватило, чтобы в моей голове отложился тот невоспроизводимый комплекс ассоциаций, которые всплывают при произнесении этого сакраментального слова – КГБ. Никакой учебник не сможет передать этого ощущения. Этих непонятных щелчков и вздохов в телефонной трубке, этого субьекта в черном плаще, бросающегося на тебя во время демонстрации, этой соли наших анекдотов про “искусствоведа в штатском” и “микробетон”…

Мы современники, мы очевидцы, но как сложно донести то, что мы пережили, до тех, кто будет жить в следующую эпоху!

Разрушенный Грозный, пропитанный запахом разлагающихся трупов и каменной пыли, – это одно, коротенький сюжет в вечерних теленовостях – это другое, глава в будущем учебнике истории – это третье. Таким же образом отличается каша из перемерзшей картошки от строчек о “тяжелом экономическом положении”.

Многим ощущениям даже названия нет. К примеру, наукой установлено, что при некоторых действиях (определенные ритуалы и танцы) организм человека начинает вырабатывать так называемые эндорфины – вещества, которые изменяют состояние нашего сознания подобно наркотикам или алкоголю. Не исключено, что нечто подобное происходит и в других ситуациях: когда мы “сливаемся в едином порыве” на манифестации, когда с замиранием сердца ждем сообщения об итогах президентских выборов, когда вздрагиваем от “Лебединого озера” по всем программам телевизора…

Когда-нибудь, лет через пятьдесят, потомки возьмут в руки исследование историка о нашем времени. Скорее всего это будет уже не книга, а оптический диск или что-нибудь еще современнее. Найдется ли там место для нас? Или наш быт, наша школа, наше восприятие нынешней политики останутся только в наших головах? Это зависит от нас. Пишите дневники, храните письма и документы – все это пригодится, ведь история происходит сейчас, и происходит она с нами…

“…Так, значит, за строчку вот эту,

Что бросит мне время на чай,

Веселому, щедрому свету

Сказал я однажды: “Прощай !”

И милых до срока состарил,

И с песней шагнул за предел,

И любящих плакать заставил,

И слышать их плач не хотел.

Но будут мои подголоски

Звенеть и до Судного дня…

И даже неважно, что в сноске

Историк не вспомнит меня !” – это все тот же Галич.

Григорий ТАРАСЕВИЧ