Первые сто строк

На прошлой неделе известный американский политолог возмущался: Ельцин еще полгода назад категорически осуждал бомбардировки Белграда, а теперь сам бомбит Чечню. Английский профессор заявляет: “Российские журналисты не умеют освещать войну. Впрочем, это и понятно, у них ведь нет никакого опыта. Ну разве можно показывать, как чеченские террористы отрезают голову российскому солдату? Это ведь настраивает все российское население против чеченцев!” Путин недавно сказал: “Чечня – это наше внутреннее дело, и мы сами разберемся, что нам делать”. Именно такие заявления делают политика политиком. Разрубив завтра чеченский узел, мы будем еще долго его распутывать. Требуются время и политическая воля, чтобы мы не завязли там надолго, если не навсегда. Это случится, если президент, заметив, что рейтинг Путина растет слишком быстро, что он смел и напорист, найдет нового преемника на месяц-второй – и тогда новые подходы к чеченской проблеме, новые решения, новые миллиарды государственных денег, которые будут выделяться на восстановление разрушенной экономики, а пойдут на обеспечение бандформирований, как это уже случалось в нашей недавней истории.

Я случайно нажал кнопку не того телеканала и попал на типичное американское кино: суперподводную атомную лодку захватили террористы. И спасти мир от апокалипсиса может только бравый отставной капитан. Его находят, привозят вместе с сыном к главному адмиралу и предлагают спасать будущее. Но он отказывается, потому что в отставке, потому что у него еще маленький – десятилетний – пацан, и растит он его сам, жена то ли умерла, то ли погибла. Но сын, проснувшись в самый ответственный момент уговоров (я уверен, на этой сцене рыдала вся Америка), говорит отцу: “Ты должен идти. Ты им нужен. Кто же, как не ты?” Тут мне послышался пламенный турецкий революционер Назым Хикмет, чьи строки “А если ты гореть не будешь, а если я гореть не буду, а если он гореть не будет, так кто тогда развеет тьму?..” послужили эпиграфом не к одному вступительному сочинению в былые времена. Я выключил телевизор. Потому что знал: бравый отставник пойдет и будет сражаться, кто-то даже погибнет, но он победит, и конец мира не наступит. Я вот о чем думаю: скажет ли хоть один наш пацан своему отцу: “Иди в Чечню, ты там нужен”. Наша трагедия в том, что туда надо идти и что никто из нас не хочет, чтобы туда шел его отец, сын, муж, брат, жених или любовник. Люди знают, что эту войну надо закончить, но они не верят тем, кто отправляет туда солдат, кто принимает решения о наступлениях и отходах, кто дает команды бомбить своих. Путин своими действиями и поведением сумел зародить доверие. Оно пока хрупкое, нуждается в подпитке, поддержке…

…Война войной, а надо думать о жизни. Сколько людей воюют сами с собой, мечутся в тоске, пытаясь понять, что с ними творится. Вот и у моей коллеги есть все: дом, любящий муж, взрослые сыновья, престижная работа, а она, бедная, который год мается от черного одиночества, страдая, что никому по-настоящему не нужна, никто ее не любит, а все только ею пользуются. Но вот однажды по рабочим делам она встретила молодую женщину, несчастную по-настоящему: муж умер, дочь больна, жилья нет и не светит. И коллега, бросив все, занялась жизнью своей молодой знакомой. Добилась, чтобы ей дали квартиру. Дарила ей всякие нужные мелочи: кофеварки, кофемолки, чайники и чайнички. Срывалась в пятницу и летела на другой конец города на все выходные к ней, чтобы просто поговорить, ободрить. Впрочем, дальнейшее развитие этой истории – это уже не мое дело…

Война когда-нибудь да закончится. Но любовь никогда не заканчивается. Даже если мы в ней себе не признаемся.

Петр Положевец