Первые сто строк

У нее странное имя – Амина. Амина Владимировна Волошина. Она преподает английский. Я никогда не был у нее на уроках, но говорят, что она прекрасный педагог. Мы с ней встретились на образовательной конференции, кажется, в Праге много-много лет назад и с тех пор дружим. То она мне позвонит, расскажет, как ее “оболтусы” заняли первое место на языковой олимпиаде, то я ей пожалуюсь, что, сколько ни пиши о мизерной учительской зарплате, ничего не меняется. Она – заядлая театралка. Ни одного премьерного спектакля не пропускает. Тут мне за ней не угнаться. Обожает классическую музыку. Я иногда ей завидую. Ну например, что она слушала знаменитый “Военный реквием”, дирижировал какой-то “несравненный” японец, а я на концерт не попал. Или тому, что она Джеймса Джойса в оригинале читала, а я и в русском переводе со второго раза еле его осилил. Завидую, как она спокойно относится ко всем своим несчастьям, которые так и сыплются на ее голову. Другая бы причитала, жаловалась, проклинала всех и вся, а у Амины лишь глаза наливаются какой-то бездонностью и скулы чуть-чуть подрагивают. Что за несчастья? Красавица дочь пошла с кавалером на дискотеку – оба призеры каких-то конкурсов бальных танцев – партнер неловко повернулся и врезал со всего маху девчонке по носу: перелом, а девочка метила на подиум, карьеру модели делать. Как-то пожалела Амина беженцев из Таджикистана, приютила их на зиму на своей даче – домике в подмосковной деревне. Денег брать не стала: попросила крышу немножко починить, забор перебрать да гнилую доску на крыльце заменить. Вдруг является в городскую квартиру деревенский сосед: “Если не выселишь их, дом сожжем, твои квартиранты мешают нам бизнесом заниматься”. Но слава Богу, до пожара не дошло. Дачные квартиранты сами выселились. Но меня восхищает в Амине другое: ее взаимоотношения с бывшим мужем. Вот уж где “высокие отношения”, как говорила одна из героинь “Покровских ворот”. Муж ейный Вадим родился красавцем: высокий, стройный, русые волосы, глаза голубые – ну вылитый Олег Видов, только еще лучше. Учились они вместе, на инязе. Все девки по нему сохли, а он к Амине привязался: выходи за меня да выходи. Вышла. Концерты классической музыки не пропускали, Дебюсси он ей играл по ночам, стихи на итальянском читал, но денег не приносил – не умел зарабатывать, не считал нужным зарабатывать. Все легло на ее плечи – дом, родившаяся вскоре дочь, больные родители. Так продолжалось долго. Очень долго. Пока не выросла дочь. Может быть, Амина терпела бы Вадима и до сих пор, если бы он не начал пить. А так ведь чудо – человек был – накормит она его, напоит, в свежую рубашку оденет, а он возьмет в руки старую книгу из отцовской библиотеки и прочитает: “Уведи меня нынче отсюда, мне, горянка, в горах твоих худо. Уведи меня к речке, в долину, все равно не залечишь кручину” и так посмотрит, что Амине плакать вдруг захочется. Развелись. Разъехались. Амина вышла замуж. Человек попался ей хороший. Спокойный. Работящий. Любящий. Не “новый русский”, но денег от зарплаты до зарплаты им хватает. Но Амина до сих пор заботится о Вадиме. Ей перевод предложат сделать, она его бывшему мужу отдаст. (“Сам он никогда себе ничего не найдет”). Недавно ее пригласили составить антологию для школьников. Так она подумала-поразмыслила и снова заказом поделилась с Вадимом. У него сразу после развода женщина появилась, а через пару лет что-то не заладилось. Так он посреди ночи звонил Амине и часами жаловался на свои несчастья, совета просил. Я удивился: “И ты ни разу не положила трубку, не сказала, что у тебя завтра первый урок?” – “Нет, – ответила она спокойно. – А кому еще ему плакаться? Кто его слушать станет?..”

Петр Положевец

P.S.

Я очень прошу откликнуться Валентину Федоровну Лобастову из Кировской области. Пожалуйста, пришлите свой адрес. У меня лежит для вас неотправленное письмо.